Глава тридцать шестая Ссоры-2 (Техника психокатарсиса
Глава тридцать шестая
Ссоры-2
(Техника психокатарсиса
П.: Так… Закрыла глаза… Хорошо. Итак, неадекватности… Неадекватности в наших с тобой взаимоотношениях, которые ведут к ссорам. То, что заставляет тебя со мной ссориться, у тебя — где? В голове?
В.: Да.
П.: А что это такое?
В.: Улитка.
П.: Улитка?!.. Та-ак… А давно она у тебя?
В.: Н-н… Не знаю.
П.: Сколько? День? Два?
В.: Нет… Больше.
П.: Прекрасно! Значит, появилась прежде, чем поссорились. Причина ссоры — она, но к теме ссоры непосредственного отношения не имеет. Сколько? Год? Полтора?
В.: Нет… Две недели.
П.: Две недели? Всего? Так… А посмотри внимательно: улитка какого цвета?
В.: Серо-коричневая.
П.: Однородная? Я имею в виду, она за один раз сделана? Посмотри внимательно, может быть домик у улитки не за один раз появился?
В.: Удивительно, как ты иной раз точно угадываешь[13].Как будто сам видишь. Да. Построен не за один раз.
П.: А сколько лет этой второй составляющей?
В.: Двенадцать лет. Это главная часть улитки.
П. (Молчит, думает): Так. Двенадцать лет назад… В тот год родилась дочь, осложнение после родов, попала в больницу, развелась с мужем… Что-то послужило ассоциацией? Ассоциации… (Вслух) Так вот почему ты мне постоянно приписывала то, чего я не говорил! Да и говорить не мог! Двенадцать лет! Ну и баран же я, что не догадался раньше, что ты не со мной ссорилась, а ещё с кем-то! Ладно… Так. Хорошо. Что надо сделать, чтобы улитка уползла и больше не влияла на наши отношения? Рассмотри её внимательно. Наблюдай, как она уползает.
В.: Нет, не уходит… А ты знаешь, мне иногда кажется, что ничего у нас с тобой не было, не случалось, и мы с тобой не встречались. Как будто ничего не было.
П.: Стоп!..
В.: Что?..
П.: Ты уже что-то похожее говорила.
В.: Я?
П.: Да. Только это была зеркальная ситуация. Ты сказала, что у тебя иногда такое ощущение, что в Центре это была не ты. Как будто ничего не было.
В.: И что это значит?
П.: Не знаю.
В.: Почему?
П.: Откуда я знаю, почему? Так углублённо психокатарсисом я впервые занимаюсь. Но я запомнил. Когда-нибудь ответ будет. Итак, что же улитка? Посмотри внимательней.
В.: Нет. Она уползать не хочет.
П.: Может быть, к ней притянута твоя энергия?
В.: Нет.
П.: Посмотри, может быть, есть какая-нибудь удерживающая программа?
В.: Нет.
П.: И всё-таки что-то есть. Посмотри внимательно: какого цвета то, что мешает тебе от этой улитки избавиться?
В.: Кроваво-красное…
П.: А какой формы этот предмет?
В.: Это не предмет… Это… Это моё сердце… Оно разрезано. В кровь.
(Примечание: сердце — это обычно место фиксации разочарований. Обманули или обманулась, намечтала или нафантазировала, а потом разобралась, как на самом деле устроена жизнь, и сердце, как говорят в народе, «кровью облилось».)
П.: Когда оно было разрезано?
В.: Двенадцать лет назад…
П.: Так… А кто это сделал? Мужчина или женщина? Да что я спрашиваю — мужчина, разумеется…
В.: На самом деле все вместе… Много факторов. И во многом я сама.
П.: А тебе будет лучше, если сердце твоё заживёт?
В.: Да, будет лучше.
П.: Так заживляй!
В.: …
П.: Рассказывай, что происходит.
В.: Зашила. Нитками внахлёст.
(Оценка внешнего состояния: вздоха облегчения нет, иных внешних проявлений улучшения психического состояния тоже нет.)
П.: А только зашить достаточно? Может быть, ещё что-нибудь надо сделать? Чтобы рана совсем затянулась? Что ещё надо сделать?
В.: Н-н… Не знаю.
П.: Знаешь. Может быть, смазать какой-нибудь целебной мазью? А то ведь у нас есть любая. Или просто на рану руку положить?.. Что происходит? Рассказывай.
В.: Ничего не происходит.
П.: Сосредоточься. Посмотри внимательно… Что надо сделать, чтобы рана затянулась без следа?
В.: Н-н… Не знаю…
П.: …Странно… Ты всегда с такой лёгкостью разрешала все сформулированные задачи. Ещё раз попробуй.
В.: …Нет. Ничего не меняется…
П.: А ты уверена, что тебе будет лучше, если рану заживить?
В.: Да. Я даже так скажу: она у меня прежде несколько раз заживлялась…
П.: Несколько раз? А потом?
В.: Потом края опять расходились… И опять начинала сочиться кровь.
П.: Раз заживлялась, значит может зажить и окончательно. Хорошо. Посмотри внимательно: может быть, в самой ране что-то мешает процессу заживления? Может быть, рану надо почистить? Или промыть? Мешает?
В.: Нет. Ничего не мешает.
П.: Так. Может быть, есть нечто, некий предмет, с которым надо разобраться прежде заживления? Где он?
В.: Нет, ничего не вижу.
П.: Так. Не волнуйся. Всё хорошо. Сейчас мы найдём решение. Вернее, ты найдёшь. Итак, что надо сделать, чтобы рана затянулась без следа и больше не оказывала на твою жизнь отрицательного влияния?
В.: Нет… Не получается… Всё. Я больше не могу. Давай заканчивать. Очень устала.
* * *
На этом работа прервалась до следующего дня. На следующий же день сеанс лечебного психокатарсиса просто продолжением быть не мог: хотя бы уже потому, что женщина осознала — представляете, женщина осознала! — что её плохое настроение в последние дни и возникшая ссора никоим образом не связаны собственно с П. Иными словами, поняла, что ссорился не он, как она была в том уверена. Но в то же время нельзя сказать, что ссорилась она. Её просто отбрасывало в ситуацию тринадцатилетней давности. Ситуацию, как это обычно бывает, для психики более реальную, чем сама действительность. Часто на следующий день во время очередного занятия выясняется, что подсознание за время между сеансами над выявленной проблемой уже поработало и справилось самостоятельно. Выясняется, что какие-то предметы исчезли, какая-нибудь рана уже зажила, поле энергетическое выровнялось. Но не так, на удивление, обстояло дело с Возлюбленной на этот раз.
П.: Так… Закрыла глаза… Хорошо. Твоё сейчас состояние — для работы наилучшее? Или требуется какая-нибудь предварительная подготовка? Что-нибудь изменить надо? Если надо, то что?
В.: Нет, всё в порядке. Всё нормально.
П.: В таком случае, посмотри на своё сердце. Что изменилось со вчерашнего дня?
В.: Ничего не изменилось. Всё по-прежнему. Шов и нитки.
П.: Посмотри внимательно: может быть, изменилось хоть что-нибудь?
В.: Нет. Ничего. Во всяком случае, не заметно…
П.: Так. Рассматривай своё сердце… Подумай и скажи, что надо сделать, чтобы рана…
В.: Мне кажется, что ничего у нас не получится.
П.: Кажется или уверена?
В.: Уверена.
П.: Так не получится… А как ты думаешь, Христос смог бы залечить твоё сердце?
В.: Христос? Он — смог бы.
П.: А ты Его присутствие ощущаешь?
В.: В каком смысле?
П.: Как сказано, помнишь? «Где двое или трое соберутся во имя Моё, там и Я среди них…»
В.: Ощущаю…
П.: А как ты его ощущаешь?
В.: М-м-м… Духом.
П.: А как это? Поясни поточнее.
В.: Это трудно объяснить.
П.: Хорошо. Значит, ощущаешь — и считаешь, что Он может залечить… А ты простила этих людей? Тех, которые кроме тебя самой участвовали в появлении на твоём сердце раны?
В.: Давно простила.
П. (Невысказанная мысль: «Так… Простила, а рана не затягивается… Тэкс-тэкс-тэкс… Хотя, кто знает, может быть, действительно, простила? Ведь по поводу почки пошла на обряд елеопомазанья, пресвитеров церкви созывали, молились вместе, к этому готовилась — дело серьёзное. В том числе, по Библии, к елеопомазанью надо всех простить… А может, с испугу?.. Ведь с камнями в почке не шутят, врачи говорят: операция… Нет, готовилась, по Писанию, какой смысл хитрить… Да и разве это её — хитрить?.. Тэкс-тэкс-тэкс… Что бы это могло быть — сердце? Сердце — это область фиксации разочарований… Не случайно в народе говорят: разбитое сердце…»)
П.: Разбитое сердце…
В.: Разбитое? Моё — разрезано.
П.: В данном случае это неважно. Разрезанное, разбитое, словом, разочарованное сердце…
В.: А как это — разочарованное?
П.: Разочарованное? Раз-очаро-ванное. Было очарование. От слова «чары». А потом, когда построенное силой чар будущее не реализовалось, — возникла обида, боль. Как будто отняли любимую игрушку и ногой раздавили. А вот откуда очарование могло взяться? Отовсюду. Вариантов множество. От родителей, из сказок, по телевизору какая-нибудь чушь понравилась. Где-то что-то недослушала, недопоняла, и — вот и хрустальный замок. А не выстроился — разочарование. Боль, причём даже без психоэнергетических травм извне. Насколько я могу судить по твоему подсознанию, люди из слоя твоего брака яркими некрофилами не были… Во всяком случае, тогда. Твоя рана скорее от мечты, от неверных жизненных установок. Установка, философия, казалось бы, лишь слова — а сколько в результате, ты сама убедилась, твоей энергии рассеивается.
В.: Как философия? Нет у меня никакой философии!
П.: «Нет философии» — это тоже философия. Всё равно система внушённых убеждений. Система, которая совпадает с убеждениями толпы. Толпа на внушения податлива, следовательно, если не поминать сатану, то кто-то ей внушает. Принявший же, естественно, за эту систему взглядов расплачивается. Скажем, если человек воспринимает жизнь как череду возможностей приобретать вещи, — то попади он в тюрьму, в особенности несправедливо, как это бывало при некрофиле Сталине, да и при многих других, то это — всё, жизненная катастрофа, ощущение разочарованности, неудачи, ощущение, что не повезло в жизни, с жизнью, при жизни, по жизни, и так далее… Дескать, другие, счастливые, сейчас по другую сторону решётки и потребляют, потребляют, потребляют, а тебе — одна каторжная работа. Может быть, у такого потребителя по этому поводу будет ощущение горя, но, скорее всего, — желание смерти. Впрочем, я не совсем прав, что тяга к смерти у индивида — следствие тюрьмы. Это желание в нём от начала: жизнь ради вещей — это уже некрофилия. Хотя и жухлая. Или другой, к примеру, человек. Он воспринимает жизнь как возможность избавиться от унаследованных и приобретённых заблуждений. Для таких ценность жизни, среди прочего, — это череда нестандартных ситуаций, в которых возможно познание ближних, а следовательно, и себя. Ведь только в нестандартной ситуации человек прекращает играть в привычные игры и начинает искать решение, и такое решение, которое согласовывалось бы с истиной. В таком случае тюрьма — это благословение, если, разумеется, была Богом не просто допущена, если она не просто справедливое наказание от людей за преступление, но в особом смысле воля Божья. Более нестандартной ситуации, чем тюрьма или каторга представить себе трудно, поэтому не случайно практически все апостолы через неё прошли. Да и пророки, и просто рядовые сектанты тоже. Так что, один по жизни — мается, а другому — удовольствие от возрастания души, постижения. Я сейчас даже не говорю об исключительно духовных благословениях, хотя они самое важное. Взять, хотя бы, возможность в тюрьме брата поддержать… Так что, если ты попадёшь в тюрьму…
В.: А за что меня в тюрьму?!
П.: Не за что, а для чего. Чтобы не было иллюзий, которые часто ошибочно называют мечтами. Чтобы сердце не было разрезанным. Чтобы, наоборот, сердце зажило. Чтобы стать благословением для других. Кстати, очень часто, я читал, люди обращались к Богу, когда на их глазах христиан не просто гнали, но убивали. Между прочим, это — опыт апостола Павла, ведь сердце его дрогнуло явно прежде, чем Господь обратился к нему, гонителю христиан, со словом видения. Павел (тогда его ещё звали Савлом) был распорядителем на казни Стефана-первомученика, об этом в 7-й главе Деяний рассказывается. Стефана убивали, живого камнями забивали, а он при этом Бога видел, Христа видел и рассказывал о том озверевшим убийцам. И сердце Савла дрогнуло. А Слово — это потом. Так Павел же не единственный! История крестовых походов — богатейший к тому материал. Ведь озверевшие крестоносцы, одержимые духом, как они полагали, Христовым, бросились убивать в первую очередь не турок-мусульман, что ещё можно было бы как-то понять (хотя и это грех), но своих, европейцев, тоже христиан. В частности, был поход на территории нынешней Франции против альбигойцев и вальденсов, такое имя еретикам тех мест сохранила история, а как они сами себя называли — кто знает? Сколько разных направлений объединили палачи под этим названием? Солдаты папы римского загнали еретиков на лёд… Зима, холодно… Очень холодно, мороз, раз лёд на озере стоял. Ветер, наверное… Загнали на лёд, не помню сколько, то ли двадцать девять человек, то ли пятьдесят девять. Но скорее — двадцать девять… Замерзают. Им условие: если в вопросах веры подчинятся приказам римского папы — а про римского папу, если ты помнишь, внушают, что он наместник (т. е. заместитель) Бога на земле, — то их со льда выпустят и убивать не будут, а нет — замёрзнут. Но все двадцать девять остались на льду. Плечо к плечу, чтобы не так быстро уходило тепло, а вместе с ним и жизнь! Но на призыв «покаяться» не откликнулись. А потом запели. Запели гимн и гимн этот был про Христа. Когда начали петь, то их было двадцать девять, а когда закончили, то стало тридцать. Сердце, как и тогда, сотни лет назад на казни Стефана-первомученика, дрогнуло у распорядителя казни, на этот раз у командира отряда… Он шагнул на лёд и стал тридцатым… Такая вот история… А приказать своим солдатам отойти от берега и не довершать своего чёрного католического дела он не мог: во всяком отряде был свой святой отец, не хуже коммунистического комиссара — прирезал бы. Да и не будь святого отца, командира всё равно бы убили. Ведь дисциплина в подобных организациях католиков не хуже, чем в центрах Хаббарда. Они ж там сами себе не доверяют, не говоря уж о том, что не догадываются, кто рядом стоит. Только в центре Хаббарда, когда начальник начинает расспрашивать, о чём говорят друзья за соседним столом, по уставу надо брать в руки клеммы Е-метра, такой у них эвфемизм для детектора лжи, а католики в те времена и без Е-метра… Что ты открыла глаза? Разве пора?
В.: На лёд?.. Я не готова…
П.: Не всё сразу. Полнота возраста Христова — это всё-таки результат процесса… А на это требуется время. Может, глаза стоит закрыть? Ведь мы ещё не заживили разрезанное сердце. Так. Ты поняла насчёт тюрьмы? Зачем она?
В.: Да. Это обо мне. Я поняла. Да я и раньше понимала. Хотя, может быть, не так полно. И словами не могла выразить…
П.: Вернёмся к разрезанному сердцу. Так ты хочешь принять сторону Христа? Или пока нет?
В.: Что ты спрашиваешь? Ты же всё знаешь…
П.: А если так, то Христос учит, что испытания допускаются в жизни человека для того, чтобы он мог увидеть, что путь его — не туда, в тупик. Чтобы он мог остановиться и задуматься, и, обратившись, выбраться на другой путь, к жизни. Чтобы мог облегчённо вздохнуть и расправить грудь. Навсегда расправить. И вот тогда, что бы ни случилось, разбитого сердца не будет. Или разрезанного. Потому что нет очарований и миражей, а только истина. И в этом и постижение, и возрастание…
В. (Глубокий вздох): М-м-м…
П.: Так. Очень хорошо. А теперь я чувствую, что… Что произошло?
В.: Всё.
П.: Что «всё»?
В.: Раны нету. Края сошлись.
П.: Очень хорошо. А теперь не пора ли вернуться к вчерашней улитке в голове?
В. (Усмехнувшись): Улитка на склоне!..
П.: Что это ты Стругацких вспомнила?
В.: Просто: раз на склоне, то соскользнула. Всё! Соскользнула моя улитка.
П.: Куда соскользнула?
В.: А просто — соскользнула и всё! Нету! Нету той улитки, из-за которой мы ссорились. Прости меня, ведь это я те ссоры начинала. Невольно.
П.: Какие стали ощущения в голове? Какое настроение?
В. (Вновь глубоко вздыхает и улыбается): Ты ещё спрашиваешь?!
П.: Мы ещё когда-нибудь таким образом поссоримся?
В.: Нет.
П.: Тогда всё. Открывай глаза.
* * *
Как наблюдательный читатель сразу заметил, этот сеанс психотерапии отличается от предыдущих прежде всего тем, что для разрешения вопроса домашнего неустройства Психотерапевту пришлось привлечь богословие и историю христианства. Этот шаг был вынужденным, потому что резаная рана не поддавалась излечению в течение двух сеансов. Для Возлюбленной это редчайший случай.
Практика показывает, что в таких случаях (характер проблемы, уровень Личности очищающегося) обращение ко Христу позволяет заживить раны ложных убеждений. Ещё раз обращаем ваше внимание, что рана была не в теле памяти, то есть была не психоэнергетической травмой извне, но образовалась как бы «сама собой», была как бы надумана самим человеком. Подобные раны могут кровоточить неограниченно долго и могут, точно так же, как и травмы психоэнергетические, вытягивать у человека энергию: и 15, и 50, и более процентов, и точно так же приводят к неадекватностям поведения. Да, так устроен человек — неверная философия может его обессиливать в прямом смысле.
В следующей главе мы подробней рассмотрим взаимоотношение тела памяти не только с телом физическим, но и с телом сознания (мировоззрения) — так мы назвали «тело», в котором возникают обессиливающие несуразности неверного мировоззрения. В том и красота психокатарсиса, что он позволяет видеть враждебное, приходящее не только извне, но и как бы изнутри.
Как мы далее увидим, многие, прежде тёмные проблемы тела сознания становятся видимы только при наличии света — то есть Слова или Духа. Наблюдать можно не только излечение, как видно из вышеприведённой стенограммы сеанса психокатарсиса, но и собственно проблему. Порой человек бывает обессилен и сам не знает почему. И вот в такой ситуации Спаситель становится Спасителем среди прочего ещё и в психотерапевтическом смысле.
К этому мы тоже ещё вернёмся в следующей главе, а сейчас нас больше интересует следующий вопрос: а не может ли быть так, что многие уродства тела памяти и тела сознания всегда выправляются при участии Христа, только исцеляющийся на рациональном уровне об этом не догадывается? Почему бы и нет? И скорее — да, что следует хотя бы из того, что некрофилы для себя в положительном направлении психокатарсис отрицают. Если что и снимают, так только не из тела мировоззрения. Словом, одна видимость.
Совершенно очевидно, что глубина психокатарсического очищения, может быть, и будет сходной у тех, у кого суббота в четверг или в пятницу, но будет совершенно иной для тех, у кого суббота в субботу. В этом легко удостовериться на практике.
Мы не будем окончательно отвечать на вопрос о степени участия Христа, предоставим его решение проницательным. Только обращаем внимание читателя на один факт: познание о Боге у людей есть вне книжных знаний.
Может, отчасти, потому и была допущена Им на территории России коммунистическая атеистическая империя, чтобы этот факт стал особенно зримым.
Пример хотя бы следующий: человек, атеист, вернее, в третьем или четвёртом поколении безбожник, военный, участник войны в Афганистане, около сотни ночных боевых прыжков с парашютом, и, в связи с тем, что в условиях военных действий год идёт за три, — молодой пенсионер, алкоголик. Библию в руках не только не держал, но держать не имел даже и возможности. В пьяном состоянии формулируя причину отказа сходить на сельское протестантское богослужение (Украина), сказал, что не видит смысла идти в общество людей, двое из которых работают в магазине, где кроме прочих товаров торгуют и водкой. По мнению этого пьющего и ничего не читающего человека, истинные люди Божьи не только не пьют сами, но и не участвуют в распространении этого зелья, как и вообще любых наркотиков! Что и говорить, мысль, не доступная многим признанным богословам!
Если предположить, что познание о Боге бытует прежде всего в подсознании (надсознание, бессознательное — всё это синонимы), то в таком случае целесообразно рассмотреть библейские откровения у женщин сельских, то есть у тех, разум которых менее всего затемнён «рациональным мышлением».
В горах Средней Азии Ала, нашего Психотерапевта, кроме встречи с бандами потрясла и ещё одна встреча — с женщиной из глухого горного кишлака, в котором не найти не то что Библии, но даже и муллы с Кораном. И вполне возможно, что все последние десять столетий и не было. Она рассказала, как шла ко крещению. По-русски она — хотя и специально этот язык изучала, чтобы читать Библию, — говорит с ошибками, но понятно всё. Она помнит, как её мать говорила — разумеется, на своём родном языке — слово в слово повторяю: «Дочка! Бог есть! Рука, нога — дырка делал. Имени не знаю — но всех нас спас». Да, вот такая евангельская кампания… Дочка выросла, специально выучила русский, поскольку Махаммад, сколько ему «рука, нога дырка» ни делай, всё равно кроме как резать несогласных ни на что не способен. Дочка выросла и, разобравшись, чему учит Христос, приняла крещение. Естественно, что суббота для неё в субботу.
Итак, познание о Боге есть в каждом человеке и, решая вопрос о Его участии в освобождении от деформации тела, стоит об этом поразмышлять.