5.4.4. Ретрофлексия

Я сам себе судья,

Я сам себе палач,

Я сам себе раздам

И смех, и боль, и плач.

ЛЕОНИД ЛЮТВИНСКИЙ

Ретрофлексия (буквально – «оборачивание в противоположную сторону») – это реализация в отношении себя того, что человек хотел сделать другому, или того, что он хотел бы получить от других (рис. 5.5). Ретрофлексия прерывает цикл на стадии контактирования – в человеке рождается импульс, действие, энергия, направленная вовне, на внешний объект, на преобразование окружающей среды, которое позволило бы ему удовлетворить свою актуальную потребность. Но человек неосознанно останавливает этот импульс и направляет энергию внутрь себя, делая объектом воздействия себя самого, а не окружающий мир. Граница между человеком и окружающей средой становится жесткой и непроницаемой – наружу не просачиваются импульсы, поскольку они останавливаются и оборачиваются против самого человека.

При конфлюэнции границы отсутствуют, при ретрофлексии они чересчур жесткие.

Купированную и перенаправленную на себя энергию зачастую легко увидеть, внимательно наблюдая за телесными проявлениями человека. Например, когда кто-то сжимает кулаки и бьет себя по колену, то на самом деле он, возможно, неосознанно хотел бы ударить кого-то другого (не обязательно физически), но остановил этот импульс. Если человек сильно сжимает одной своей ладонью другую, как бы «придушивая» ее, то он, возможно, неосознанно хочет придушить кого-то другого. Если человек сжимает челюсти, то он сдерживает импульс сжать, нажать, надавить, «укусить» другого и т. д. Постукивание ногой по полу, пощипывание себя, обхватывание ладонью шеи, «поигрывание» желваками, прикрывание ладонью рта, сжатие губ, поджимание пальцев ног, отклонения корпуса назад, переминание с ноги на ногу – словом, любое телесное проявление, а в особенности привычные жесты и автоматически повторяющиеся движения свидетельствуют об остановленном импульсе, об энергии, которая возникла в направлении внешнего адресата, но была удержана и осталась в теле. Какие телесные привычные микродвижения совершает ваш герой?

Как я уже писала выше, любой невротический механизм – это то, что когда-то было творческим приспособлением и затем стало привычным, неосознанным способом контакта с миром. Ретрофлексия образовывается потому, что когда-то человек сдерживал определенные импульсы, чтобы удовлетворить другие свои потребности.

Например, сын, растущий с отцом-психопатом, избивающим мать, может сдерживать свою ярость, потому что проявление ее приведет к еще более плачевным последствиям и для него, и для матери. Так, сжимая кулаки и челюсти, он останавливает энергию ярости, рвущуюся наружу, обеспечивая тем самым потребность хоть в какой-то относительной безопасности. Но мощная агрессивная энергия, возникающая в теле, не может рассосаться бесследно, и человек направляет ее на самого себя, нападая на собственный организм. Это может проявляться в разных симптомах – телесных и психологических. Так, ребенок может грызть ногти, кусать до крови губы, царапать себя, в более тяжелых, пограничных случаях подростки наносят себе повреждения, режут тело. Еще одно возможное проявление – неосознанное провоцирование опасных ситуаций, начиная с увлечения экстремальными видами спорта и заканчивая ситуациями, в которых человеку наносят физические увечья. Крайняя степень проявления аутоагрессии – суицид.

В моей практике было несколько клиентов-мужчин, выросших с отцами-психопатами, регулярно избивающими своих близких. Степень ненависти к самим себе у этих клиентов зашкаливала: один царапал до крови руки, другой во время ежедневной чистки зубов в кровь раздирал себе десны щеткой, третий увлекался тем, что перебегал Садовое кольцо в неположенных местах, четвертый мечтал попасть на войну, где из него «сделали бы отбивную и пушечное мясо». И только регулярная терапия удерживала их от нанесения себе серьезного вреда. Источником этой ненависти и ярости «к себе» первоначально послужила ненависть к отцу, которую выражать адресно было опасно для жизни. Позднее механизм ретрофлексии агрессии, адресованной кому-то во внешнем мире, стал привычным.

Данные примеры характеризуют крайние, тяжелые, уже не невротические варианты, но в них ясна специфика механизма ретрофлексии.

В речи ее легко идентифицировать по возвратным местоимениям: «Я злюсь на себя», «Мне стыдно перед собой», «Я себя ненавижу», «Я спрашиваю у себя», «Мне нужно себя заставить», «Я себя уговорил», «Я накажу себя», «Я победил себя», «Я виню себя», «Я любуюсь собой» и т. д. Во всех этих случаях логично спросить: «Кому именно адресован твой импульс»?

Вот что пишет об этом Перлз:

Интроекция проявляется в использовании местоимения «я», когда на самом деле имеются в виду «они»; проекция проявляется в использовании местоимения «оно» или «они», когда на самом деле имеется в виду «я»; слияние проявляется в использовании местоимения «мы», когда реальное значение неизвестно; ретрофлексия проявляется в использовании возвратного местоимения «себе» или «себя». Ретрофлектор говорит: «Мне за себя стыдно» или «Мне нужно заставить себя сделать эту работу». Он бесконечно твердит нечто подобное, и все эти утверждения основаны на том удивительном представлении, что «я» и «себя» – два разных человека» (Перлз, 2007).

При ретрофлексии человек как бы разделяет себя на две части: «Я» и «не-Я». Одна часть воздействующая, а вторая – объект этого воздействия. Смысл ретрофлексии заключается в том, что человек свой внешний конфликт с окружающим миром переносит внутрь своего организма. Он разыгрывает сам с собой то взаимодействие, которое первоначально было взаимодействием человека с миром. И тогда душа человека становится ареной для той битвы, которую он не выносит во внешний мир.

В организме не предусмотрено эмоций, направленных на самого себя. Любое чувство, переживание – это реакция человека на ту ситуацию, которая разворачивается на границе между ним и окружающим миром, и эта реакция всегда первоначально направлена вовне.

Ни одно животное не занимается разрушением или наказанием себя, зато миллионам людей свойственно саморазрушающее поведение как результат ретрофлексии агрессивных импульсов к кому-то, к кому они не выражаются в силу различных причин.

Аналогичным образом работает ретрофлексия не только того, что человек хотел бы направить на других, но и того, что бы он хотел получить от других, но не может это открыто признать. Это может быть все что угодно: любовь, сочувствие, жалость, критика и т. д.

Например, если человек неосознанно поглаживает себя, это может означать как сдержанное желание погладить, выразить нежность к другому, так и желание, чтобы его погладили и приласкали.

Такая ретрофлексия может возникнуть в том случае, если открытое выражение потребности в любви, одобрении, поддержке, нежности было наказуемым. Например, ребенок, бегущий к родителю за объятиями, раз за разом сталкивался с холодом, отчуждением или недовольством. Живя в такой ситуации многие годы, он научился «не нуждаться» в другом человеке, прерывая свой контакт с окружающими, а исходный импульс к другим неосознанно удовлетворять для себя самого. Например, клиентка может говорить на сессии: «Мне никто не нужен, я отлично проживу и сама» – и при этом неосознанно приобнимать себя за плечи.

Более трагичен вариант, если нежными проявлениями ребенка злоупотребляли взрослые и ему пришлось переживать сексуальные домогательства в семье. Одна моя клиентка с подобной травмой гневно восклицала на сессии: «Никто не имеет права прикасаться ко мне!» – и при этом гладила себя по ноге. В этом случае в выражении агрессии уже не было проблемы (в результате длительной терапии), но под запретом пока оставалась потребность в близости.

Во всех случаях, когда человек «любуется собой», «наказывает себя», «спрашивает себя» и т. д., логично спрашивать, кем он любуется на самом деле и в чьем любовании нуждается, кого он хочет наказать или кем быть наказанным, у кого на самом деле он хочет спросить совета или кем быть спрошенным?

В сдерживании, как таковом, нет ничего плохого, если оно адекватно ситуации. Не все импульсы нужно выражать вовне, и, если человек решает, что в данном конкретном контексте ему лучше сдержаться, – это вполне здоровая ситуация.

Но если ретрофлексия становится автоматической, неосознанной, стереотипной, то она порождает невроз. В таком случае человек в большинстве ситуаций привычно останавливает энергию импульса, направленную на взаимодействие с внешним миром «здесь-и-сейчас». И тогда он не вступает в подлинный контакт, а лишь имитирует его, зацикливая свои настоящие импульсы на самом себе. Он не решается поцеловать, признаться в любви, заговорить с кем-то, выразить недовольство, отвергнуть или, наоборот, приблизиться – словом, любую возникающую в процессе контакта интенцию к другому он удерживает внутри себя, выстраивает отношения с самим собой, подменяя этим настоящие отношения с миром.

Стоит ли говорить, что блокированная в теле энергия не проходит бесследно, со временем выливаясь в различные симптомы – психосоматические заболевания, аффективные вспышки, депрессию как крайнюю степень подавления импульсов, насилие как результат эффекта «сжатой пружины».

То, что в обществе понимается под агрессивным поведением, не что иное, как результат сдерживаемой, ретрофлексированной агрессии. Если агрессивные импульсы, возникающие как адекватный и конструктивный ответ на ситуацию, удерживаются, то они, накапливаясь, превращаются в деструктивную силу, направленную либо на разрушение себя, либо на разрушение внешнего мира. Поэтому парадоксальным образом наиболее агрессивен тот, кто часто сдерживает агрессию, не давая ей своевременного выхода, адекватного ситуации.

В кино часто используется этот механизм. Например, в «Черном лебеде» героиня до крови раздирает свое тело, а в финале убивает себя, хотя на самом деле ее ярость направлена на поглощающую властную мать, не дающую ей выйти из слияния. Герой «Бойцовского клуба» ретрофлексировал свою агрессию, доведя себя до тяжелой депрессии и психологического омертвения, и только возникновение субличности – Тайлера Дердена – позволило развернуть всю накопленную ярость вовне, на окружающий мир. Героиня из «Пианистки» режет лезвиями свое тело и вонзает кусок стекла себе в сердце, хотя на самом деле хотела бы наконец убить свою мать или как минимум яростно оттолкнуться от нее. Все эти детали придают многомерность и психологическую глубину характерам персонажей.

Механизм ретрофлексии обладает мощным драматургическим потенциалом. Поскольку в большинстве классических сценарных структур подразумевается «внутренний конфликт» героя, то для разрешения этого конфликта он должен быть вынесен туда, где ему и место, – во внешний мир.

В гештальт-терапии с ретрофлексией часто работают с помощью метода амплификации (усиления) напряжения. Например, заметив, что в определенный момент сессии клиент неосознанно сжимает кулаки, терапевт, обратив на это его внимание («Что ты сейчас делаешь руками?»), просит его сжимать их еще сильнее («Усиль это! Пойди за этим движением, доведи его до крайней точки и давай посмотрим, что там родится!»). Парадоксальным образом не нарочное ослабление, а именно усиление ретрофлексии до предела позволяет осознать исходный импульс и пережить его во всей полноте, то есть развернуть ретрофлексию вовне. Разворачивание ретрофлексии через максимальное усиление часто сопровождается катарсическим высвобождением сдерживаемой ранее энергии. Именно этот механизм лежит в основе драматургического катарсиса: через прогрессию усложнений и постоянный рост ставок драматургическое напряжение концентрируется, накапливается, усиливается все больше, вплоть до крайней точки, в которой сжатая до максимума пружина «выстреливает» катарсическим высвобождением энергии. Чаще всего это совпадает с финальной битвой в третьем акте, и именно здесь, на пике энергии, происходит полный контакт зрителя с историей.

К концу сюжета обидчики должны быть наказаны, все сдержанные сильные чувства – пережиты по отношению к их непосредственному адресату, а герой из заточения внутри своих непробиваемых границ возвращен к живому взаимодействию с людьми и окружающим миром.

Если речь идет о фрейдистской структуре, где у героя есть некая травма в прошлом, а смысл сюжета – в выздоровлении от нее, то эта травма должна быть снова воспроизведена в настоящем. Тогда энергия, которая была направлена на саморазрушение героя, разворачивается во внешний мир и помогает ему совладать с критической ситуацией в кульминации сценария. Это – сюжет высвобождения и катарсиса.

Подумайте, какие импульсы чаще всего сдерживает ваш герой? Какие свои чувства он не позволяет себе выражать по отношению к истинным адресатам и направляет их на себя? Каким своим интенциям и порывам по отношению к миру он не дает ходу? Или, возможно, он желает получить что-то от окружающего мира, но удерживает себя от того, чтобы за этим обратиться? Какой своей потребности он не дает ходу? Куда девается удерживаемая энергия? Какими способами он направляет эту энергию на себя? Продумайте конкретные детали его поведения, которые станут хорошими штрихами к его психологическому портрету. Что такого он делает с собой и со своей жизнью, что на самом деле хотел бы сделать с кем-то/чем-то из окружающего мира? Какие сцены могли бы максимально полно выразить катарсическое высвобождение этой энергии наружу?