3.3 Герберт Спенсер и психология

3.3 Герберт Спенсер и психология

Трудно переоценить значение эволюционного мировоззрения, в особенности трудов Дарвина, для психологии. Представление о том, что человек является частью природы, стало первым шагом к созданию психологии как естественно-научной дисциплины, сделав ее появление возможным и необходимым. В то же время эволюционные воззрения побуждали ученых расширить область психологических исследований, прежде ограниченную анализом разума и знания, за счет изучения эмоций и инстинктов, первобытных людей, детей и животных. Казалось, именно этот путь ведет к пониманию происхождения психической активности. И следует отметить, что это было лишь частью общего и чрезвычайно важного процесса смены научно-психологического мировоззрения — постепенного перехода к представлениям современной науки, согласно которым сознание — не особый духовный или умопостигаемый принцип, а набор функций, видов деятельности, позволяющих человеку эффективно взаимодействовать с миром. Разумеется, начало этим изменениям было положено до Дарвина — некоторые историки укажут здесь на Аристотеля, — но только в конце XIX в. новые представления прочно закрепились в сознании исследователей. Чтобы понять суть перемен, необходимо обратиться к идеям не только Дарвина, но и Спенсера.

Уже философы древности — в частности, Платон, — уподобляли человеческое общество организму, обращая внимание на такие свойства, как упорядоченность, взаимозависимость и взаимосвязь частей как цивилизованного общества, так и тела животного. Французский социальный мыслитель начала XIX в. Анри Сен- Симон (Henri de Saint-Simon, 1760–1825), а также Конт и позднее Спенсер обогатили сравнение новыми идеями о том, как именно осуществляется организация в теле животного. Спенсер переосмыслил идею организации, представив ее как прогрессирующую со временем адаптацию. По его мнению, теория эволюции объясняет существование и функционирование даже самых сложных целостных систем с позиций естественных законов. Чтобы понять функционирование сложной системы — такой как общество или бизнес, — необходимо описать развитие отдельных ее составляющих в их взаимодействии, обеспечивающем поддержание целого. Эта точка зрения была в значительной степени ассимилирована психологической (и социологической) мыслью конца XIX в. Следуя Спенсеру и эволюционной теории, ученые пытались выработать такой подход к пониманию жизни индивида и общества, в котором отдельные части служили бы организованному целому. Это и стало исходным положением функционализма.

Спенсер вырос в среде провинциальных протестантов-нонкон- формистов, где приобрел соответствующие достоинства и слабости. Независимо мыслящий индивидуалист, Спенсер прошел путь от железнодорожного инженера до признанного мыслителя, противника организованной религии, хотя и защитника связанной с нею морали. В молодости он был энтузиастом френологии. Исследование формы его черепа выявило шишки твердости духа, чувства собственного достоинства и добросовестности, а общее заключение гласило: «такая голова, как эта, должна принадлежать служителю церкви» [цит. по: 171, с. 151]. Как и Конт до него, Спенсер создал такую философскую концепцию, в которой центральную роль в человеческой истории играл прогресс естественных наук. Поэтому он разработал систему биологических понятий, описывающих структуру и функции различных частей организма, а затем применил ее к анализу человеческой психологии и общественной жизни. Согласно Спенсеру, чтобы понять психику, надо понять, что именно мы можем делать благодаря тем или иным умственным функциям мозга. Психология не может быть исследованием психики самой по себе: объектом изучения должна быть активность человека.

Спенсер анализировал, что для психологии и социологии означает последовательное принятие теории эволюции человека. Спенсер был эволюционным философом par excellence (образцовым) и его читали и переводили в разных странах мира. В отличие от Дарвина, он не внес в науку новых наблюдений. Но именно он заложил концептуальные основы психологии (и социологии) как отрасли знания, подобной естественным наукам. При этом он сформулировал два главных принципа: преемственности и полезности, сыгравших фундаментальную роль в последующем развитии психологии. Принцип преемственности состоит в том, что естественные законы обладают всеобщей применимостью, охватывая в том числе и все области человеческой жизни. Воплощением этого принципа стал для Спенсера эволюционный закон направленных изменений, действующий на всех уровнях жизни: переход от состояния более простого и неорганизованного к состоянию более сложному и организованному. Согласно принципу полезности, структура любого предмета или явления, будь то Солнечная система или система свободного рынка, определяется адаптивной интеграцией, предполагающей приспособление к имеющимся условиям существования. Оба принципа были чрезвычайно абстрактными, и это впечатление только усиливалось присущим Спенсеру формальным стилем изложения. Вот как, например, он определяет эволюцию. По Спенсеру, это понятие, общее для многих наук: «эволюция есть интеграция материи и сопровождающая ее потеря движения; в ходе интеграции материя переходит от бессвязной однородности к связной неоднородности» [147, с. 321]. Тем не менее его упорство и настойчивость способствовали чрезвычайно важной трансформации интеллектуальной жизни, — ведь Спенсер был первым, кто, по словам Джеймса, «увидел в эволюции универсальный принцип» [101, с. 124].

Спенсер объединил ряд представлений: идею прогрессивной «индивидуализации» английского поэта Кольриджа, «закон развития» немецкого эмбриолога Карла фон Бэра (Karl Е. von Baer, 1792–1876), понятие «физиологического разделения труда» французского зоолога Анри Мильн-Эдвардса (Henri Milne-Edwards, 1800–1885), теорию органического «трансформизма» (transfor- misme) французского зоолога Жан-Батиста Ламарка (Jean-Batiste Lamarck, 1744–1829). Именно эти идеи привели его к заключению: «Прогресс… не случайность, а необходимость» [цит. по: 171, с. 170]. В годы его молодости эволюционная теория Ламарка (возникшая в начале XIX в.) ассоциировалась в Англии с верой в законы общественного прогресса, а также с радикальной критикой господствующих политических и религиозных кругов. Спенсер заимствовал у Ламарка мысль о том, что в ответ на изменения в окружающей среде, действующие на протяжении ряда поколений, в организме возникают структурные и функциональные перемены. Он перенес этот принцип на общество и решил, что в нем заключается механизм общественного прогресса. Тем самым он создал модель, пригодную для описания любых систем, — модель, исходящую из того, что адаптация возникает благодаря опыту, а любая устойчивая структура есть следствие приспособления внутреннего состояния к внешним условиям. В середине

в. эти идеи легли в основу нового подхода к принятию решений, который в Англии и США получил название системного анализа.

Эти общие идеи Спенсер впервые развил в «Основаниях психологии» (The Principles of Psychology, 1855) — книге, которой в

Англии было суждено изменить подход к анализу сознания. Для Локка и его последователей опыт был средством, с помощью которого разум отдельного человека приобретает знания, получая способность к конструктивным действиям в окружающем мире. Для Спенсера опыт — непрерывный исторический процесс, в ходе которого психика — как животных, так и человека — эволюционирует, а их действия согласуются с условиями окружающей среды. Здесь задействована гипотеза о том, что жизнь характеризуется постоянным приспособлением внутренних, протекающих в организме процессов к внешним условиям. Это предположение относилось в равной степени к телу, разуму и поведению, став одной из главных идей Спенсера и позволив заложить основания психологии как науки об адаптивных функциях. Согласно Локку, истинное знание (а значит, и общественное согласие) основано на опыте и приобретенных с его помощью убеждениях. По Спенсеру, разум и культура — также продукты опыта, но опыт он понимает как интеграцию прошедших событий в целях адаптации, приспособления к окружающему миру. Согласно Спенсеру, естественные процессы адаптивной интеграции устанавливают объективные критерии принятия политических и этических решений; следовательно, человечество естественно и с необходимостью идет вперед по пути прогресса.

Если принять, как это делали Кондильяк и Гартли, что содержание сознания целиком определяется опытом, то приходится согласиться с тем, что индивидуальная психика начинается с нуля, с пустого места. Хотя Спенсер и связывал содержание сознания с опытом, он в то же время подчеркивал, что каждый индивид наследует психические функции от предшествующих поколений. Это стало важным шагом вперед, и сразу в двух отношениях. Во-первых, локковский образ новорожденного ума как чистого листа бумаги всегда представлялся невероятным и неправдоподобным: ведь похоже, что дети, как и животные, появляются на свет уже с эмоциями и инстинктами. Во-вторых, представление о том, что эмоциональную жизнь можно свести к соотношению удовольствий и страданий, попросту недоказуемо; таково было возражение Джона Стюарта Милля своему отцу, Джеймсу Миллю. Дарвин придерживался похожего мнения, полагая, что для создания теории эмоций необходимо иметь теорию наследуемых инстинктов. Согласно Спенсеру, идея эволюции позволяет объяснить возникновение наследуемых способностей из опыта, но не индивидуального, а расового или видового. Опыт, полагал Спенсер, получает материальное воплощение в структурах нервной системы, которые могут быть переданы следующим поколениям. «С накоплением малых изменений, возникающих благодаря опыту череды поколений, тенденция психических состояний порождать другие состояния, входящие в состав комплексного переживания, усиливается.

И став, в конечном счете, органической, она дает то, что мы называем чувством, склонностью или предпочтением». С течением времени умственный акт из процесса превращается в нервную структуру. Этим объясняется, в частности, что «самая сильная из всех страстей — страсть любовная, — когда возникает впервые, безусловно, предшествует всякому опыту» [148, с. 606].

Итак, благодаря Спенсеру эмпирическая психология включила в себя изучение инстинктов и эмоциональных склонностей. Но его взгляды имели и более широкое значение. Для противников эмпирической психологии и естественно-научного подхода к сознанию инстинкты и эмоции всегда выступали в роли важного аргумента. Английские моралисты с любовью описывали инстинкты животных (например, строящих соты пчел) и человеческие качества (скажем, нравственное чувство) как доказательства присутствия Божественного замысла в природе и, в особенности, в природе человека. В то же время, по мнению консервативных философов, разуму присущи априорные категории, связанные с логической необходимостью, но не выводимые из опыта, а значит, данные Богом. Считая этих авторов главными защитниками консервативных политических порядков в Англии, Спенсер надеялся выбить из-под них опору. Идея эволюции, по мнению Спенсера, позволяет говорить о том, что, хотя эмоциональные и рациональные способности и даны от рождения, они, в то же время, обязаны происхождением опыту — эволюционному опыту. И то, что казалось убедительным свидетельством в пользу христианского идеализма, предстало теперь в виде свидетельства в пользу психологии как естественной науки. Цель Спенсера заключалась в повышении статуса науки в целом, с тем чтобы она заняла в национальной культуре место, до тех пор принадлежавшее христианской философии.

Спенсер верил, что благодаря его работам философские споры о происхождении знания — между идеалистами (такими как Лейбниц и Кант) и эмпиристами (такими как Локк и Джон Стюарт Милль) — остались далеко в прошлом. Он признавал, что знание создается умом благодаря априорным категориям, но в то же время считал, что сами категории являются апостериорными с точки зрения эволюции. «Так называемые формы мысли являются результатом постоянно происходящего процесса приспособления внутренних отношений к внешним; фиксированными отношениями окружающей среды производятся фиксированные отношения в разуме. Так оказалось возможным примирить априорный и эмпирический взгляды» [149, с. 547]. Подобное психологическое решение философской проблемы вызвало в 1890-е гг. возражения философов во главе с Фреге, что привело к возникновению аналитической философии XX в. Но, рассуждая в духе своего времени — викторианской эпохи в пору ее расцвета, Спенсер хотел чтобы философия следовала по натуралистическому пути, который он считал единственно научным. Подобный натуралистический подход снова получил распространение в англо-американ- ской философии конца XX в., особенно в философии сознания.

Потребовалось определенное время, чтобы доводы Спенсера были оценены по достоинству: его ранние работы по психологии прошли большей частью незамеченными. В конце 1850-х гг., тогда же, когда Дарвин выступил со своей эволюционной теорией, Спенсер заручился финансовой поддержкой, позволившей ему написать «Синтетическую философию». Это серия книг, в которой были систематически изложены его эволюционные воззрения: открывали ее «Основные начала» (First Principles, 1860–1862), а завершилась она через тридцать лет работами по этике и социологии. Второе издание «Оснований психологии» (1870–1872), в котором Спенсер пересмотрел и уточнил свои аргументы, уже привлекло внимание читателей. В это же время Спенсер стал приближаться к конечной цели своих поисков — построению системы этики и индивидуалистической политики, обоснованной естественными законами прогресса.