Ах, обмануть меня нетрудно…

Ах, обмануть меня нетрудно…

Несмотря на значительные достижения, старые гипнотизеры ощущали неудовлетворенность от экспериментов. Им казалось, что они не до конца выявляют возможности гипносомнамбулизма, которым они без конца восторгались, считая великим подарком природы. Поэтому шли все дальше и дальше, постепенно усложняя эксперименты. Не ограничиваясь словесным внушением, они внушали двигательные и мышечные галлюцинации жестами или прикосновением, используя тактильную чувствительность.

Например, фиксируя взгляд сомнамбулы своими глазами, гипнотизер изображал руками летящий предмет. Сомнамбула долго следила за его движениями и вдруг закричала: «Ой, какая прекрасная птица летит!» Она подпрыгивала, тщетно пытаясь ее поймать. Когда гипнотизер нагибался, делая вид, что срывает что-то, она следом за ним наклонялась, нюхала цветы, восторгаясь их ароматом.

Гипнотизеры наблюдали, как реализуется внушение мышечного чувства. Карандаш, вложенный в руку сомнамбуле, вызывает у нее желание рисовать; мнимый кусок мыла — мыть руки; вложенный в руки зонтик навевает призрак приближающегося дождя. По телу сомнамбулы пробегает дрожь, она физически ощущает, как на нее обрушились холодные потоки воды.

Не менее интересное зрелище представляют собой эхопраксия (повторение виденных движений), эхомимия (копирование мимики собеседника) и эхолалия (повторение слышимых слов), вплоть до вербигерации (речевая стереотипия) и эхотимии (отображение гипнотиком в эмоциональных реакциях эмоционального тона окружающих лиц). Находящийся в гипносомнамбулизме проделывает всевозможные внушенные движения помимо своей воли; он не может их прекратить или затормозить. Речь идет о простых ритмических или мимических движениях, которые с легкостью фиксируются (зевота, смех, бег на месте, вращение рук или ног и т. п.). Эти внушенные движения проделываются очень долго, самнамбула не в состоянии прекратить их. Явление это называется гипносомнамбулическим автоматизмом.

Пьер Жане говорит, что сомнамбула копирует жесты, позу, голос и даже повторяет слова своих собеседников. Поют ли, смеются или ходят, она немедленно делает то же самое, причем подражание так совершенно и наступает так быстро, что его можно принять за самостоятельные действия. «Уподобление было так велико, — говорит Пьер Жане о Бланш, — что ей прекрасно удавалось воспроизводить речи, с которыми к ней обращались иностранцы: русские, поляки, чехи, немцы, — произношению которых трудно подражать. Один из иностранцев, которому она пропела отрывок из национального гимна, выразил свою благодарность на французском языке с сильно выраженным немецким акцентом. Она тут же повторила гимн с тем же акцентом, и все присутствующие разразились хохотом» (Жане, 1913, с. 140).

Однажды, рассказывает Карпентер, когда знаменитая певица Джени Линд пела в Манчестере, Дж. Брэйд пригласил ее присутствовать на гипнотических опытах, которые он проводил над безграмотной девушкой, работницей одной из фабрик. Девушка не имела никакого музыкального образования, при этом обладала превосходным голосом и слухом. В гипносомнамбулизме девушка могла повторить мгновенно и совершенно правильно песни «шведского соловья» на разных языках. Чтобы испытать ее способности, мисс Линд спела экспромтом очень длинное и очень сложное хроматическое упражнение, которое было немедленно воспроизведено сомнамбулой. В бодрствовании она этого сделать не смогла (Карпентер, 1878, с. 23).

Можно внушить сомнамбуле, что она делает какое-нибудь движение, тогда как на самом деле она остается неподвижна. Анри Бони внушил мадемуазель А. Е., что она вальсирует на балу. Ее двигательная галлюцинация была так сильна, что А. Е. физически ощущала все явления, реально вызываемые вальсированием. Достаточно внушить какой-либо двигательный акт, чтобы заставить сомнамбулу поверить, что он совершился. Итак, настоящая галлюцинация — действие, которое не существует, признается реально существующим единственно потому, что желание этого действия существует в идеомоторном центре. Эта двигательная галлюцинация, как известно, весьма обычна в сновидениях.

Заведующий кафедрой физиологии медицинского факультета Нансииского университета, профессор Анри Этьен Бони (Beaunis, 1830–1921), провел большую исследовательскую работу. Основные положения идей этого замечательного ученого можно найти в его известных книгах: «Исследования по физиологии и психологии искусственного сна» (1886), «Гипнотизм. Исследования физиологические и психологические» (1888), «Гипнотизм» (1889) и др. Интересовался Бони главным образом физиологической стороной гипнотического внушения. Изучая в 1885 году реакции организма на внушение в гипнозе, он обнаружил физиологические и биохимические изменения, сдвиги со стороны функций внутренних органов, в том числе сердечно-сосудистой системы, трофики, обменных процессов, отделов вегетативной и эндокринной систем.

С помощью сфигмометра он проводил исследование изменения частоты пульса; по данным динамометрии регистрировал изменения силы кисти и мышц; по показаниям термометра судил об эффективности влияния внушения на температуру тела. Им исследовались острота слуха, время реакций на слуховые ощущения, а также осязательные ощущения, происходящие под влиянием словесного внушения. Он скрупулезно изучал, как под действием гипнотического внушения изменяется артериальное давление крови, образуются нарывы на коже. Он сожалел, что не смог определить, каков механизм действия внушения.

В Париже в 1889 году был открыт психологический кабинет при «Ecole des Hautes Etudes» (Высшая школа). Директором был назначен Бони, а заместителем Альфред Бине. Предпринятые этими учеными психологические исследования показали, что гипноз — драгоценный метод опытного исследования, нечто вроде «духовной вивисекции», которая, будучи применена с осторожностью, может послужить для решения психологических задач. Это предвидение оказалось пророческим: в настоящее время гипноз действительно служит целям экспериментальной психологии.

Профессор Бони выразил уверенность в том, что «вопрос о гипнотизме тем более заслуживает глубокого и добросовестного изучения, что в этих странных и, по-видимому, необъяснимых явлениях лежит зародыш целой глубокой революции в области физиологии и психологии мозга… Нужно, чтобы вопрос о гипнотизме вышел из области чудесного и вошел в научную область; нужно, чтобы магнетизеры и беснующиеся уступили место врачам и физиологам; этот вопрос должен изучаться в клиниках и лабораториях всеми вспомогательными средствами, которыми мы теперь обладаем, всеми тонкими приемами экспериментального метода» (Бони, 1888, с. 4).