Пример 7.

Пример 7.

Б., 38-летний доктор обратился ко мне с целым «списком» проблем. Он составлял этот список очень внимательно и сообщил мне, что проблемы в нем перечислены в порядке важности. Б. сказал мне, что он прошел несколько курсов по «профессиональному гипнозу» (я предполагаю, что другие курсы были для него «непрофессиональными») и посещал многие семинары по гипнозу. Он признался, что использует самогипноз, но оказался не способен решить свои проблемы таким способом. К тому же, Б. лечился у психотерапевта около года, но говорил, что не добился почти никакого прогресса Я спросил, почему он продолжал целый год лечиться, если, по его мнению, это ничего не давало. Он ответил: «Я люблю заканчивать то, что начал, и очень терпеливый человек». Когда я спросил его, что он делает для расслабления, он ответил: «Когда я хочу расслабиться, я более или менее отключаюсь. Я достигаю этого, включая какую-нибудь музыку в очень низкой тональности, затем закрываю глаза и настраиваюсь на эту музыку, после чего начинаю процесс погружения». (Интересно, вычислили вы его предпочитаемую систему, читатель?)

Собрав некоторую дополнительную информацию, я стал рассказывать ему несколько метафор с целью «напомнить» ему, что мы делаем многие вещи, не продумывая их в деталях. Я хотел, чтобы он вспомнил, что есть много областей, в которых мы полагаемся на наши 1 бессознательные процессы и это освобождает наш «логический» ум для других целей. (Я уверен, что читатель «видит», что Б. очень логичный человек: проблемы в списке, систематическое изучение гипноза и т.д. Вы можете… ТЕПЕРЬ УЗНАТЬ…, что предпочитаемая система у него аудиальная). Когда я рассказывал ему очередную метафору, я наклонялся слегка вправо и говорил мягко и монотонно (вспомните его упоминание о музыке). Давая ему так называемую «фактическую», «логическую» информацию, я наклонялся влево и говорил более быстро с живой интонацией. Через некоторое время, когда я наклонился вправо и переключился на монотонность, Б. уже сидел совершенно неподвижно и пристально смотрел. Когда я наклонился влево, он «заерзал» и лицо его оживилось. К концу первого сеанса Б. сказал: «Я знаю, вы что-то делаете со мной. Я чувствую, что что-то происходит, но не могу это вычислить. Не собираетесь ли вы попытаться загипнотизировать меня?» Я рассмеялся и сказал: «Я все еще пытаюсь вычислить, как сделать так, чтобы вы не входили в гипноз так легко!»

Наша вторая встреча была в основном повторением предыдущей. Метафоры теперь были больше направлены на его «список». Каждый раз, когда я заканчивал метафору, я смотрел на него несколько секунд не мигая. Затем я мигал несколько раз, наклонялся влево и давал ему некоторое количество «логической» информации. Когда мы подошли к концу сеанса, он опять сказал:

«Не собираетесь ли вы попытаться загипнотизировать меня?» Я рассмеялся, наклонился вправо и стал смотреть на него. Б. немедленно «застыл» и тоже стал смотреть неподвижно. Затем я сел прямо и Б., мигнув несколько раз, сказал: «Эй, похоже вы все время гипнотизируете меня?» «Можно сказать и так,— ответил я, одновременно медленно кивая головой „да“,— хотя, такой вещи как гипноз не существует». Затем я наклонился вправо и стал двигать губами, как будто говорю. Однако, не издавая ни звука, Б. снова «застыл», его глаза остекленели, тело обмякло. Очень мягко я сказал: «Нет еще. Следующая неделя будет достаточно скоро». Затем я сел в кресле прямо. Б. мигнул несколько раз и сказал: «О-о, это было странно. Я знаю, что вы загипнотизировали меня, только не знаю как». На этом мы закончили второй сеанс.

Третий сеанс.

Б. пришел ко мне в кабинет и сел с выражением ожидания на лице. (Можно сказать, что он изменяет свое состояние, готовясь к изменению состояния). Я спросил его, не случилось ли с ним чего-нибудь интересного за последнюю неделю. Он ответил: «Да, немного. Я стал больше смеяться и чувствую себя более свободным в движениях. Мой персонал говорит, что я выгляжу намного спокойнее. Единственная проблема — не могу вычислить почему». На это я сказал: «Хорошо, вы очень логичный человек, но в прошлом вы были полностью нелогичны в попытках разрешить свои проблемы. Так как с логикой вы потерпели неудачу, нелогично делать то же самое, только в большем объеме. В конце концов, если бы логика была ответом на ваши вопросы, вы бы сами смогли логически решить проблемы». (Давая ему это логичное нелогичное объяснение, я медленно наклонился вправо и переключился на монотонность). Я наклонился к его левой руке и медленно и мягко приподнял ее. Когда его рука была примерно в футе от ручки кресла, я задержал ее и сказал: (все еще монотонно) «Сейчас вы знаете, где , находится ваша рука, потому что вы видите ее. Однако, хотя вы и доктор, вы вряд ли сможете по порядку назвать все мускулы, которые… держат вашу руку так, как сейчас» (бессознательное внушение каталепсии руки). В этот момент Б. был совершенно неподвижен, смотрел не мигая и был в полном трансе по отношению к происходящему. Я продолжил: «Теперь… когда вы закроете глаза, вы не сможете знать, где находится ваша рука, только потому что вы видите ее. Вместо этого вы вполне можете позволить себе испытать все ощущения этого. Многое из того, что сейчас говорится направлено на две цели: 1) введение в транс, 2) метафорический подход к „реальной“ проблеме — изоляции от испытывания чувств вообще. И если вы продолжите улавливать все эти приятные чувства, не действуя… и возможно, не понимая, то мой голос будет звучать как мягкая музыка, и вы можете продолжать погружаться».

В этот момент я дал Б. некоторое направление на разрешение его проблем и сказал ему: «Ваша рука, возможно, останется, зажатой, совсем такой, каким вы были, пока не обнаружите, как стать более гибким в вашей личной жизни». Через двадцать минут рука Б. медленно двинулась вниз. Вместо того, чтобы положить конец своему гипнотическому состоянию, он стал углубляться в него. Я сказал ему, что его бессознательное должно решить, готов ли он вернуться «в это время и место» или же ему нужно продолжить то, что он делает. Б. оставался в «этом состоянии» еще час и 15 минут. Мне пришлось перейти в другой кабинет, чтобы принимать следующих посетителей.

За последующие несколько недель Б. изменился самым серьезным и замечательным образом. Лучше всего он выразил это сам, сказав: «Раньше все казалось таким серьезным и важным — жизнь или смерть. Теперь у жизни появилась забавная сторона, а серьезная осталась для решения действительно серьезных проблем. И забавно то, что теперь я добиваюсь большего, затрачивая меньше усилий».