Утешители и убийцы

Утешители и убийцы

Если вы не биолог, на ваше представление о «родительстве» влияет ваш опыт млекопитающего, который может включать рождение собственного ребенка, наблюдение за тем, как это происходит у других, или посещение зоопарка, где вы проведете время в обществе мохнатых существ, кормящих грудью. На человека-наблюдателя оказывают также влияние документальные фильмы, в которых изображены мамы-шимпанзе, играющие со своими милыми наивными детенышами; мамы-бабуины, переносящие свое потомство в безопасное место; дикие собаки, облизывающие своих щенков, пока те сосут молоко, и громадные неуклюжие мамы-слонихи, мягко и легко подгоняющие своих слонят, заставляя их идти, не отставая от остальных. Даже если вы отвлечетесь от животных и перейдете к птицам, возможно, что и здесь вы найдете подтверждение своим представлениям — это выводок теплых, мягких, неоперенных птенцов, спрятавшихся под крылом матери или отца в ожидании очередной порции корма. Есть ощущение, с помощью которого мы представляем воспроизводство себе подобных как нечто обязательное для животного мира, как часть того, что следует делать всем общественным видам в качестве атрибута их повседневной жизни. Отказ от этого считается невозможным в глазах матери-природы.

Это общее представление о «родительстве» нравится нам, потому что оно является отголоском нашего прошлого, согласуясь с тем, что, как нам кажется, мы должны делать. Было бы небрежностью с моей стороны утверждать, что у животных нет этих воспитательных наклонностей. Но, так же как у нашего собственного вида, эволюционная биология «родительства» сложна и интересна и дает возможность размышлять над принципами и параметрами помощи другим[344].

Здесь, так же как и в предыдущих главах, мы хотим подтвердить, что у родителей обычно есть мотивация заботиться о потомстве. Схема отбора, которая сделала бы воспроизводство совсем необязательным, безусловно, стала бы генетическим тупиком. Но мы также хотим выяснить, при каких условиях родители ведут себя иначе. Мы хотим понять те параметры, которые делают возможным отступления от общего принципа заботы о потомстве. Как мы увидим, эти параметры включают условия, при которых родители причиняют вред своим детям прямо или косвенно, разрешая другим выполнить эту грязную работу. Некоторые животные в определенных условиях ничем не отличаются от некоторых людей в определенных условиях: убийство новорожденных, убийство братьев и сестер и даже самоубийство — это все варианты, которые поддерживает не кто иной, как мать-природа[345]. Рассмотрим следующий заголовок в «Новостях»:

Муж и жена признаны виновными и приговорены к пожизненному заключению за то, что дали жизнь слишком многим детям

Джейк и Сильвия Дарнер начали обзаводиться детьми сразу после окончания школы. К сорока годам у них было уже пятнадцать детей, а когда супругам исполнилось по сорок пять лет, в живых остались только двое из пятнадцати. На это обратили внимание местные социальные работники. Они отправились к Дарнерам. В доме беспорядок, шкафы пустые, а двое детей ходили полуголыми. С тех пор как у Дарнеров появились дети, средств для их содержания у них почти не было. На самом деле, как установил адвокат, они никогда и не собирались воспитывать детей. В суде Джейк заявил: «Мы знали, что не можем содержать всех этих детей. Мы всегда хотели завести столько детей, сколько сможем, и надеялись на то, что, по крайней мере, некоторые из них выживут». После завершения слушания дела судья Клингстон приговорил Дарнеров к пожизненному заключению за то, что они умышленно производили на свет слишком много детей.

Большинство из нас, вероятно, сочтут этот отрывок, в том виде как он изложен, шокирующим, потому что трудно представить родителей, которые играют в рулетку своими детьми. Рулетка не должна быть частью психологии создания семьи. Нам следует сначала подумать о будущем, просчитывая свой перспективный доход и расходы на воспитание одного ребенка. Затем нам нужно определить, какое количество детей при этом окажется приемлемым, и заводить их именно столько. Разве не замечательно, если бы все стали такими рациональными, а окружающая среда такой предсказуемо кооперативной? Однако мы не являемся ни абсолютно рациональными, ни способными на экономические подсчеты, необходимые для прогнозирования непредсказуемой окружающей среды.

Во многих человеческих сообществах и у бесчисленных видов животных особи действительно производят на свет больше потомства, чем они в состоянии содержать с учетом имеющихся ресурсов. Ни людям, ни животным не нужно заранее планировать потери некоторой части своего потомства. Все, что нужно, это холодная, слепая сила естественного отбора. Он на стороне тех, кто порождает, хотя и теряет, больше потомства, чем тех, кто демонстрирует абсолютный контроль и планирование, но производит меньше потомства. Например, у морских котиков, живущих на Галапагосских островах, многие самки рожают, когда у них уже есть одноили двухлетний детеныш, которого они продолжают кормить. На первый взгляд кажется, что это разумный подход: она может одновременно или последовательно кормить обоих детенышей. К сожалению, обычно она этого делать не может. Менее чем через несколько месяцев эти новорожденные котики умрут от голода. У нескольких видов птиц, таких как белые пеликаны и черные орлы, в кладке обычно два яйца, которые они откладывают одно за другим, часто с существенным временным разрывом между первым и вторым яйцом. К тому времени, когда из второго яйца вылупится птенец, первый птенец уже относительно неплохо развит. Прежде чем второй птенец получит возможность насладиться теплом и заботой родного гнезда, первый птенец предпринимает решительное наступление, которое биологи называют «облигатное убийство сиблингов». В одном наблюдении за черными орлами птенец, родившийся первым, нанес более полутора тысяч ударов клювом другому птенцу, который родился вторым, в то время как родители были рядом и видели, как умирает самый младший птенец. У второго птенца редко есть шанс выжить, и, кажется, родители не обращают на него внимания.

Эти примеры перепроизводства и вытекающие из них последствия могут показаться жестокими или глупыми, в зависимости от точки зрения. На самом деле ни одно из этих обвинений неверно. Логика естественного отбора действует точно так же. Самки морских котиков, быстро рожающие второго детеныша вслед за первым, в случае если им повезет с удачным с точки зрения ресурсов годом, выигрывают в репродуктивной «игре жизни» у относительно консервативных самок, которые ждут, пока каждый детеныш перестанет питаться их молоком. Принцип формулируется примерно так: ухаживайте за своим потомством в благополучные времена, но не делайте этого в отношении самых младших детенышей в неудачные годы. В этом принципе есть параметр, который влечет за собой допущение смерти потомства. У морских котиков и многих других видов родители разрешают потомству умирать с голоду, если ресурсы ограничены. И, вероятнее всего, матери-морские котики не ощущают вины или подавленности из-за того, что их детеныши остаются без еды. Нет смысла в том, чтобы отбор поощрял такие переживания, и есть все основания для того, чтобы выбор был сделан не в пользу индивидов, страдающих от подобных чувств. У птиц, откладывающих больше одного яйца в одном гнезде, используется та же логика. Отложите второе яйцо в надежде на то, что год будет неплохим. Если же это окажется не так, то пусть первый птенец возьмет на себя грязную работу, избавив родителей от тяжелой обязанности кормить второго птенца. В обоих случаях нанесение вреда входит в логику родительской заботы; в случае с пеликанами и черными орлами это является обязательным условием.

У других видов родители, и даже сиблинги, оказывают друг другу содействие, в своих интересах вмешиваясь в жизнь более молодого и слабого потомства. Происходящее в животном мире показывает, что мир родительской заботы тоже может быть ареной насилия. Там, где есть взаимодействие, есть и конкуренция, и иногда она приводит к летальному исходу. Можно раскрыть некоторые тайны, если определить параметры, которые, при условии включения в процесс, регулируют принципы нанесения вреда в рамках мира родительской заботы. Один из них — количество родившихся отпрысков. Этот параметр играет серьезную роль в семейной динамике.

Именно здесь возникает логика конфликта отцов и детей по схеме Триверса, особенно если вспомнить его интуитивные предположения о роли родителей. Вслед за формулировкой своих представлений о взаимодействии, и особенно после того как он открыл теневую сторону Золотого правила, он опять кардинально изменил существовавшие подходы, когда предложил, чтобы мы рассмотрели теневую сторону отношений родителей и детей. Нам нужно посмотреть на эту проблему как на часто повторяющуюся игру, в которой есть активные, конкурирующие участники с противоположными интересами. Мы можем лучше всего понять логику и динамику этой игры, рассмотрев начальные условия.

УСЛОВИЕ 1. С самых первых этапов внутриутробного развития и до, а часто и после окончания кормления дети играют активную роль в секвестировании ресурсов у родителей. Они не являются пассивными потребителями того, что приносят им родители. Они — активные участники игры. Они — конкуренты. Вспомните главу 5 и наше обсуждение геномного импринтинга. Речь идет о том, что эмбрион человека задуман так, чтобы умело обращаться с материнскими ресурсами, часто используя больше, чем она планировала отдать. В организме животных могут быть «приспособления», которые делают возможным конкуренцию сиблингов до их появления на свет. У песчаных тигровых акул беременная самка может произвести двадцать тысяч яиц. У каждого зародыша, скрытого в ее теле и находящегося там в безопасности, быстро вырастают зубы и развивается способность свободно плавать. Появление зубов и развитие подвижности вызывает каннибализм; некоторые из материнских яиц, производимых в конце беременности, становятся кормом для старших, что-то вроде внутриутробного фастфуда. К тому моменту, когда самка готова рожать, появляется тот каннибал-младенец, который оказался победителем, съев всех своих братьев. Как часто происходит в науке, это в чем-то ужасающее открытие было впервые сделано биологом, который после вскрытия взрослой самки акулы отметил: «Когда я первый раз засунул руку через длинный разрез в яйцеводе, у меня было ощущение, что меня укусили. Оказалось, я наткнулся на очень активный зародыш, который бросился с открытым ртом внутрь яйцевода»[346].

УСЛОВИЕ 2. Воспользовавшись логикой правила Гамильтона, в котором главными являются гены, а не особи или их группы, мы можем констатировать следующее. Любой отпрыск генетически идентичен сам себе, а с каждым из родителей он связан общими генами на 50%. Со своими полными сиблингами тот же отпрыск также имеет только 50% общих генов. Родители имеют со всеми своими отпрысками 50% общих генов при условии, что мать и отец все время одни и те же. Эти разные величины создают асимметрию интересов и, с точки зрения отпрысков, дают право предъявлять определенные требования. Асимметрии интересов провоцируют конфликт как между родителем и потомством, так и между сиблингами. Если отцовство носит неопределенный характер, от сезона к сезону, как это обычно бывает у всех полигиничных видов[347], тогда сиблинги будут неполными и поэтому связанными друг с другом меньше чем на 50%. Соответственно отбор на прожорливость будет еще больше. Хотя, согласно закону Гамильтона, вероятность совершения добрых поступков родственниками выше, чем неродственниками, количество таких поступков у родственников, тесно связанных друг с другом, тоже будет выше. Та же логика объясняет акты насилия. Степень генетического родства — это параметр, которым определяется время оказания помощи и время нанесения вреда.

Принимая предположения Гамильтона в широком смысле, мы можем представить, как в процессе отбора формируются психологические и «телесные» приемы, которые позволяют потомству манипулировать родителями, а родителям — отличать правду от лжи. У разнообразных птиц и млекопитающих птенцы и детеныши, как упоминалось в главе 5, издают крики-мольбы. Дети в этом аспекте ничем от них не отличаются, если не считать, что к тому же они обладают умением издавать акустические сигналы одновременно со слезотечением. Когда детеныши просят корма, родители должны оценить, действительно ли их просьбы соответствуют их пищевым потребностям. Несколько последних исследований показывают, что характеристики сигналов, подаваемых детенышами, отражают состояние их здоровья. Родители используют эту информацию, для того чтобы координировать свои действия и иногда уделять больше внимания тем, кто в этом нуждается, а в другое время не помогают им, если эти крики (мольбы) не имеют соответствующих характеристик. У верветок (зеленых мартышек) все матери реагируют на крики своих детенышей, когда те еще маленькие: вероятно, эти крики тесно связаны с их потребностями. В течение нескольких недель развития большинство детенышей начинают издавать более громкие крики, и часто они беспричинные, ненужные, направленные на то, чтобы вернуть мать (а приближается время, когда она не будет их больше кормить). Матери склонны распознавать это несоответствие, они начинают все меньше реагировать на крики детенышей. Большинство младенцев понимают, что происходит, и прекращают кричать, возвращаясь к уровню крика, который соответствует их потребностям. Некоторые детеныши либо не понимают, в чем дело, либо не обращают на это внимания и продолжают вести себя как прежде, издавая все более и более громкие крики. Как в той басне о мальчике, который все время кричал: «Волк!» — и жители деревни перестали обращать внимание на его крики, так и матери-обезьяны упорно игнорируют крики своих детенышей, и большинство из них умирают в возрасте до одного года.

УСЛОВИЕ 3. Если рассматривать только гены, противопоставляя их телу, или особи, или группе, то отбор генетической приспособленности может осуществляться несколькими способами. Мы переходим от рассмотрения того, сколько детей рождается у каждого человека, к тому, сколько копий родственных генов каждый человек помогает передать по наследству. Мы переходим от понятия индивидуальной, или прямой генетической, приспособленности к более инклюзивному чувству приспособленности, которое включает в себя количество рожденных детей плюс помощь, оказанная этим человеком другим людям, которые имеют общие с ним гены[348].

Размышления в таком направлении помогают разобраться в некоторых изначально парадоксальных наблюдениях за животными. Например, у некоторых видов птиц и некоторых приматов особи, способные к репродукции, отказываются от возможности размножения. Если целью эволюции является оптимизация генетического результата, то безбрачие — это конечный неадекватный тупик. В этих странных случаях особи отказываются от репродукции, чтобы помочь родителям в воспитании следующего поколения. Помощь сиблингам способствует их генетическому успеху. Кроме того, существует загадка, почему женщины и, может быть, самки нескольких видов, таких как шимпанзе или некоторые киты (обыкновенная гринда), продолжают еще долго жить после менопаузы; например, репродуктивный период у самок этих китов, так же как у людей, заканчивается в тридцать пять — сорок лет, а они живут до шестидесяти лет, причем, по некоторым данным, у них сохраняется способность кормить молоком до пятидесяти лет. Одно объяснение, первоначально касавшееся людей, но потенциально применимое и к другим видам, состоит в том, что бабушки переносят свою заботу с детей на внуков и на других близких родственников. Эта логика ведет к интригующей возможности того, что бабушки и дедушки подстраховывают наше генетическое процветание, помогая и себе, и своим родственникам производить больше здоровых детей[349].

УСЛОВИЕ 4. Большинство видов, размножающихся половым путем, для которых характерно родительское поведение, имеют за свою жизнь более одного детеныша. Иногда «родительство» ограничивается беременностью, как у самки солнечной рыбы, которая ждет, пока триста миллионов яиц полностью оплодотворятся, и затем выпускает их всех сразу в пучины океана. Иногда родительские функции осуществляются в более широком масштабе, как у кустарникового большенога. Самцы делают очень большую кучу из опавших листьев. Когда она подгниет, появляются самки, осматривают ее и, если их все устраивает, спариваются с самцами, а затем откладывают яйца в ее глубине. Участие самца в «родительстве» ограничивается тем, что он немного ухаживает за кучей. Когда вылупляется птенец, рядом нет никого, кто бы мог ему помочь; родившись в куче опавших листьев, птенец выбирается из скорлупы и начинает жить совершенно один. Другая крайность наблюдается у многих птиц и млекопитающих, которые склонны помогать своему потомству спустя много месяцев и даже лет после их рождения, обеспечивая их едой, средствами перемещения, защитой от хищников и соперников. Учитывая, что ресурсы родителя, которые он может дать потомству, ограничены, то, что он может выделить одному детенышу, потенциально уменьшает размер помощи другому. Для родителей ведущим принципом является увеличение достатка. Для их потомства более подходящим принципом является его использование.

Эти стартовые условия определяют ход игры. Родители хотят, чтобы потомство выжило и размножалось, и оно тоже хочет выжить и размножаться. Оно хочет оптимизировать свои личные возможности. Родители хотят оптимизировать свои репродуктивные результаты в течение всей жизни, т. е. следуют перспективной стратегии, которая предполагает прогнозирование потомства в течение хорошо прожитой жизни. Поскольку дети генетически — либо наполовину, либо чуть меньше, в зависимости от линии родства, — связаны со своими сиблингами, они также хотят, чтобы все выжили, пока от них не требуется слишком больших усилий и внимания. Следовательно, модель конфликта «родители — дети», по Триверсу, приводит к размышлениям о динамике семейного конфликта. Отношения, складывающиеся в семье, с точки зрения теории игр, которая рассматривалась в I и II частях, можно представить как игру, потому что существуют разные стратегии и ее выбор одним из участников зависит от того, что выберут другие. Однако имеются и существенные отличия, поскольку шкала времени охватывает от одной или нескольких повторных игр в жизни одной особи до множества игр, в которые играют многие особи на протяжении существования всего вида. Хотя каждый репродуктивный цикл представляет собой однократную игру, его последствия распространяются на множество циклов.

Используя эти модели, биологи-теоретики определили условия, в которых детоубийство или убийство сиблингов должно быть обязательным, а не факультативным и когда родителям следует больше вкладывать в потомство, а не беречь ресурсы для новой попытки в следующем сезоне. Эти условия, выраженные языком математических формул, представляют первые шаги в характеристике принципов и параметров оказания помощи и нанесения вреда в динамике развития семейных отношений.

Хотя родительская опека является лишь небольшой частью социальных отношений, существующих у людей и у животных, в этом кратком обзоре на первый план выдвигаются два главных аспекта, имеющих отношение к моему объяснению моральной способности. Первый состоит в том, что мы можем понять принципы нанесения вреда и оказания помощи, рассматривая только те параметры, которые, в случае их использования, определяют, когда конкретные действия осуществимы, а когда — нет. Мы склонны рассматривать рождение потомства у людей как обязательное условие, а заброшенность детей и детоубийство не только как запрещенные, но и как отвратительные с моральной точки зрения поступки.

В дескриптивном плане это не обязательно так. Если мы учтем условия, в которых происходила эволюция человека, и рассмотрим некоторые из вышеупомянутых параметров, то окажется, что заброшенность и детоубийство не только имеют место в человеческих сообществах, но и ожидаемы при определенных условиях. Ни детоубийство, ни убийство сиблингов не обязательно являются отклонениями, даже если они могут быть спровоцированы у людей и у животных экстремальными условиями. У всех животных они отчасти являются следствием неосознаваемых принципов, реализуемых особями в момент нанесения ими вреда другим членам семейства. Мы, безусловно, можем сознательно поддерживать эти неосознаваемые процессы или бороться с ними.

Второй аспект, также на дескриптивном уровне, состоит в том, что у нас и у животных есть некоторые общие принципы и параметры, связанные с родительской заботой. Многие животные заботятся о своем потомстве, в качестве воспитателей делая все, что в их силах, чтобы гарантировать ему долгую и благополучную жизнь. Но забота о потомстве не является обязательной. Нет правил, согласно которым все родители непременно должны заботиться о своем потомстве, а все сиблинги никогда не должны соперничать друг с другом. Существуют внутрии межвидовые исключения, обусловленные окружающей средой, стандартными размерами семьи и моделями воспитания. Все еще неизвестно, что происходит, когда отдельные особи являются свидетелями нарушений ожидаемых моделей родительского поведения или отношений между сиблингами: оценивают ли они их как противоречащие видоспецифическим нормам поведения и реагируют ли на них, используя соответствующие меры вмешательства? Под «нарушением» я имею в виду модель поведения, которая не соответствует принципам и параметрам родительской заботы, принятым у данного вида в данное время в данной среде обитания. Например, если ресурсов много, то возмущаются ли родители у видов, имеющих сиблингов (оставаясь тем не менее пассивными), когда перворожденный детеныш губит второго детеныша? Или они исправляют ситуацию, выступая на стороне самых младших?

Биологи уже исследовали эту проблему за исключением действий при некоторых важных условиях, например забирая перворожденного детеныша, добавляя корма и опекая детеныша, рожденного вторым. В некоторых случаях, например у сиблингов белых цапель, изменение этих факторов оказалось эффективным, с его помощью можно усилить или уменьшить жестокость нападений. До сих пор, однако, ни одна из этих манипуляций не повлияла на вмешательство родителей. Они либо не озабочены нарушениями и не считают их таковыми, либо вообще ничего не хотят менять, сохраняя свое равнодушное отношение к детенышу. Рассматривая эти возможности, я надеюсь стимулировать биологов к выполнению манипуляций такого рода с тем, чтобы мы могли лучше понять, как животные оценивают нарушения принципов, регулирующих нанесение вреда и оказание помощи в контексте родительской заботы, а также применительно к другим социальным отношениям.