«Усталая обезьяна» – ода общественно полезному труду

Труд сделал из обезьяны… усталую обезьяну.

Уточненные данные антропологических исследований…

Помню, как-то в далеком постсоциалистическом детстве, прогуливаясь с бабушкой по родному микрорайону, я задал ей простой вопрос: «Бабуль, а как называется эта улица?» И получил в ответ следующее: «Точно не помню, внучек: то ли Рабская, то ли Барская. Что-то в этом роде…» Весьма удивленный таким поворотом событий, я не поленился: специально сделал крюк, завернул за угол для того, чтобы посмотреть на указатель – и увидел гордо красующуюся на нем надпись: «Братская ул.»…

Можно, конечно, отнестись к этому, как к забавному курьезу – мол, чего не случается с человеком в старости? Можно просто не придать значения такой мелочи. Однако еще тогда в детстве за этими, в общем-то, не особенно примечательными словами бабушки – человека, честно проработавшего всю свою жизнь, – мне почудились слабо различимые, но несомненно проступающие контуры «вытарчивающей подложки»: большого и сложного социального явления.

Что же это за способ жизни, при котором понятия «рабская», «барская» и «братская» для среднестатистического человека становятся трудноразличимыми, сливаясь в одну вязкую концептуальную массу? До какого уровня недоверия к демагогической риторике (изливающейся с телевизионных экранов, вытекающей из радиоприемников, проступающей на щитах объявлений и даже на уличных указателях) надо дойти, чтобы вообще не воспринимать, просто вытеснить из сознания все эти «свободы, равенства и братства», привычно пропускать их мимо ушей, как ничего не значащий набор звуков?

Помню уроки, носившие гордое наименование «общественно полезный, производительный труд» (сокращенно «ОППТ»), помню щемящее чувство, которое испытал, впервые услышав от «трудовика» Сергея Александровича отдающие лязгом станков и запахом цеха слова «человеко-часы» и «раб. сила». И – атмосферу инфернальной серьезности, в которой все это происходило. Полутемное подвальное помещение и лица товарищей, овеянные ореолом решимости и странной самоуглубленности, порождали впечатление присутствия при отправлении какого-то темного Культа Труда, исполнения Трудовой Мессы. Со своей детально разработанной мрачной Эстетикой Труда и героической Патетикой Труда. Своим пантеоном Героев Труда, павших на раб. месте и жертвенным алтарем – станком, вокруг которого, собственно, и происходило камлание.

И вся эта риторика во имя идеологии «свободы, братства и трудового равноправия», невообразимым диссонансом звучала на фоне повседневной, обрыдло-рутинной жизни людей, доведенных до состояния «усталой обезьяны» – когда единственной оставшейся после работы потребностью является желание поскорее забыться и отключиться перед телевизором – с тем, чтобы на следующий день быть в состоянии выйти на работу и с «максимальным КПД» выполнять свои трудовые обязанности…

Вопросы работы

Люди, находящиеся в состоянии «усталой обезьяны», как правило, не задаются вопросом, почему практически все идеологии (коммунистическая, либеральная, националистическая и т. д.) так настойчиво и безапелляционно призывают к труду. Такие люди вообще редко задаются подобными «абстрактными» вопросами – времени нет. Тут работать надо, на жизнь зарабатывать, кредит выплачивать, детей худо-бедно поднимать – а на подобные темы можно «пофилософствовать» как-нибудь позже, на досуге. Подходящий момент для этого, естественно, так никогда и не наступает. Вся жизнь так и проходит – в бесконечном «зарабатывании» и восстановлении сил после этого.

Может быть, именно поэтому человек, находящийся в состоянии «усталой обезьяны», так легко управляем? Ведь всегда понятно, что ему нужно – денег и отдохнуть. «Усталую обезьяну» можно уподобить ослику, перед лицом которого всегда болтается на веревочке одна морковка (зарплата), а сзади постоянно маячит другая (угроза безработицы, голода и социального отторжения): на тот случай, если первая не окажет серьезного мотивирующего эффекта. Если морковок с обеих сторон не будет, управлять таким осликом – существенно более сложная задача.

Что же такое работа? Не в художественно-эзотерическом понимании («аутентичная работа Сальвадора Дали»), а в бытовом, обыденном?

Это систематическая продажа труда за деньги. В большинстве случаев труд для «усталой обезьяны» предстает в качестве «несвободного» времени (то есть личного времени жизни, на которое может рассчитывать работодатель и уже не может рассчитывать сама «раб. сила»). Обычно люди работают по найму, за зарплату; иными словами, «продают свое время» отмеренными ежемесячными порциями – данное положение вещей вызывает пресловутый эффект «отчуждения». Почти каждый слышал о нем, но лишь немногие осознают всю глубину и масштаб проникновения этого явления. Сейчас я постараюсь в нескольких словах прояснить данный вопрос:

Отчуждение (от своего Жизненного Проекта) проявляется тогда, когда «усталая обезьяна» осознает, что большая часть ее жизни принадлежит не ей. А кому-то другому: начальнику, старшему по званию, собственнику и т. д. Если работа «классическая», и осуществляется 5 дней в неделю, получается какой-то неравноценный обмен одной части жизни на другую: «обезьяна пытается интенсивно и в свое удовольствие жить 2 дня, на выходных, а для этого требуется 5 дней проводить в занятии нелюбимым, монотонным и бессмысленным трудом.

А ведь эти 2 дня тоже не совсем свободны – они нужны для того, чтобы привести себя в «рабочее» состояние перед предстоящей рабочей неделей. В результате у многих «обезьян» возникают основания рассматривать не только свое время, но и себя самого (тело и личность), как рабочий инструмент, арендованный кем-то на полставки (или на полную ставку – в случае «запойных японских трудоголиков») для выполнения чужих, ненужных и часто непонятных самой «обезьяне» задач. Будучи однажды вдолбленным в сознание, эта установка с трудом поддается анализу и выкорчевыванию. Она-то и порождает фундаментальное отчуждение от своего Жизненного Проекта и Мечты, приводя к появлению такого способа жизни, как «усталая обезьяна».

Давай разберемся с этой установкой поподробнее.

Продай себя подороже!

Что же именно продается и покупается при устройстве на работу?

Время, в течение которого работник обязан выполнять некоторую деятельность. Что еще? Иногда навыки, но не сами по себе, а воплощенные в некоторой деятельности. Иногда – образование и другие имеющиеся ресурсы, которые помогают оптимизировать эту деятельность и воплощаются также посредством этой деятельности. Можно ли назвать все это одним словом? Можно. И слово это – Труд.

Труд – обобщенное понятие для описания отчуждающих действий. Игру в бадминтон, возню со своими детьми и написание мемуаров «трудом» назвать как-то язык не поворачивается. А вот необходимость сидеть с чужими детьми (даже когда не особенно хочется), кропотливая деятельность по написанию диссертации или переписыванию бухгалтерской отчетности из одного документа в другой – часто действительно настоящий труд. В чем разница? Разница в осознании целей и характера деятельности и согласии с ними. А еще – в получении удовольствия от процесса и возможности заняться чем-то другим в любой момент, отсутствие ощущения давящей необходимости. Последнее, как вы понимаете, к труду не относится.

Таким образом, имеем нехитрую формулу:

Есть удовольствие – нет труда.

Нет удовольствия – есть труд.

Встроенная в глубины бессознательного концепция обязательного, безальтернативного и социально одобряемого (общественно-полезного) труда поразительно быстро вымывает из жизни удовольствие, делает из нормального, жизнерадостного человека «усталую обезьяну» с отбитой «хотелкой». Обезьяну, разуверившуюся в том, что возможна жизнь, наполненная радостью, при которой естественно и целесообразно делать именно то, что хочется, и получать от этого огромное удовольствие. Воплощать именно свои проекты и идеалы, жить на мотивации достижения.

Эту радужную перспективу заслоняет исполинская тень необходимости выполнять наскучивший и давно ставший неинтересным труд исключительно из-за денег. Бежать постоянно к одной морковке, окончательная достижимость которой становится сомнительной уже для самого ослика. И вид находящейся впереди морковки давно не радует, не возбуждает на новые подвиги, постепенно всякое желание напрягаться из-за морковок пропадает. Труд при данном подходе становится деятельностью, основанной на отчуждении, на мотивации избегания «морковки сзади» (постоянно маячащей «в зеркале заднего вида»): это ситуация, при которой по-настоящему значимая морковка почему-то постоянно угрожающе приближается к тылу. Но входить с ней в близкий контакт как-то не хочется. В результате у некоторых возникает отвращение к морковкам (целям) как таковым и тяга к бесконечному движению (оно начинает постепенно ассоциироваться с защищенностью) – это и называется «мотивацией к труду». Такая установка порождает жизнь не по своим правилам и пресловутое «эмоциональное выгорание».

Большинство «обезьян» в рамках такой системы одержимы стремлением продать себя подороже. Именно себя, не свой труд. Более того, они сами часто называют работу «продажей себя». Существуют отдельные особи, которые даже бравируют этим и смотрят свысока на любого, кто относится к продаже себя по-другому – насколько позволяет, конечно, бравировать чем-либо состояние хронической усталости.

Терминологическое неразличение понятий «продавать свой труд» и «продавать себя» в данном случае так же неслучайно, как и смысловая слитость «братства и рабства» в сознании человека постсоциалистической формации. Просто потому, что ценность «усталой обезьяны» в обществе «легитимно» измеряется ценностью ее труда. Кем измеряется? В первую очередь, как это ни странно, – самой «обезьяной». Редко кому приходит в голову оспаривать это странное тождество.

Универсальный товар

Из-за работы и навязанного ею отчуждения «усталые обезьяны», что бы они ни делали, постоянно глядят на часы.

«Время! Свободное время!» стало в современном мире величайшей ценностью. Однако стоит присмотреться внимательнее к тому, что же означает эта «свобода». Так называемое свободное время «усталой обезьяны» в основном посвящено подготовке к работе, поездке на работу, возвращению с работы и приведению себя в чувство после нее. «Свободное время» – это понятие, описывающее интересное свойство «раб. силы», которая, будучи «средством производства», не только доставляет себя с работы и на работу за свой счет, но и сама заботится о собственном ремонте, поддерживая себя в рабочей форме (а иногда и модернизируется на собственные средства). Ни компьютеры, ни станки этого не умеют. Так делают только ответственные работники – «усталые обезьяны».

Итак, что же представляет собой типичный рабочий день, описанный среднестатистической «усталой обезьяной»?

«Боброе утро»

Самый ненавистный звук на свете для «усталой обезьяны» – это звук будильника, неотвратимой «морковкой сзади» вонзающийся в невыспавшийся мозг.

Каждое утро до работы уходит на привычные, полусонные, механические действия по приведению себя в «товарный вид»: то есть на приведение себя в состояние, адекватное ожиданиям работодателя и занимаемой должности.

Затем наступает время выхода из дома и поездки на работу: при этом в некоторых случаях тратится час и больше личного времени только на то, чтобы доставить себя до нее.

Трудовой день

После этого начинается, собственно, сама «работа». Обезьяна «работу работает» – то есть выполняет действия, которые ей поручены. Иногда эти действия монотонны, иногда вызывают стресс, иногда неясны цели и задачи этих действий. Но всегда есть свет в конце тоннеля! В жизни любой «усталой обезьяны» существует экзистенциальный водораздел – обед – разбивающий рабочее время на два приблизительно равных по времени, но далеко неравноценных по значению сегмента: до обеда и после обеда!

После этого снова «работа», у некоторых счастливых обезьян перемежаемая социальными сетями и тоскливым поглядыванием за окно с мыслями о хорошей погоде.

И наконец! Наступает! Вожделенное! Долгожданное! Волшебное! С нетерпением предвкушаемое! Событие!

ОКОНЧАНИЕ ТРУДОВОГО ДНЯ!

После которого снова следует транспортная эпопея (на час или больше) в обратную сторону – и вот уже мы вплотную приближаемся к зоне личного, интимного и неприкосновенного – царству вечернего Досуга.

«Уютный» вечер

О классическом сюжете «с пивком перед телевизором» не буду даже напоминать.

Кстати, многие обезьяны (так называемые «трудоголики») не любят «досуг» – и понятно почему. Если жизнь – это «продажа себя», а ее высшая цель – получение максимального количества денег, и никаких альтернативных вариантов или исключений для данной установки нет, тогда к чему терять время, проведенное за неоплаченными действиями? Из-за отчуждения досуг превращается в управляемую, рассчитанную по часам отдушину, в течение которой не работают для того, чтобы на следующий день работать еще лучше. В лучшем случае – это время, потраченное на отчаянные попытки «отойти», «прийти в себя», «забыться». По сути, это всего лишь буфер, отделяющий сегодняшнюю работу от завтрашней.

Часто – и именно в этом состоит тайное желание работодателя – «обезьяна», привыкшая, что ее действия всегда отчуждены от нее самой, подчинены (поставленной кем-то другим) цели, просто не знает, что ей с этим «свободным» временем делать. Психологам знакома интересная вариация синдрома «Большого Понедельника», при котором «усталая обезьяна» возвращается из отпуска настолько вымотанной, что с радостью бежит на работу, чтобы сделать свое пребывание на этом свете осмысленным! Основная разница между работой и досугом для нее заключается в том, что на работе за нервотрепку и отчуждение по крайней мере платят.

Как это работает?

Для того чтобы состояние «усталой обезьяны» прочно утвердилось в обществе и устойчиво функционировало, чтобы все «добровольно и бодро» бежали вперед, обвешанные своими «иллюзорными» морковками, необходимо сочетание сразу нескольких факторов, выстраивающихся в «понукательную систему».

Во-первых, «обезьяна» должна быть убеждена, что труд является необычайно значимой вещью, по которой окружающими измеряется ее «объективная» ценность в обществе. Кроме того, она должна отождествлять самооценку с оценкой своего труда окружающими. То есть инкорпорировать в бессознательное самооценку-3. Длительное пренебрежение работой убивает на корню самооценку таких «обезьян». «Обезьяне» должно становиться как-то неудобно за то, что она уже столько времени не работает. Желательно, чтобы не-работа воспринималось при этом как что-то низкое и противоестественное.

Во-вторых, «обезьяна» должна быть искренне уверена, что работа является единственным – или единственно приемлемым для нее по тем или иным соображениям – средством самообеспечения и получения статуса в обществе. То есть, собственно, морковок.

И, наконец, в третьих, – самое важное: чтобы не знать, что делать со свободным временем, «обезьяна» не должна иметь личных целей и интересов, выходящих за рамки работы. Забыть свой Жизненный Проект. Или, по крайней мере, исключить из него творческую составляющую, имеющую неприятное для работодателя свойство простраивать самооценку-1, свой взгляд на мир и личностные оценочные иерархии.

Первый пункт подвязывает «морковку спереди», второй пункт – «морковку сзади». Третий пункт препятствует поиску других возможностей и морковок по жизни, гарантирует, что «некуда будет отвязываться» [2].

Чтобы эта система установок надежнее встроилась, с раннего детства «обезьянам» вводят так называемую «дисциплину».

Двойка за поведение!

Дисциплина – это положение вещей, при котором «обезьяну» под угрозой изъятия или недополучения чего-то ценного (например, зарплаты) обязывают повиноваться некоторому установленному другими (иногда даже неизвестными ей) людьми регламенту, который она ни за что не стала бы соблюдать по собственной воле.

Дисциплина – это все проявления контроля на рабочем месте: жестко фиксированные рабочие часы, непонятные цели, навязанный темп работы, отчетность, нормы выработки, наказания за опоздания и неподобающее поведение, «дресс-код» и т. д. Дисциплина – это то, что роднит фабрику, офис или магазин с другими дисциплинарными институтами – тюрьмой, школой, армией. А иногда – и с детским садом J

С детства неокрепшую еще психику маленькой «обезьянки» деформируют разнообразными запретами, правилами, ограничениями, осмысление которых игнорируется или карается (double bind или triple bind), а механическое или подобострастное выполнение поощряется: так подрастающую «обезьяну», еще не подозревающую о том, что ей предстоит стать усталой, приучают к мысли, что это нормально – не понимать смысла правил и выполняемых регулярно по жизни действий: жить не так, как хочется и представляется разумным, а как «надо» – кому-то другому…

В конце концов, делает вывод наша «обезьянка», подавляющее большинство окружающих такие же «усталые» – так возможны ли другие варианты?

Спереди или сзади?

В современном обществе, когда прямое управление, основанное на физическом принуждении, в большинстве случаев, к счастью, уже не применяется, в качестве «мотивирующей» морковки сзади активно используется принуждение следующего уровня – экономическое. То, чего опасается большинство «усталых обезьян» – это постоянно маячащая где-то рядом неприятная перспектива потери работы, которая приносит хоть какую-то иллюзию свободы и независимости.

Существует ли альтернатива тягомотной работе, приводящей к состоянию «усталой обезьяны»? Да, существует. Любимое занятие, икигай из первой главы, дело жизни, которое человек делает не потому, что его вынуждают обстоятельства, и не потому, что кто-то другой считает это значимым и престижным, а потому, что оно приносит ему самому удовлетворение и радость. Занятие, проникнутое осознанностью и выстроенное в согласии с личными целями, приносящее удовлетворение (как от процесса, так и от результата), воплощаемое в жизнь с душой, без навязанной извне дисциплины и контроля за соблюдением, неотличимое от развлечения – хобби.

Хобби – это не пассивный отдых, не навязанный обществом труда транс с бутылкой пива перед телевизором. Конечно, даже обычной праздности и ничегонеделания – отдыха в любом проявлении – сейчас часто не хватает: он нужен большинству людей в гораздо большей степени, чем они могут себе позволить, каков бы ни был их доход и профессия. Но как только пройдет навязанное трудом истощение, почти каждый адекватный человек предпочтет действовать. Так, как нравится ему. По-своему. Возможно ли всему обществу полностью отказаться от работы как трудовой повинности и перейти на хобби как способ добычи «морковок» из окружающего пространства? Думай сам – готового ответа на этот вопрос нет. Однако что мешает лично тебе перейти исключительно на «морковку», маячащую впереди? Ведь в ней действительно содержатся витамины и питательные вещества, одновременно полезные и приятные во всех отношениях! Что мешает выбрать такое дело по жизни, которое приносит удовлетворение и радость лично тебе, – и выполнять его самостоятельно, без внешнего контроля и принуждения? Отвязаться от нелепой понукающей конструкции и навсегда избавиться от «морковки сзади».

Отсутствие цели? Недостаток творческих способностей? Устойчивое предубеждение относительно долга перед обществом, перерастающее в трудовую повинность? Так отбрось ограничивающие убеждения, поставь личную творческую цель и иди к ней своим путем. Морковок на всех хватит.

Послушай для мотивации аудиопритчу «Счастливый Билет»

Фоновое упражнение на сегодня – Отдых