Ролевая модель

Ролевая модель

РОДИТЕЛИ И ВОСПИТАНИЕ

Архетип Геры обычно пестуется в довольно традиционных семьях, где главным событием в жизни женщины становится замужество. Считается, что только так она сможет реализовать себя; иных путей не дано или они менее значимые. Патриархатная родительская пара обычно представляет собой властного и довольно отстраненного мужа и не имеющую равного с ним права и голоса жену. В этом случае не удивительно, что единственное, к чему готовят дочь, — это к переходу «из рук отца в руки мужа». Часто отец может и сам подобрать партию. Иногда и в такой ситуации жена может умело манипулировать мужем — это не возбраняется, главное, чтобы делалось незаметно. В отличие от отца девочки-Афины, отец Геры не пытается развивать ум и технические навыки своей дочери. Для наших краев характерен и другой вариант, матриархальный: тихий, спокойный, безответственный муж и сильная, «тянущая все на себе», вечно укоряющая мужа жена. В этом случае девочку будут готовить к тому, чтобы «уж она-то не наделала ошибок» и «нашла выгодную партию». Как и в первом случае, чувства в расчет особенно не принимаются. Брак «по Гере» видится прежде всего как усиление власти, приобретение статуса, расширение территории влияния.

Нельзя сказать, что будущие «Геры» ярко выделяются уже в детстве. Возможно, увлечение личной жизнью куклы Барби (с ее домиком, нарядами и бой-френдом Кеном) и станет моделью для построения будущей жизни самой девочки, но сказать об этом наверняка нельзя. А вот наши бабушки могут вполне предрекать будущую замужнюю судьбу девочки еще с ползункового возраста и «сватать» ее всем неженатым мужчинам, которые изредка появляются в доме. Насколько я помню, мне уже в два с чем-то года объявили, что меня ждет жених — трех-пятилетний толстый рыжеволосый бутуз из того же двора, где со мной гуляли. Помню свой ужас от какой-то предопределенности, точнее сейчас сказать трудно, но что-то в этом было неправильное и я ощущала это даже тогда.

Допускаю, что наши бабушки (рожденные в начале XX века) были первым поколением, которое выходило замуж не по наказу родителей, но старые правила еще были слишком сильны, они так и остались у них в головах... или назовем это вытесненным бессознательным. Деревенская культура (и, соответственно, деревенские бабушки в городе) также уделяла матримониальным планам или приметам большое значение уже с малолетства ребенка. Иногда это вызывало лишь отторжение.

Моя подруга как-то рассказывала мне, что отец ее просто «затерроризировал» своими общими разговорами — планами на ее будущее замужество, начавшимися лет с десяти или около того: «У моего другана Васьки есть сын Колька! Вот выйдешь замуж за Кольку!!». О свадьбе — в общем и целом о свадьбе — она еще долго думала с отвращением. При этом ее бабушка, с того же примерно тинейджерского возраста моей подруги, уверяла ее в злокозненности и коварстве мальчиков, которым «только того и надо»[238]. А когда годам к двадцати стало очевидным, что «враг не пройдет», во всяком случае без потерь[239], с совершенно лучезарной улыбкой и бесхитростной любознательностью выясняла все-все «про женихов» и «таких приятных молодых людей»... Хотя допускаю, что в другом случае после всех подобных разговоров девочка вполне может поверить в то, что «брак» — это самое интересное из всех событий, которые ожидают ее в жизни.