своих проблем в детстве

своих проблем в детстве

Когда люди думают о психотерапии, они обычно вызывают в воображении такой образ: клиент, удобно возлежащий на кушетке, предается воспоминаниям и анализирует неприятные события далекого прошлого. Билли Кристал в фильме «Анализируй это», Робин Уильямс в фильме «Умница Уилл Хантинг» или Лоррейн Бракко в сериале «Клан Сопрано»... Во всех этих кино- и телепостановках психотерапевты обычно побуждают своих клиентов оглянуться назад, часто на десятилетия назад. Действительно, один из самых популярных стереотипов по поводу психотерапии состоит в том, что она якобы заставляет пациентов воскрешать и переживать события из детства, которые вызывают проблемы во взрослой жизни. Многочисленные фильмы показывают формулу «внезапного излечения», обыч-

467

Мифы о психологическом лечении

но вызванного эмоционально заряженным воспоминанием какого-то неприятного случая из детства, такого как сексуальное или физическое насилие (Wedding & Niemiec, 2003). Это неудивительно, поскольку внезапное излечение может стать сюжетом для эмоционально захватывающей истории.

Мы можем благодарить — или обвинять — Зигмунда Фрейда и его последователей в большинстве, если не во всех этих широко распространенных представлениях. Одно из наиболее устойчивых убеждений Фрейда — это представление о том, что наши нынешние трудности восходят корнями к событиям нашего детства, особенно к тем, которые нанесли нам душевную травму. Согласно этому представлению, воспоминания о ранних событиях являются особенно разоблачающими и предоставляют окно в текущие проблемы, отправную точку для того, чтобы решить их. Леон Саул, Тобурн Снайдер и Эдит Шеппард также утверждали, что ранние воспоминания «показывают, вероятно, более ясно, чем какая-то другая психологическая характеристика, центральное ядро психодинамики каждого человека, его основную мотивацию». Гарри Олсон подтвердил убеждение, разделяемое многими врачами и широкой публикой: «При правильной интерпретации ранние воспоминания часто очень быстро показывают основное ядро личности...»

Смежное широко распространенное представление — это представление о том, что понимание факторов, определяющих проблемы детства, не просто полезно, но необходимо для того, чтобы стали заметны результаты психотерапии.

Несомненно, понимание истории проблемы может иногда помочь нам оценить происхождение нашего нынешнего неадекватного поведения. Помимо прочего, такое понимание может помочь врачам точно определить проблематичные образцы поведения, которые пустили свои корни из детства. Однако ранние воспоминания иногда приводят к искаженной картине прошлых событий (Loftus, 1993). И нет никаких убедительных данных о том, что все или даже большинство психологических проблем взрослых берут начало в тяжелом детстве (Paris, 2000). И как мы скоро узнаем, есть серьезные доказательства того, что понимание этих проблем не всегда нужно для достижения устойчивых личных изменений.

По этим и другим причинам увеличение числа клиницистов, использующих более 500 подходов к психотерапии (Eisner, 2000), придает небольшое или вообще никакого значения перефразированию прошлого или воспоминаниям детства. Как заметил психолог Джон Норкросс: «Средние потребители, которые приходят на сеанс психотерапии, ожидают, что они будут обсуждать свое детство и обвинять своих родителей в своих нынешних проблемах. Только сейчас это уже не так» (Spiegel, 2006). Среди многочисленных современных школ психотерапии, которые сосредотачиваются исключительно на настоящем, а не на прошлом, мы рассмотрим такие группы самосовершенствования, как «Анонимные алкоголики», групповая терапия, семейная терапия и основные школы терапии.

Врачи-психодинамики, известные как «неофрейдисты», стояли на интеллектуальных «плечах» Фрейда, но все же существенно расходились с ним по некоторым вопросам. В частности, многие неофрейдисты придавали меньше значения неосознанному функционированию, чем это делали их наставники Карл Юнг и Альфред Адлер (будучи оба учениками Фрейда, они были среди первых врачей, которые выразили озабоченность сознательными аспектами функционирования пациентов в течение всей жизни и попытались

помочь им

Нет никаких убедительных данных о том, что все или даже большинство психологических проблем взрослых берут начало в детстве.

понять, как эмоционально заряженные события, включая те, которые произошли недавно, способствуют возникновению нынешних психологических конфликтов).

Врачи, использующие гуманистическо-экзистенциальный подход, включая Карла Роджерса, Виктора Франкла и Ирвина Ялома, подчеркивали важность стремления реализовать весь наш потенциал в настоя

щем, а не упорно сканировать наши воспоминания, выискивая в них негативное. Например, Фредерик («Фритц») Перлc, основатель гештальттерапии, также настаивал на том, что самое главное в личном росте — это обнаружение и принятие наших чувств в настоящем (Peris, Hefferline & Goodman,

1994/1951).

Гештальттерапия была первой из многих, основанных на опыте методов лечения, которые признают важность текущего понимания, принятия и выражения чувств. Для Перлса чрезмерная концентрация на прошлом может быть нездоровой, потому что это часто отражает нежелание противостоять нашим нынешним трудностям.

Врачи-бихевиористы сосредотачиваются на опреде-

ленных текущих характеристиках поведения, которые создают проблемы в жизни пациентов, и на переменных, которые поддерживают эти характеристики (Antony 8с Roemer, 2003). Методы лечения поведения основаны на принципах классического и оператного обучения, обучения через наблюдение, а также на твердых научных доказательствах, касающихся того, что работает, а что нет. Врачи-бихевиористы видят ключ к успеху лечения в том, что клиент должен научиться адаптивному поведению и стратегиям, которые он может перенести в реальный мир. В большинстве случаев они считают понимание первоначальных причин проблемы в значительной степени ненужным.

Чрезмерная концентрация на прошлом может быть нездоровой, потому что это часто отражает нежелание противостоять нашим нынешним трудностям.

Врачи-когнитивисты, включая Альберта Эллиса (Ellis, 1962) и Арона Бека (Beck,

Rush, Shaw 8с Emery, 1979), делают ставку на идентификацию и изменение иррациональных представлений (убеждений), таких, например, как «Я никчемен». Когда люди освобождаются от тирании само-ограничивающих убеждений, считают эти врачи, они могут гораздо легче перейти к новому и более здоровому поведению. Например, поручение застенчивому пациенту завязать беседу с 10 незнакомцами в течение недели может стать сильным вызовом его иррациональной вере в то, что «если кто-то отвергнет меня, это будет катастрофа».

Как мы упоминали ранее, исследования показывают, что достижение понимания событий детства и копание в них не являются необходимыми для достижения результата в психотерапии. В одном исследова-

нии психоаналитического (фрейдистского) лечения (Bachrach, Galatzer-Levy, Skolnikoff & Waldron, 1991) половина из 42 пациентов улучшила свое состояние, но не стала лучше понимать свои «основные конфликты». И что характерно, эмоциональная поддержка врача была более тесно связана с улучшением, чем способность пациента понять свое прошлое.

Широкомасштабные исследования демонстрируют, что одного понимания нашей эмоциональной истории, каким бы глубоким и приятным оно ни было, не нужно или недостаточно для избавления от психологического расстройства (Bloom, 1994; Weisz, Donenberg, Han & Weiss, 1995). На самом деле типы лечения, которые делают минимальный упор на восстановлении или рассмотрении нерешенных проблем, идущих из детства, обычно одинаково эффективны или более эффективны чем подходы, ориентированные на прошлое. Верно и то, что психоаналитические и другие ориентируемые на понимание методы могут помочь многим людям и что относительно краткие варианты психодинамического лечения более полезны, чем отсутствие лечения (Prochaska 8с Norcross, 2007). Однако обзоры контролируемых исследований показывают, что поведенческие и познавательно-поведенческие виды лечения: (а) эффективны для широкого диапазона психологических проблем, (б) более эффективны, чем психоаналитический и большинство других видов лечения, для лечения тревожных расстройств (Chamb-less 8с Ollendick, 2001; Hunsley 8с Di Giulio, 2002) и (в) более эффективны, чем другие виды лечения, для детей и подростков с проблемами поведения, такими

как ложь, воровство, открытое неповиновение и физическая агрессия (Garske & Anderson, 2003; Weisz, Weiss, Han, Granger 8c Morton, 1995). Однако эти виды лечения обычно концентрируются на настоящем моменте.

Эмоциональная поддержка врача более тесно связана с улучшением состояния пациента, чем способность пациента понять свое прошлое.

Сегодня в психотерапии модно, чтобы врачи разрабатывали методы, подходящие для потребностей клиентов и основанные на эклектичном соединении подходов, заимствованных из самых разных традиций, включая подходы, ориентируемые на понимание, а также поведенческие и познавательно-поведенческие подходы (Strieker 8с Gold, 2003). Хорошие новости в том, что многие методы лечения, независимо от того, сосредоточены ли они на прошлом или настоящем, могут принести пользу многим людям, независимо от их социально-экономического статуса, пола, этнической принадлежности и возраста (Beutler, Machado, 8с Neufeldt, 1994; Petty, Tennen 8c Affleck, 2000; Rabino-witz 8c Renertf 1997; Schmidt 8c Hancey, 1979). Чтобы излечиться, нам не нужно смотреть назад; взгляд вперед — вот что скорее всего поможет нам.