Бессознательное

Бессознательное

Многие люди думают, что это Фрейд открыл «бессознательное». Это не так. Он просто первый, кто систематически очертил эту область и таким образом подтвердил идею, которая приходила на ум и другим, что это характеристика нормального человеческого существа, а не какое-то патологическое состояние. Он показал, что мы управляем только одним сознанием, а все остальное — это бессознательное, в противоположность более раннему взгляду, согласно которому у нас есть несколько разных центров сознания, — как если бы у нас было несколько умов. Согласно воззрению Фрейда то, что проделывает сознание, в разное время бросает свет на разные области подсознания.

Люди всегда осознавали наличие бессознательного, поскольку они знали о сновидениях, о вторичных личностях, о трансе и психозе. Отвлекаясь от снов, вспомним шекспировский образ леди Макбет, переживающей свое преступление во время приступа лунатизма, или феномен одержимости, когда человек осознает происходящую внутри него борьбу доброго духа и злого. В тринадцатом веке Фома Аквинский сказал, что бывает одержимость души, которую человек осознает не сразу. В восемнадцатом Руссо признавал, что истинные мотивации его поступков часто бывали неясны ему самому. В начале девятнадцатого века немецкий философ Иоганн Гербарт сказал: «Навязчивые идеи смутны и неуловимы для сознания, и эти бессознательные идеи продолжают оказывать свое давление на него».

Затем пришел гипноз, отличное орудие для исследования разума. Один из наиболее важных аспектов истории гипноза состоит в том, что он дал возникнуть новой парадигме бессознательной активности. Вместо того чтобы приписывать все эти феномены вторжению богов и демонов или каким-нибудь органическим нарушениям, мыслители девятнадцатого века стали думать в терминах иного потока, текущего за порогом обычного сознания. Эта новая парадигма и привела Фрейда к великому предприятию. Другими словами, отправную точку человеку, который как никто другой за последнее время революционно изменил способ нашего мышления о нас самих, дал гипноз.

Признание двойственности сознания прямо привело к современной психологической теории бессознательного. Тогда уже было известно, что вторичная личность осознающая, существует наряду с нашим нормальным сознанием. Осталось всего лишь увидеть, что вторичная личность имеет собственную целевую и разумную логику и что она продолжается дальше, чем период гипноза. То второе «я», замечали исследователи, неразрывно связано с гипнотизмом: оно может возникнуть у загипнотизированного объекта, а после гипноза исчезнуть. Однако накапливались сведения, что второе «я», наоборот, сохраняется, даже если оно остается невидимым, а первое «я» не замечает его. Самые главные сведения давало изучение постгипнотического внушения. Если я внедряю внушение в ваше гипнотическое «я», которое вы потом носите при помощи вашего нормального «я», то это показывает, что то вторичное «я» сохраняется на тонком уровне и может влиять на ваши сознательные действия и поведение.

Теперь эта истина едва ли кого удивит, но когда она была в первый раз доказано научным путем и записана Пьером Жане (Pierre Janet, 1859–1947), этим застенчивым, близоруким академиком, она вызвала бурю в медицинском мире. В частности, проводя пациентов Сальпетриера через автоматическое письмо, Жане демонстрировал постоянное сохранение того, что он называл подсознанием. Затем он предположил, что под гипнозом происходит диссоциация, или отщепление сознания от подсознательной части души. Как сознательный разум постепенно вытесняется, проходя через последовательные фазы гипнотического введения, так бессознательный постепенно выходит на поверхность, пока в глубоком гипнозе не займет все полностью, так что в результате подсознание станет сознанием. По его мнению, тот же самый процесс происходит при истерических и нервных нарушениях (фактически он, как Шарко, верил в то, что гипнотическое состояние — это форма истерии). Таким образом, он предвосхитил Фрейда не только в развитии теории подсознания, но и теории вытеснения терапевтического действия абреакции (разрядки — плача, крика, рвоты). Поскольку с истинным значением наших психических проблем нам бывает часто больно сталкиваться лицом к лицу, оно задвигается назад, в подсознание, где оно закрепляется, формирует, как он это назвал, «подсознательную идею фикс» и становится причиной всевозможных проблем.

Другие психологи-экспериментаторы также разрабатывали похожие направления почти в то же самое время. Все они привлекали получаемые под гипнозом данные, чтобы поддержать свои теории. Для Макса Дессаура (1867–1947) «подсознательное» не было, как для Жане, лишь патологической сущностью, но некой чертой ментальной структуры всех нормальных людей. Затем последовала неутомимая работа первых членов SPR и ASPR, особенно Фредерика Майерса и Эдмунда Гурнея. Майерс дошел даже до предположения, что «штормы» или расстройства подсознательного «я» отвечают за нарушения в надсознательном или повседневном «я». Главный вклад гипноза в психологию в этом контексте прекрасно объясняет Вильям Джеймс в комментариях к исследованиям Эдмунда Гурнея:

Наиболее важным вкладом Гурнея в наши познания по гипнотизму явилась его серия экспериментов по автоматическому письму объектов, которые получали постгипнотическое внушение. Так, например, испытуемому говорилось во время транса, что он разожжет костер через шесть минут после пробуждения. Пробудившись, он не помнил о приказании, однако, когда его увлекли разговором, его рука легла на планшет и тотчас записала предложение: «П., ты разведешь костер через шесть минут». Эксперименты этого типа, которые были повторены в больших количествах, очевидно, доказывают, что под высшим сознанием существует и сохраняется гипнотическое сознание, захваченное внушением, и способное выразиться через непроизвольное движение руки. Гурней разделяет, следовательно, с Жане и Альфредом Бине веру в одновременное существование в одном и том же человеке двух разных слоев сознания, не ведающее друг о друге. Из этого, скажем так, «дополнительного сознания» можно, в известном смысле, извлекать информацию при помощи метода автоматического письма. Это открытие начинает новую эру в экспериментальной психологии, и невозможно переоценить его значение.

Другим важным предшественником (и коллегой) Фрейда, в контексте истории гипнотизма, был Йозеф Бреер (Josef Breuer). Он разработал тезис Жане о том, что истерия вызывается ранними травматическими переживаниями. В своей работе с одной пациенткой, известной как Анна О. (настоящее имя Берта фон Паппенгейм), он регрессировал ее назад, к источнику проблем, чтобы затем вылечить. Его предположение состояло в том, что ранние травмы, надолго вытесненные на наш бессознательный уровень, все еще могут оказывать свое воздействие даже сегодня. Случай с Анной О. описан в «Исследованиях по истерии» (1895); книга написана в соавторстве с Фрейдом.