Месмеризм во Франции после Революции

Месмеризм во Франции после Революции

Понятно, что в последние двенадцать или около того лет восемнадцатого века умы французов были заняты вещами, далекими от магнетизма, и поэтому центр месмерической активности переместился в Германию. Самосуд и разбой, начавшиеся в Париже в 1789 году (включая разрушение Бастилии 14 июля), вскоре распространились на все провинции. Какое-то время Франция была расколота на несколько самостоятельных государств, объединенных разве что ненавистью к аристократии. Все старые политические, гражданские и духовные учреждения были распущены, и 1791 год получил оптимистичное название «Первый год», что символизировало начало новой эры развития человечества. Однако кровопролитие (не только казнь аристократов и королевской фамилии, но и устранение политических соперников), частые смены правительства, постоянные боевые действия против альянса большинства других европейских государств дискредитировали Революцию, и люди обрадовались относительной стабильности наполеоновского консулата, стартовавшего в 1799 году.

Революция практически уничтожила животный магнетизм. Общества Всеобщей Гармонии самораспустились, их бывшие члены, в основном, находились в эмиграции. Среди тех, кто остался, некоторые были осмеяны как сторонники Калиостро (Джузеппе Бальзамо, 1743–95), разъезжавшего по Европе с эликсиром «вечной молодости» и с заданием набрать людей во франкмасонские ложи. Поток издаваемых до 1788 года книг лет на двадцать сменился тоненькой струйкой, и животный магнетизм выжил за счет исследований, проводившихся в совершенном секрете. Когда интерес к нему возник заново, о Месмере уже давно забыли и считали его погибшим, и новое поколение магнетистов черпало вдохновение и теоретические сведения только из работ де Пюисегюра. Маркиз практиковал, как и раньше, в Суассоне, умудрившись сохранить голову на плечах и не привлекая всеобщего внимания. Он служил командиром в революционной армии, но бездумная резня наскучила ему, и он подал в отставку. За этот поступок маркиз поплатился двумя годами тюрьмы, после которой смог удалиться в свое поместье и возобновить частную жизнь, включая и месмеровскую практику. Он снова начал работать с Виктором Расом и обнаружил, что, будучи месмеризован, тот хорошо помнит все происходившее в состоянии транса двадцать лет назад.

Возрождение магнетизма во Франции произошло, по большей части, благодаря работе де Пюисегюра «Животный магнетизм» (1807), а также последующим его трудам. Сомнения по поводу существование магнетического флюида и вообще любого материального базиса месмеризма к тому моменту уже глубоко укоренились в его сознании. Он концентрируется теперь только на воле магнетизера и исключает все остальные факторы, все больше переключаясь на паранормальные способности сомнамбул.

Другим выжившим магнетизером был Жозеф Делез (Joseph Deleuze, 1753–1835), ставший в начале девятнадцатого века и особенно после 1820 года, когда де Пюисегюр отошел на второй план (умер в 1825 году), одним из выдающихся писателей и представителей месмеризма. Делез познакомился с магнетизмом на демонстрации, проведенной одной молодой женщиной в 1785 году, там он почувствовал, что входит транс, хотя и не является объектом. Он был плодовитым писателем с четким стилем изложения материала, который неотступно следовал теории де Пюисегюра, но выражался гораздо яснее последнего; он действовал, если так можно выразиться, более научно, отклоняя все слухи и вводя критерии для оценки достоверности выдвигаемых от имени магнетизма утверждений, причем Делез следовал этим критериям сам, производя тщательные эксперименты. Он предвосхитил многие из более поздних открытий гипнотизма, предположив, например, что людей, которые достигают глубокого сомнамбулического состояния, можно при этом оперировать. Делез предостерегал магнетизеров против излишнего энтузиазма по поводу паранормальных явлений. Его труды, во всех отношениях, были научными и скептическими. Главными, без сомнения, являются знаменитая книга Делеза «Критическая история животного магнетизма» (1813) (бесценная работа в смысле источников по ранней истории месмеризма) и практическое пособие, написанное в 1825 году. Также заслуживают внимания усилия Делеза по восстановлению репутации месмеризма в плане морали и нравственности. По собственному опыту с той молодой женщиной он знал о возможности возникновения сексуального влечения между оператором и субъектом и для соблюдения приличий рекомендовал мужьям и женам работать вместе, а молодым девушкам — искать женщин-магнетизеров.

Чтобы несколько формализовать то, чем они занимаются, де Пюисегюр и Делез стали соответственно президентом и вице-президентом Магнетического Общества, основанного в 1813 году при содействии некоего Жозефа дю Коммэн, которого мы снова встретим в следующей главе. Помимо организации публичных выступлений и лекций по месмеризму общество занималось издательской деятельностью и за свою короткую историю (до 1820 года) успело прославиться за счет журнала «Bibliotheque de magn?tisme animal» (1817–19). Всего во Франции последовательно выходило три журнала, посвященных интересующему нас предмету. Кроме вышеназванного, это были «Annales du magn?tisme animal» (1814–1816) и «Archives du magn?tisme animal» (1820–1823), редактируемые бароном И. Ф. д’Энин де Кувиллером (1755–1841). В целом уровень всех трех журналов нельзя назвать высоким (писали туда в основном любители, а не профессиональные врачи); содержание статей варьировало от недостаточно подробно изложенных историй болезни до благожелательных, но неинформативных отзывов пациентов. Все это, конечно, никоим образом не впечатляло медицинскую общественность, медики относились к магнетизму либо враждебно, либо никак и склонны были объяснять успехи магнетизма в лечении болезней другими причинами. Однако именно на страницах этих журналов впервые появились материалы, предвосхитившие дальнейшее развитие практического применения гипноза, например, о «самомагнетизации» (читай, самогипнозе), о том, что внушением можно вызвать появление волдырей и нарывов, о первых шагах в области хирургии без боли.

Кроме всего прочего, уже подросло и новое поколение месмеристов. Наиболее значительная и яркая личность — не в пример чересчур здравомыслящему Делезу — аббат Хосе Кустодио ди Фария (Jose Custodio di Faria, 1753–1816), португальский священник, приехавший в 1813 году во Францию из Индии, где, по его словам, он был посвящен в брамины. Он любил одеваться, как индийский маг, и проводить публичные сеансы магнетизма, став, таким образом, предшественником всех эстрадных гипнотизеров последующих лет. Несмотря на всю свою вульгарность, аббат ди Фария владел превосходной техникой введения: он усаживал субъектов или пациентов напротив себя в удобные кресла, заставлял их неподвижно смотреть на свою поднятую руку и просто приказывал им громким голосом спать. На основе данного способа впоследствии была разработана новая теория, поскольку он полностью отвергал существование месмеровского флюида и не оставлял объектам времени на ясновидение и телепатию. Отсюда следовало, что причина целительной силы месмеризма кроется в восприимчивости объекта к воле оператора (эту восприимчивость, как ни странно, ди Фария приписывал анемии), причем индивид достигает состояния повышенной внушаемости, просто находясь в предвкушении того, что случится. В этом смысле, следовательно, всякий гипноз есть самогипноз. Ди Фария стал первым, кто поставил внушение в центр теоретических положений. Кстати, если имя Фария кажется вам знакомым, значит, вы читали «Графа Монте Кристо» Александра Дюма, который заимствовал имя и кое-какие черты реально жившего человека для персонажа старого аббата, сидящего в тюрьме.

Ниспровержение ди Фарии было эффектным и, возможно, не совсем справедливым. Один актер прикинулся месмеризованным и начал выполнять на сцене некоторые ясновидческие трюки, типичные для того времени. Посреди представления он неожиданно открыл глаза и прилюдно объявил ди Фарию мошенником. Все тут же решили, что если один субъект оказался поддельным, то и остальные, значит, тоже обманывали публику. Уловка не нанесла вреда карьере актера — он получил главную роль в популярном фарсе «Магнетизмомания» (автор — Жюль Верн) и сыграл магнетизера, подозрительно похожего на ди Фарию. Аббат же был вынужден удалиться от дел и через несколько недель скончался.

В каждом разделе науки и в любой профессии есть люди, чья жизнь оборвалась слишком рано, кажется, проживи они чуть дольше, непременно совершили бы более значимые открытия или поступки. В истории животного магнетизма таким человеком является Александр Бертран (Alexander Bertrand). Он умер в 1831 году в возрасте тридцати с небольшим лет, оставив недописанной одну работу чрезвычайной важности. В нем соединялись научная осторожность Делеза и интуиция ди Фарии. Именно Бертрану месмеризм обязан своим возвращением из провинции в Париж. Курс лекций, который он провел в 1819 и 1820 годах, имел огромный успех и даже привлек внимание некоторых медицинских авторитетов. Позитивную роль сыграл также барон Дюпоте де Сенвуа, весьма значимая личность в истории гипноза, который в 1820 году месмеризовал одну пациентку в Отеле Дью, одной из главных парижских больниц. Она оказалась хорошим объектом и сама предписала себе лечение. А в 1821 году в Париже доктором К. А. Рекамьером была проведена первая, широко освещенная в прессе месмерическая операция.

Первая книга Бертрана «Трактат по сомнамбулизму» (1823) написана в духе ортодоксального флюидизма, однако тремя годами позднее, ко времени написания второй книги, он изменил свою точку зрения в результате серьезных размышлений о работе ди Фарии и его ассистента Ф. Ж. Нуазе. В книге «Животный магнетизм во Франции» он уже говорит, что одно только внушение отвечает за все феномены магнетизма и для их объяснения не требуется никакого флюида. Это хорошо согласуется с тем, например, почему субъекты, которые верят, что сидят под намагниченным деревом, испытывают то же самое и ведут себя таким же образом, как и те, кто находится под действительно месмеризованным деревом. Он считал взаимоотношения (раппорт) между оператором и субъектом центральным феноменом гипнотизма, потому что благодаря тесному контакту внушения оператора становятся эффективными, и именно раппорт объясняет действие постгипнотических внушений. Пациент или субъект, доказывает он, должен быть открыт малейшему внушению со стороны оператора, будь то словом, жестом или интонацией. Проживи Бертран еще несколько лет, он, следуя собственному предположению, возможно, дошел бы и до решающего значения подсознания в развитии болезни и избавлении от нее.

Дюпоте провел успешные эксперименты по месмеризации своей сомнамбулы на расстоянии, но Бертран посчитал их плохо организованными и попытался доказать, что ее вхождение в транс объясняется внушением. В то время чудесные феномены гипноза уже считались нормой и не вызывали никакой критики. Бертран стал исключением из правил не потому, что вообще отвергал их существование, но потому, что «собственноручно» тщательно проанализировал многие состояния транса. В результате своих экспериментов он составил список двенадцати, по его мнению, важнейших феноменов месмеризма.

1. Разделение памяти между трансом и нормальной жизнью.

2. Искажение времени.

3. Анестезия.

4. Усиление воображения.

5. Повышенные интеллектуальные способности (гипермнезия).

6. Инстинктивный выбор лекарств.

7. Предвидение (видение будущего).

8. Моральная инерция (пассивность в отношении воли оператора).

9. Сообщение о симптомах заболеваний.

10. Передача мыслей.

11. Ясновидение.

12. Контроль индивида над собственными непроизвольными органическими процессами.

В шестом пункте данного перечня слово «инстинктивный» упоминается не зря, имеется в виду тот род инстинкта, который включается у животных во время болезни и направляет их на поиски строго определенных растений Примечательно также, что в список не включены интровизия (самодиагностика) и медицинское предсказание. Бертран не верил в эти феномены, поскольку, по его данным, в большинстве случаев субъекты весьма посредственно знали анатомию, приписывая многие заболевания «абсцессам» или непроходимости чего-либо, и неспособны были предсказать течение сложных болезней, ограничиваясь лишь самыми обычными. Таким образом, заключает он, настоящего предсказания не происходит, просто за счет самовнушения объект высказывает в нужное время весьма тривиальные симптомы, подходящие к случаю.

Итак, мы убедились, что в то время в месмеризме существовало два главных направления (разумеется, с бесчисленными индивидуальными вариациями): флюидизм и анимизм. Отталкиваясь скорее от анимизма, чем от флюидизма, ди Фария и Бертран положили начало третьему направлению, провозгласившему внушение ответственным не только за введение в транс, но также и за феномены месмеризма. Через какое-то время после того, как месмеризм во Франции переживет еще один период застоя, их работы попадут в поле зрения Бернгейма и Нансийской школы и через них окажут огромное влияние на формирование современных представлений о гипнозе.