4.2. Парциальное недоразвитие преимущественно регуляторного компонента деятельности

Еще в одной из первых своих работ[24] мы рассматривали эффективность выделения парциальной недостаточности регуляторного компонента деятельности как отдельного варианта отклоняющегося

развития. Одним из основных критериев такого выделения (помимо определенной сформированности базовой структурной организации, специфичной именно для этого варианта дизонтогенеза) являлась эффективность определенного вида коррекционной работы с этой категорией детей.

Прошло более десяти лет с момента ее написания, получены новые данные, обследовано и проанализировано большое количество детей разного возраста, которые могут быть отнесены к этому варианту отклоняющегося развития. Совместные с неврологом, логопедом и дефектологом обследования детей побудили нас продолжить дифференциацию состояния парциальной недостаточности регуляции и выделить в нем три различные формы. Как и в предыдущих случаях, одним из основных критериев разграничения, помимо клинической картины и феноменологии, является эффективность специфичной коррекционной работы психолога, специализированной помощи. Нам удалось также показать, что для каждой формы регуляторной недостаточности, помимо эффективной именно для данной формы коррекционной работы психолога и других специалистов, существует и специфика раннего развития. Дополнительным подтверждением возможности дальнейшей дифференциации явился также неврологический анализ, проведенный О.Ю. Чирковой.

В настоящий момент в ряде работ (преимущественно в нейрофизиологических исследованиях), посвященных так называемой гиперактивности, выделяется два и более варианта особенностей регуляции. Однако те формы, которые описаны в нашей работе, не совпадают полностью ни с одним из предлагаемых медиками или нейрофизиологами вариантов расторможенного поведения, поскольку основными являются в первую очередь психологические критерии и психологическая модель анализа. Отметим, что формы не всегда существуют в чистом виде, нередко встречаются их сочетания.

Прежде чем рассматривать отдельные формы парциальной недостаточности регуляторного звена, еще раз остановимся на принципах и критериях ее выделения и охарактеризуем вариант в целом.

Парциальная недостаточность регуляторной сферы – это недостаточность процессов управления базовыми психическими функциями и процессами, такими как восприятие, внимание, память, произвольные движения (действия) при потенциальной сохранности этих функций как таковых. На нейрофизиологическом уровне это прежде всего недостаточность регуляции процессов возбуждения и торможения в ЦНС. Недостаточность регуляции распространяется и на такие более сложно организованные функции и системы, как программирование и контроль деятельности, целеполагание, межличностные отношения и др.

У детей вплоть до 10–12 лет недостаточность регуляции ярко проявляется внешне в виде несформированности контроля собственной моторной активности. В первую очередь заметно неадекватное повышение активности (моторная гиперактивность или расторможенность). Менее очевидным (заметным у детей старше 3-х лет) бывает его снижение. Подчеркиваем, что мы не ставим знак равенства между регуляторной недостаточностью и гиперактивностью, хотя последняя может являться проявлением первой. У детей с выраженной недостаточностью регуляции моторная активность может быть как повышенной, так и пониженной, иметь патологические формы, но, главное, она часто оказывается неадекватной внешней ситуации (например, повышенной на уроке, сниженной или избыточной на отдыхе). Моторная активность может быть и недостаточно целенаправленной, хаотичной, импульсивной. Нередко похожие характеристики имеют и эмоциональные проявления. Процесс внимания также дефицитарен.

Что касается таких важных когнитивных составляющих познавательной деятельности, как восприятие и память, то в ситуации обследования при создании условий, компенсирующих недостаточность регуляции, дети могут демонстрировать нормативные или близкие к нормативным результаты. В самостоятельной же учебной деятельности когнитивные процессы обычно значительно дефицитарны.

Рассмотрим разные подходы к анализу нарушений регуляторной сферы (в первую очередь в клинической практике), а также сформулируем наше отношение к термину «гиперактивность».

Гиперактивность как прямой перевод англоязычного термина hyperactivity – «слишком/чрезмерно активный», с нашей точки зрения, далеко не всегда является особенностью, нарушающей адаптацию и существование ребенка в социуме. Следует отметить, что в современной международной классификации болезней и расстройств, которой обязаны пользоваться наши медики, вообще нет такой категории, как «синдром дефицита внимания и гиперактивности», нет и отдельной рубрики «гиперактивность». Существует лишь рубрика «гиперкинетические расстройства» (F90), в которой имеется подрубрика «нарушение активности и внимания» (F90.0). Как отмечается в соответствующих официальных изданиях (Многоосевая классификация…, 2003), термин «дефицит внимания» так и не был внедрен в клиническую практику, поскольку не был однозначно определен для той или иной категории детей. Поскольку он предполагал «включение в его сферу тревожных, чем-то озабоченных, мечтательных и даже апатичных детей, также отличающихся сниженным вниманием, возникшим в связи с совершенно другими проблемами (нарушениями)» (там же, с. 43). Таким образом, уже на уровне медицинской классификации фактически отрицается категория «гиперактивности», хотя в раскрытии категории гиперкинетичность это понятие используется.

Существует несколько толкований термина «гиперактивность», в том числе среди российских специалистов. Первая трактовка – прямое определение. То есть тот случай, когда ребенок является чрезмерно (с точки зрения взрослого) активным, но (и это особенно для нас важно!) эта активность абсолютно целенаправленна. Ребенок не хаотичен в своих действиях, а планомерно и достаточно быстро движется к своей цели. Такой ребенок может даже браться за несколько дел одновременно, но при этом большинство из них доводит до конца. Можно привести простой наглядный пример: 6,5-летняя девочка одновременно играет в куклы и делает уроки, соотнося оба эти действия и доводя их до логического конца. Оба действия в результате оказываются законченными: и уроки сделаны, и куклы «поели». В этом случае имеются целенаправленность, наличие программы конкретной деятельности и контроля ее выполнения, а также результативность и продуктивность. Другое дело, что деятельность может быть не одна, и взрослому со стороны трудно понять, как ребенку удается делать все одновременно. Именно такой вариант поведения, с нашей точки зрения, можно назвать истинно гиперактивным. При этом у ребенка повышена и двигательная активность, но она опять же целенаправленна и продуктивна.

В другом случае при внешне схожей картине поведения мы наблюдаем, что целенаправленность и продуктивность деятельности явно снижены или отсутствуют, хотя остается моторный компонент и скорость, с которой ребенок хватается за то или другое дело. Такой тип поведения скорее можно назвать расторможенным и импульсивным, но никак не гиперактивным, в том смысле, в котором это описывалось выше. Именно при такого рода особенностях развития мы чаще всего имеем дело с дефицитарностью как целенаправленности деятельности, так и процессов целеполагания.

Таким образом, мы считаем принципиальным разведение понятий «гиперактивно сть» – как целенаправленной и продуктивной деятельности и «расторможенность» – как противоположного гиперактивности, его мы рассматриваем скорее как внешнее проявление недостаточности регуляции собственной двигательной активности, чем особенностей внимания. Такое же понимание мы встречаем и в медицинской литературе (Попов, Вид, 1997; Многоосевая классификация…, 2003, и др.).

Что касается понятия «дефицит внимания», нам представляется, что этот парциальный дефицит встречается при нескольких вариантах регуляторной недостаточности (см. далее) – при недостаточности удержания алгоритма деятельности (функции программирования и контроля) и при регуляторной недостаточности вследствие сниженного психического тонуса.

Двигательная расторможенность как нарушенное поведение имеет много схожего с другими видами отклоняющегося развития, но на настоящий момент существуют критерии выделения группы нарушений, в которых гиперкинетический синдром представляет главную проблему. По мнению специалистов, в основе двигательной расторможенности могут лежать самые разные причины: органические, психические, социальные. Однако большинство расценивают их как результат проблем органического, неврологического характера.

Данные о распространенности подобных поведенческих расстройств широко варьируют (от 2 % до 20 % детской популяции). По данным К. Барта (Barth, 1992), до 20 % всех детей дошкольного возраста имеют своеобразное поведение, при этом такие формы поведения, как двигательное беспокойство, бесцельная активность, сопровождаемые импульсивностью, стоят на первом плане. В работах отечественных исследователей (Школьная дизадаптация…, 1995) синдром гиперактивности выявлен у 23 % учащихся младших классов. Следует отметить, что трудности в обучении выступали у 40 % этих детей, а у 26 % – они достигали степени учебной декомпенсации. У девочек подобные проблемы встречаются в 4–5 раз реже, чем у мальчиков.

Несмотря на то что гипотеза тождественности гиперкинетического синдрома и минимальной мозговой дисфункции подвергается сомнению, чаще всего причинами заболевания считаются осложнения в течение всего перинатального периода, заболевания нервной системы на протяжении первого года жизни, а также травмы и заболевания, полученные в течение первых трех лет жизни ребенка. В дальнейшем у большинства детей с подобными проблемами поведения диагностируется «легкая дисфункция мозга» или «минимальная дисфункция мозга» (Тржесоглава, 1986; Осипенко, 1996; Дробинская, 1999; Заваденко, 2000; Яременко Б.Р., Яременко А.Б., Горяйнова, 2002; Брязгунов, Касатикова, 2003). Эту терминологию также нельзя считать официальной, она не используется в нормативных документах, при постановке типологических диагнозов и т. п.

Связь между гиперкинетичностью и нарушением функций мозга впервые была описана в США в 1940-е гг. как «гиперкинетическое поведение» у детей с постэнцефалитным синдромом. С тех пор моторная расторможенность стала увязываться с «минимальными мозговыми повреждениями» (Соnrad, 1990). Поскольку не было представлено однозначных доказательств мозговых повреждений, которые бы коррелировали с указанной симптоматикой, в 1966 г. произошла смена понятий: вместо «минимального мозгового повреждения» стали говорить о «минимальной мозговой дисфункции». Тем самым упор делался не на повреждение субстрата, а на неточно локализуемое церебральное нарушение органического характера (Наrbauer, 1980). Речь шла также о «нарушениях функций мозга», проявляющихся только в функциональной области и вызывавших гиперактивность и другие симптомы в поведении, работоспособности, учебе – одним словом, о «поведенческом синдроме» (Вauer, 1986).

Таким образом, считалось возможным ссылаться на органическую этиологию, и болезненный характер нарушения выступал на первый план.

Дальнейшее изучение минимальных мозговых дисфункций показало, что их сложно рассматривать в качестве единой клинической формы. Об этом свидетельствовали многообразие и неоднородность клинических проявлений, наличие различных факторов, лежащих в основе их этиологии и патогенеза. Прослеживается отчетливая тенденция к их разграничению на отдельные формы.

Большинство авторов описывает и возрастную динамику поведенческих проблем при минимальных дисфункциях мозга. Так, максимальная выраженность проявлений совпадает с критическими периодами развития у детей.

К первому периоду относят возраст 1–2 года, когда происходит интенсивное развитие корковых зон, психических функций и активное формирование сенсомоторных функций, речи. В соответствии с теорией аффективной регуляции поведения и сознания О.С. Никольской (2000) этот период совпадает с манифестацией первого и отчасти третьего уровней аффективной регуляции, что характеризуется как период «полевого» поведения.

Второй период приходится на возраст 3-х лет. На этом этапе у ребенка совершенствуется двигательное и речевое развитие и активно начинает развиваться произвольная регуляция – в первую очередь элементарная саморегуляция поведения, произвольность внимания и памяти, графической деятельности и т. п. Признаком резидуальноорганического повреждения ЦНС в этот период является отставание в формировании именно регуляторных и элементарных волевых компонентов деятельности.

Третий критический период относят к возрасту 6–7 лет. Он совпадает с началом школьного обучения. Для детей этого возраста характерны проблемы регуляции поведения и трудности в овладении программным материалом.

Возраст от 4 до 10 лет считается периодом так называемого психомоторного реагирования. Именно в это время устанавливаются более зрелые субординационные отношения между иерархически соподчиненными структурами двигательного анализатора. А нарушения этих «пока еще неустойчивых субординационных отношений являются важным механизмом возникновения расстройств психомоторного уровня реагирования» (цит. по Ковалев, 1995).

Если в дошкольном возрасте среди детей с признаками минимальных дисфункций мозга преобладают гипервозбудимость, двигательная расторможенность, моторная неловкость, рассеянность, повышенная утомляемость, инфантилизм, импульсивность, то у школьников на первый план выступают трудности организации своего поведения, поначалу и определяющие учебные проблемы.

В отечественной дефектологии эта категория детей рассматривалась в рамках ЗПР[25] и до определенного момента не выделялась как особый вариант отклоняющегося развития. М.С. Певзнер (1966) относила эту группу детей к вариантам неосложненного и осложненного психофизического инфантилизма (в зависимости от выраженности церебральноорганической патологии). В различных классификационных подходах к анализу ЗПР (Лебединский, 1985; Переслени, 1996) эта категория детей входит в так называемую первую группу, где «…ведущим фактором в структуре дефекта являются нарушения произвольной регуляции деятельности (эмоционально-волевой сферы и внимания), а нарушения мышления и речи вторичны и зависят от степени выраженности эмоциональноволевых расстройств» (Переслени, 1996, с. 8). Как видно из приведенной цитаты, анализ структуры познавательной деятельности находится здесь в плоскости первичности-вторичности регуляторных и когнитивных особенностей развития ребенка. Очевидно, что в данную классификационную группу могут быть отнесены как дети с истинно задержанным развитием (без значимых признаков неврологической патологии), так и дети со знаками неврологического неблагополучия, отражающими дефицитарность нейробиологической организации, определяющей сформированность регуляторных структур. Таким образом, единая группа детей, рассматриваемая многими специалистами с точки зрения нарушений непосредственно регуляторной сферы, в рамках нашего анализа разделена на два различных по своим причинам и механизмам варианта, относящихся к разным таксономическим единицам. Практика коррекционной работы и организация образовательной ситуации подтверждают прогностическую эффективность такого разграничения.

Детям, имеющим подобные проблемы поведения, присущи и самые разнообразные эмоционально-аффективные особенности. Более того, у детей с поведенческими проблемами по типу двигательной расторможенности и относимых к единому «синдрому гиперактивности», часто обнаруживаются принципиально различные, противоположные по знаку особенности развития аффективной сферы в целом.

На настоящий момент можно говорить о нескольких формах недостаточности регуляторного компонента познавательной деятельности, безусловно влияющих на особенности ее формирования, адаптацию ребенка и его поведение в социальной среде в целом.

В основе недостаточной сформированности системы регуляции всей психической деятельности и, в частности, познавательной лежит различной степени выраженности дефицитарность нейробиологической организации. Соответственно одним из основных критериев выделения той или иной формы парциального недоразвития регуляторного компонента является наличие признаков неврологического неблагополучия. Нейробиологическая недостаточность распространяется и на функциональную незрелость, несформированность (в соответствии с возрастными нормативами) структур ЦНС. В определенной степени особенности созревания и функционирования ЦНС связаны и с особенностями становления пространственно-функциональной организации мозговых систем, в том числе со становлением межполушарной функциональной асимметрии (на рис. 4.2, 4.3 показано тонкими пунктирными стрелками).

В свою очередь, недостаточность регуляции – одной из основных составляющих познавательной деятельности на феноменологическом уровне проявляется в недостаточном развитии не только познавательной деятельности, но и поведения в целом (рис. 4.2).

Рис. 4.2. Схема основных взаимосвязей в рамках трехкомпонентной модели

Можно также говорить и о специфических путях формирования данного варианта отклоняющегося развития, когда морфофизиологическая и функциональная недостаточность ЦНС приводит сначала к недостаточности непосредственно регуляторных структур обеспечения психической активности (как компонента базовой структурной организации), а затем и к недостаточности регуляторно-волевой сферы (показано на рис. 4.3 сплошными стрелками).

Рис. 4.3. Основные пути формирования парциальной недостаточности преимущественно регуляторного компонента деятельности

Очевидно, что чем более выражены признаки неврологического неблагополучия, тем больше будет и дефицитарность не только регуляторно-волевой, но и когнитивной сферы, – начинают страдать ментальные структуры, усугубляется дефицитарность познавательной деятельности в целом. При этом, естественно, будет оказываться негативное воздействие (через аффективную организацию) и на всю аффективно-эмоциональную сферу (на рис. 4.3 показано толстыми пунктирными стрелками).

В целом ребенка с парциальным недоразвитием регуляторного компонента деятельности можно охарактеризовать как импульсивного в поведении, чаще с двигательной и речевой расторможенностью, чем вялостью. Вялость, дистоничность следует считать более тяжелым вариантом регуляторной дефицитарности. При этом физические параметры развития в целом могут соответствовать возрасту. Помимо импульсивности в любом виде деятельности, включая и игру (в играх такие дети чаще всего конфликтны и недостаточно критичны), следует отметить неуправляемость: порой взрослым не удается регулировать поведение ребенка. Действия ребенка часто не только импульсивны, но и недостаточно целенаправленны, а у детей третьего-четвертого года жизни поведение просто носит характер полевого.

Очевидно, что в этой ситуации страдает как произвольная регуляция базовых компонентов познавательной деятельности (восприятия, памяти, внимания), так и иерархически более высоких регулятивных уровней – целеполагания, программирования и контроля, рефлексивно-волевого уровня. В то же время (и это является характерной особенностью именно этого типологического варианта) при достаточной внешней организации деятельности, ее жестком и поэтапном контроле со стороны взрослого дети в целом способны к выполнению познавательных задач, соответствующих возрасту.

В случаях же вялости психических проявлений и общей потери интереса к деятельности возникает необходимость создания яркой игровой мотивации для достижения положительных результатов. Эти особенности должны учитываться не только в развивающей и коррекционной работе, но и при проведении диагностического исследования.

В дошкольном и младшем школьном возрасте недостаточность регуляции заметнее всего проявляется в сфере регуляции двигательной активности – это прежде всего недостаточность контроля собственной двигательной активности, целенаправленности движений. Эти нарушения проявляются чаще как моторная расторможенность, реже как вялость и снижение уровня моторной активности. У одного и того же ребенка эти проявления могут чередоваться. Повторимся, что дефицит регуляции двигательной активности заключается не столько в ее снижении или повышении, сколько в неадекватности внешней ситуации. Нарушение целенаправленности движений проявляется в хаотичности движений и недостаточной их координированности, может негрубо страдать контроль силы и направления движений. Возможны и патологические формы двигательной активности (привычные навязчивые движения, стереотипии, тики).

Пожалуй, все относящееся к сфере движений можно в какой-то степени отнести и к речевой сфере. Часто наблюдается общее несоответствие речевой активности внешней ситуации – нарушения регуляции громкости, плавности и темпа речи.

Характерны нарушения процесса внимания, в том или ином виде встречающиеся при всех формах данного варианта дизрегуляции.

Импульсивность при различных формах регуляторной недостаточности проявляется по-разному. Она может быть постоянной и присутствовать во всех видах деятельности, но может и значительно варьировать в зависимости от внешней ситуации, состояния ребенка и вида его деятельности. В младшем дошкольном возрасте при сочетании выраженной импульсивности и низкой целенаправленности движений поведение ребенка может принимать характер полевого. Порой это наблюдается и в более старшем возрасте.

В целом можно говорить о дефиците саморегуляции у ребенка (недостаточности произвольности регуляции).

Основные диагнозы других специалистов. Наиболее частый диагноз – «гиперкинетические расстройства» (F90 по МКБ-10) и его подрубрики «нарушения активности и внимания (F90.0), «гиперкинетическое расстройство поведения (F90.1) и т. п. Диагноз «специфическое расстройство развития двигательных функций» (F82) (по крайней мере для некоторых форм, приведенных ниже) может быть выставлен такому ребенку в ситуации, когда наблюдаются какие-либо нарушения двигательной координации. К более редким относятся диагнозы «органический инфантилизм», «церебрастенический синдром» и различные его варианты, «астено-невротический синдром». В раннем и младшем дошкольном возрасте может встречаться диагноз «синдром повышенной нервной возбудимости».

Редко встречающимся, но отражающим особенности одной из важнейших составляющих развития, является диагноз «специфические нарушения развития двигательных функций» (F82) или «статикомоторная недостаточность».

В младшем школьном и в более старших возрастах можно встретить диагноз «расстройства поведения» (F91) и его подварианты (F91.1 – F91.8). К подростковому возрасту относятся также диагнозы «оппозиционное расстройство», «другие эмоциональные расстройства и расстройства поведения, возникающие обычно в детском и подростковом возрасте» (F98), в частности «энурез» (F98.0) и даже «энкопрез» (F98.1), а также специфические формы речевых нарушений, такие как «изолированная дизартрия» (дизартрия развития, по А.Н. Корневу (Корнев, 2006), повышение темпа речи – «тахилалия», по МКБ-10 – «речь взахлеб» (F98.6).

Ребенок может иметь и какой-либо другой медицинский диагноз, не определяющий психическое развитие, но подразумевающий повышенный риск нарушений регуляции (например, «синдром Жиля де ля Туретта»).

Типичные особенности раннего развития. При данном типе дизонтогенеза признаки неврологического неблагополучия в раннем возрасте встречаются у большинства детей. Среди наиболее частых неврологических нарушений – синдром повышенной возбудимости, синдром двигательных расстройств в виде тех или иных нарушений мышечного тонуса (гипотонии, гипертонии, дистонии), гипертензионно-гидроцефальный синдром. Достаточно часто на первом году жизни ребенку ставится диагноз ПЭП (перинатальная энцефалопатия), гипоксически-ишемическая энцефалопатия новорожденных.

Нередко наблюдаются частые «фонтанирующие» срыгивания, проблемы сна (иногда инверсия режима сна-бодрствования), повышенное беспокойство, нарушения пищеварения и другие проявления вегето-висцеральных расстройств. Некоторые дети имеют пониженный порог рвотного рефлекса, с трудом принимают твердую пищу (порой до 2–3 лет) и т. п.

Нарушение мышечного тонуса иногда приводит к тому, что, рано встав на ножки, такой ребенок стоит «до упада», а сам возраст, когда ребенок встал, неестественно мал для возникновения этого моторного навыка. Хотя именно такое опережение часто воспринимается родителями как показатель не просто «нормальности», но высокого темпа развития – «встал в 7 месяцев, никто из его ровесников еще и не думал стоять». Иногда так же рано ребенок начинает ходить, а сама ходьба скорее напоминает неудержимый бег, причем часто ребенок при этом стоит на пальчиках, а не на полной ножке. Хождение на цыпочках, тот факт, что ребенок не может сам произвольно остановиться при ходьбе или беге, приводят к дополнительным травмам.

В возрасте от одного года до трех лет таких детей часто отличают повышенная возбудимость, двигательное беспокойство, нарушения сна и аппетита, слабая или неустойчивая прибавка в весе, может также встречаться некоторое отставание в психоречевом и моторном развитии. К трем годам обращают на себя внимание такие особенности, как моторная неловкость, повышенная утомляемость, отвлекаемость, двигательная расторможенность, импульсивность, упрямство и негативизм. В младшем возрасте нередко наблюдается задержка в формировании навыков опрятности, что может сопровождаться недержанием мочи или кала.

Значительное количество признаков неврологического неблагополучия и изменение сроков моторного развития, чаще всего «ускорение» сроков – раннее вставание, начало ходьбы и т. п. характерны для данного варианта. При этом последовательность моторного развития (сел – пополз – встал – пошел) может оставаться неизмененной.

В дальнейшем проявления этих дисфункций могут быть разнообразными, однако прослеживается определенная зависимость между симптоматикой и возрастом ребенка. Как правило, возникновение симптомов «минимальных мозговых дисфункций» (неявно выраженных неврологических знаков) или их нарастание приурочено к началу посещения детского сада (3 года) или школы (6–7 лет). Подобная закономерность может быть объяснена неспособностью центральной нервной системы справляться с новыми требованиями, предъявляемыми к ребенку в условиях увеличения психических и физических нагрузок.

Следует отметить, что максимальная выраженность проявлений неврологического неблагополучия совпадает с критическими периодами психоречевого развития у детей. К первому периоду относят возраст 1–2 года, когда происходит интенсивное развитие корковых речевых зон и активное формирование навыков речи. Воздействие различных неблагоприятных факторов в это время может приводить к задержке развития речи. Второй период приходится на возраст 3-х лет. На этом этапе у ребенка увеличивается запас активно используемых слов, совершенствуется связная фразовая речь, активно развиваются процессы внимания и памяти. Увеличение нагрузок на ЦНС в этом возрасте может приводить к нарушениям поведения в виде упрямства, негативизма, непослушания, а также отставанию в психоречевом развитии, невротическим расстройствам. Третий критический период относится к возрасту 6–7 лет и совпадает с началом становления письменной речи. У детей этого возраста часто возникают учебные и поведенческие проблемы. Значительные трудности психологического плана нередко обусловливают психосоматические нарушения, проявления вегето-сосудистой дистонии.

Неоднородность нарушений поведения и обучения, объединенных по признаку дефицита внимания, неоднократно отмечалась во многих медицинских и психологических исследованиях и даже нашла отражение в ряде классификаций (например, DSM-IV).

Мы выделяем варианты недостаточности регуляции, основываясь прежде всего на многолетнем опыте наблюдения за детьми с такими проблемами и коррекционной работы с ними. Углубленное психологическое и неврологическое обследование подтвердило, что различия могут объясняться как дефицитами базовых структур психического, так и особенностями неврологического статуса. Анализ этих данных и результаты параклинических (прежде всего электро-физиологических) обследований позволили нам предположить, что в основе формирования выделенных вариантов лежат принципиально различные психологические и нейрофизиологические механизмы. Мы принимали во внимание не только собственно произвольную регуляцию с ее иерархическими уровнями (от движений до целостной регуляции межличностного взаимодействия), но и непроизвольные компоненты регуляции (механизмы регуляции возбуждения и торможения). В силу того, что мы имели возможность наблюдать большое количество детей от первого года жизни до подросткового возраста, выделенные варианты рассматриваются в их возрастной динамике. Часть детей на протяжении нескольких лет мы наблюдали в процессе обучения и коррекционной работы в образовательных учреждениях. Подчеркнем, что в выделении вариантов и в формировании наших представлений об их патогенетических механизмах большую роль сыграло наблюдение за динамикой психологических феноменов в зависимости от внешней ситуации, состояния ребенка, а также от коррекционных мероприятий.

На настоящий момент можно говорить о трех основных формах преимущественной недостаточности регуляторного компонента деятельности, определяющих особенности как формирования познавательной деятельности, так и адаптации ребенка в социальной среде в целом (рис. 4.1):

• регуляторное недоразвитие с трудностями удержания алгоритма деятельности;

• регуляторное недоразвитие с высоким психическим тонусом;

• регуляторное недоразвитие с низким психическим тонусом.

Данные формы не всегда встречаются в чистом виде, нередко у ребенка наблюдаются черты каких-либо двух одновременно. Формы, переходные между 1-м и 3-м, по всей видимости, следует отнести уже к другому, более тяжелому типу дизонтогенеза – к смешанному варианту парциального недоразвития (раздел 3.4).