Выпадает орел – выигрываю я, решка – проигрываешь ты

Эрл Уоррен главным образом известен тем, что его именем названа Комиссия Уоррена – первый орган, занимавшийся официальным расследованием убийства Кеннеди. Уоррен стал ключевой фигурой во многих конспирологических версиях убийства Кеннеди, ему приписывалась роль главного лица, занимавшегося сокрытием огромного числа фактов. Есть некоторая ирония в том, что за два десятилетия до этого сам Уоррен явно и с серьезными последствиями продемонстрировал основное свойство конспирологического стиля, которое мы добавим к нашему определению. Для конспирологических теорий характерна неопровержимая и непробиваемая логика, согласно которой заговор нельзя опровергнуть абсолютно ничем, даже прямыми доказательствами обратного.

19 февраля 1942 г. президент Франклин Рузвельт подписал Чрезвычайный указ № 9066, позволявший военным властям определить некоторые части страны как «военные зоны», откуда «могут быть удалены все или некоторые гражданские лица»{181}. Несмотря на туманные формулировки, приказ был составлен с расчетом на определенную группу людей. Из своих домов были выселены и отправлены в лагеря для интернированных более 100 000 японцев, более половины которых были американскими гражданами. Такие радикальные меры считались необходимыми, поскольку, как сообщалось в Указе № 9066, «успешное ведение войны требует всей возможной защиты от шпионажа и диверсий», в том числе и в глубоком тылу.

А как насчет доказательств того, что граждане японского происхождения организовали заговор с целью подрыва военной экономики? За шесть недель, прошедших после нападения японцев на Перл-Хабор, не было зарегистрировано ни одного случая диверсии, и ФБР пришло к выводу, что нет доказательств существования какой-либо серьезной угрозы для безопасности. Однако, когда речь заходит о конспирологических теориях, отсутствие доказательств означает, что заговор работает. Эрл Уоррен, тогдашний генеральный прокурор Калифорнии, был одним из самых активных организаторов интернирования. В своем обращении к конгрессу он заявил, что, «к сожалению, многие наши сограждане и некоторые наши органы власти ‹…› считают, что если с начала войны в США не было никакого вредительства и никакой активности «пятой колонны», то и ничего не планируется. Но я считаю, что это и есть самый зловещий знак во всей ситуации»{182}. Вредители, как сообщил Уоррен, тянут время, ожидая подходящего момента, чтобы нанести удар. «Я убежден, что мы просто убаюканы ложным чувством безопасности».

У сторонников движения «За истину в 9/11» похожие подозрения возникают по поводу отсутствующих доказательств. Эту позицию в 2006 г. продемонстрировал радиоведущий Чарльз Гойетт в напряженном интервью с репортером журнала Popular Mechanics Девином Коберном, который работал над книгой, разоблачающей конспирологические теории этого теракта. Между ними возникло разногласие насчет достоверности предположения о сокрытии фактов. Гойетт спросил с раздражением: «Какого черта! ‹…› Прошло уже пять лет. Когда же американцам предоставят эти свидетельства?» Коберн начал отвечать: «Я думаю, что множество имеющихся доказательств объясняют…», но Гойетт перебил его и сказал: «Нет, я не о тех доказательствах, которые мы видели, нас волнуют те доказательства, которых мы не видели. ‹…› Это та собака[8], которая не залаяла»{183}.

Если отсутствие доказательств само по себе доказывает заговор, то наличие противоречивых свидетельств еще сильнее его изобличает. Для многих сторонников движения «За истину в 9/11» официальное расследование было в лучшем случае умышленно предвзятым и неполным, а в худшем – полностью сфальсифицированным, а видеообращение Усамы бен Ладена подделано с помощью его двойника. Согласно логике конспиролога, категорические возражения обвиняемого в заговоре тоже могут быть истолкованы как признание вины. В служебной записке ЦРУ 1967 г. на тему конспирологических теорий убийства Кеннеди, направленной заграничным агентам разведки, отмечается, что при любом заслуживающем внимания заговоре убийство было бы организовано совсем по-другому{184}. К примеру, «ни один здравомыслящий человек не взял бы Освальда в сообщники». Однако для автора книги «Теория заговора в Америке» (Conspiracy Theory in America) Лэнса Дехэвен-Смита тот факт, что убийство выполнено небрежно, парадоксальным образом доказывает, что это была работа специалистов. Дехэвен-Смит пишет, что на самом деле убийство «несло признаки истинного профессионализма, когда специалист применяет свои знания и умения, чтобы казаться любителем»{185}. Благодаря такой замкнутой на себя логике попытки опровергнуть теорию заговора похожи на попытки приколотить желе к стене. Поскольку конспирологические теории по своей сути недоказуемы, они всегда остаются незавершенными и способны легко принимать новые формы, чтобы избежать опровержений. Каждое разоблачение может быть истолковано как дезинформация, направленная на то, чтобы сбить искателей истины со следа, а то, что конспирологи еще не могут «вывести заговор на чистую воду», свидетельствует только о могуществе их врагов (и доверчивости масс). Теории заговора не просто защищены от опровержений, они извлекают из этого пользу. Если что-то выглядит как заговор – это заговор. Если что-то не похоже на заговор – это абсолютно точно заговор. Доказательства против конспирологической теории превращаются в доказательства существования заговора. Как говорится, если выпадет орел – выигрываю я, если решка – проигрываешь ты.