Чем больше человек известен, тем больше у него врагов

Чем больше человек известен, тем больше у него врагов

Люди недалекие обычно осуждают все, что выходит за пределы их понимания.

Ларошфуко

Неожиданно Месмер начинает ошущать вначале затаенную, а затем и откровенную враждебность ученых. Отчасти это можно объяснить завистью, отчасти непониманием. Так или иначе, но растущее брожение перерастает в открытое сопротивление его магнетическим сеансам. В прессе появляются статьи, высмеивающие его метод и обвиняющие в знахарстве и шаманстве. Теперь все против него: враги — потому что он зашел слишком далеко, друзья — потому что он не удовлетворяет их неуемную страсть к магнетизму.

В марте 1776 года Месмер сообщает секретарю Баварской академии, что его идея «подверглась в Вене, вследствие ее новизны, почти всеобщему гонению». По истечении нескольких месяцев он пишет второе письмо, где говорится: «Я все еще продолжаю делать физические и медицинские открытия в своей области, но надежда на научное завершение моей системы в настоящее время еще более призрачна, мне приходится непрестанно иметь дело с отвратительными интригами. Здесь объявили меня обманщиком, а всех, кто верит в меня, — дураками. Так встречают новую истину».

Видя, что признания ученого мира скоро не добиться, Месмер решает отдать все силы для лечения неизлечимых больных. Причем он требует, чтобы тяжесть болезни подтверждалась медицинскими авторитетами и документами. Месмер наивно полагал, что таким путем переубедит коллег и добьется признания своего метода и тогда-то уж обязательно перестанут порочить его имя. Долгое время вся Вена только и говорила, что о различных исцелениях, но более всего об излечении известной, музыкально одаренной 18-летней певицы Марии Терезии фон Парадиз, которая с трех лет была незрячей. Это, между прочим, не мешало ей много концертировать. Однажды она даже играла в присутствии Моцарта, который ее похвалил. Множество ее неопубликованных композиций до сих пор хранится в Венской библиотеке.

Профессор Антуан Штерк, глава медицинского ведомства в Австрии и лейб-медик императора, по свидетельству историков, лечил Парадиз 10 лет. Он обкладывал ее мушками[27], пиявками и фонтанелями[28], поддерживал нагноение на голове в течение двух месяцев, а возникшее вследствие этого нервное расстройство успокаивал валерьяной, не забывая при этом целыми пригоршнями пичкать слабительным. В результате этого лечения к слепоте добавились судороги глазных яблок и начало психического расстройства. Полагая, что средств этих недостаточно, Штерк применил электротерапию. После трех тысяч сеансов лечения электричеством здоровье Парадиз окончательно было расстроено. Пытаясь стабилизировать ее состояние, Штерк не нашел ничего лучше, как применить усиленное кровопускание. При таком иезуитском лечении он еще и удивлялся: «Как же так, применяю такие интенсивные средства, а зрение не возвращается?» Справедливости ради следует сказать, что за 150 лет до Штерка известный де ла Боэ говорил: «Кто не умеет лечить болезни ума, тот не врач. Я имел случай видеть немного таких больных и многих вылечил, притом большей частью моральным воздействием и рассуждениями, а не посредством лекарств» (Deleboe, 1650, р. 253). В истории медицины есть и другие позитивные примеры, но, к сожалению, они не стали тенденцией.

Может показаться, что ограниченность терапевтических средств — это результат низкой квалификации Штерка. Увы, такова была общая тенденция или, лучше сказать, состояние медицины того времени. Последняя фаза лечения первого американского президента Дж. Вашингтона, умершего в 1799 году, вероятно, от воспаления легких, осложненного инфекцией горла, показывает, что спустя 50 лет медицина ничем существенным не обогатилась. Он, естественно, мог рассчитывать на самое лучшее по тем временам лечение. Его врач для начала дал ему выпить смесь мелиссы, уксуса и масла, что вызвало у больного рвоту и сильное расстройство желудка, а позднее он впал в бессознательное состояние. Отчаявшийся врач накладывал раздражающие компрессы, чтобы вызвать образование пузырей на коже ног и груди. Одновременно больному несколько раз пустили по 500 мл крови. Вскоре президент скончался.

Приведем несколько высказываний известных немецких врачей позднего времени.

Профессор Лейпцигского университета Иоганн Гейнрот (1773–1843), кстати, один из самых оригинальных и авторитетных руководителей так называемой школы психиков, советовал продолжать кровопускание в случае надобности до обморока; не жалеть пиявок, распределяя их вокруг бритой головы на манер венчика; полезно всыпать в кожные надрезы порошок из шпанских мушек или втирать сурьмяную мазь (цит. по: Каннабих, 1936, с. 251). Главный врач Бреславской больницы Всех Святых К. Ж. Нейман (1774–1850), патрон знаменитого Вернике[29], открывшего речевую зону в области коры головного мозга, учил: «Больного сажают на смирительный стул, привязывают, делают кровопускание, ставят 10–12 пиявок на голову, обкладывают тело ледяными полотенцами, льют на голову 50 ведер холодной воды, дают хороший прием слабительной соли» (там же).

Видя тщетность усилий Штерка с фон Парадиз, императрица прислала на помощь известного окулиста д-ра Вензеля. Тщательно обследовав больную, медицинское светило констатировало — больная неизлечима. В полном отчаянии родители обратились к Месмеру с просьбой помочь. По своему обыкновению, тот не обнадежил, что зрение можно вернуть, но обещал сделать все возможное. Поместив Парадиз у себя дома, Месмер стал проводить интенсивный курс магнетического лечения: водил руками перед нею и прикладывал свои ладони к ее голове и глазам. На четвертый день сокращение глазных мускулов ослабло и зрение стало возвращаться: сначала появилась чувствительность к свету, а затем стали вырисовываться и очертания предметов. Всего же лечение длилось с 9 января 1777 года по 24 мая того же года.

Доктор Месмер ликовал и, будучи несколько простодушным человеком, пригласил Штерка удостоверить его достижения. Вероломный и лукавый Штерк с кислой физиономией поздравил с победой, но начал интриговать. К нему присоединился д-р Барт (Barth), который считался в империи первым окулистом. Узнав из газет об успехе лечения, императрица пожелала в этом убедиться и приказала представить ей девицу. Однако злопыхатели не могли этого допустить. Причина зависти, как всегда, банальна: 1-й придворный врач и 1-й придворный окулист не желали рисковать своим положением. Кто знает, вдруг Месмер займет их место? Решили использовать родителей девицы.

Парадиз была дочерью секретаря императрицы и получала пенсию 200 золотых дукатов по причине своей инвалидности. Родителям без затей заявили: «Если императрица увидит вашу дочь здоровой, то лишит пенсии». Отец не желал расставаться с дополнительными средствами, поэтому предложил прекратить лечение, но мать воспротивилась. В доме начались скандалы. Заметив, что Парадиз восхищается острым умом Месмера, его очень пылкой душой, его сильным и мелодичным голосом, который казался ей сладостным, они стали упрекать девушку в том, что Месмер ей дороже и ближе родителей, и предложили сделать выбор. Между любимыми людьми выбирать всегда трудно. Для чувствительной и болезненной Парадиз, которая была тесно связана невидимыми душевными нитями с Месмером, дилемма оказалась непосильной: здоровье девушки пошатнулось. Между тем, пока она оставалась под наблюдением Месмера, особых проблем ее состояние не вызывало. Но стоило Месмеру внезапно прекратить магнетическое лечение, как болезнь снова вернулась.

О феномене разрыва межличностных отношений через сорок лет напишет маркиз Пюисегюр, одаренный ученик Месмера: «…внезапное прекращение магнетизирования всегда приносит вред» (Puysegur, 1811, р. 226). Тема отношений впоследствии станет отправной точкой психоанализа Фрейда, который откроет во внушении фактор «отношение». «Однажды у меня, — пишет Фрейд, — произошел случай, когда тяжелое состояние, полностью устраненное мной при помощи непродолжительного лечения гипнозом, вернулось неизменным после того, как больная рассердилась на меня безо всякой моей вины; после примирения с ней я опять и гораздо основательней уничтожил болезненное состояние, и все-таки оно опять появилось, когда она во второй раз отдалилась от меня» (Фрейд, 1989, с. 288).

Вскоре словно гром среди ясного неба разразился скандал. В обществе возникли слухи, что со стороны Месмера якобы имело место соблазнение фон Парадиз. Как только началась очередная склока, чувствительная ко всем эмоциональным колебаниям Парадиз вновь потеряла зрение. И здесь наконец-то Штерк развернулся. Ему представился удобный повод обвинить Месмера во всех грехах. Прежде всего Штерк, большой мастер дворцовых интриг, не преминул воспользоваться слухами и уверил императрицу в нравственном падении целителя. Обвинение в безнравственности не впервые становится орудием в придворной борьбе. Затем, не терзаясь угрызениями совести, он сообщил императрице, что Парадиз никогда и не прозревала, что Месмер просто ввел всех в заблуждение. Последовавшие за этой инсинуацией неприятности Месмера дают наглядное представление об эффективности злословия.

В довершение ко всем месмеровским бедам Штерк настроил против Месмера медицинский факультет, подключил архиепископа, кардинала Мигадзи и самую могущественную в Австрии инстанцию — комиссию нравов. Чтобы было понятно, какой властью располагала эта комиссия, остановимся ненадолго на этом вопросе. Мария Терезия впала в странное ханжество, которое наложило печальный отпечаток на всю общественную жизнь. Императрица неустанно блюла нравственность своих подданных. Это была ее святая святых.

С этой целью была учреждена целая армия «комиссаров целомудрия». Учреждение, должное стоять на страже добронравия, живо превратилось в орудие всеобщего притеснения… В Европе императрицу считали чересчур рьяной поборницей нравственности. Воспользовавшись ее недовольством, Штерк спешно издает указ: «Именем Императрицы приказываю положить конец мистификациям Месмера».

Австрийское правительство предписало Месмеру под страхом ареста срочно покинуть страну. Оказавшись в безвыходном положении, Месмер вынужден немедленно прервать все лечебные сеансы. Утомленный сизифовой работой и убедившись, что «не славен пророк в отечестве своем», Месмер в марте 1777 года спешно выезжает сначала в Швейцарию, потом во Францию. Так, государство насильно после 12-летней практики отняло у психотерапевта его пациентов. Душевное состояние врача Месмера, естественно, отразилось на самочувствии его больных.

Венский медицинский факультет доволен — он достиг своей цели: врач, пользующийся непонятными средствами лечения, навсегда устранен. Месмера с помпой исключают из числа членов медицинского факультета Вены. Пройдет без малого сто десять лет, и снова члены факультета встретятся с этим же методом лечения и так же яростно ополчатся на его автора Фрейда. Сравнению отношений фон Парадиз и Месмера, с одной стороны, и Анны О. и Брейера — с другой, посвящено множество исследований.