Одна голова хорошо, а две?

Одна голова хорошо, а две?

Результаты ряда исследований показывают, что оценка угрозы в мозге происходит по двум независимым каналам [43–46]. Раздражитель (образ, движение, звук) воспринимается органами чувств, информация от которых передаётся в таламус. Оттуда она перенаправляется на распознавание и анализ в соответствующие области коры головного мозга. Только после того как информация обработана, человек осознаёт, что именно он видит (или слышит). Если человек расценивает воспринимаемое как опасность, то соответствующий сигнал передаётся в особый отдел головного мозга — миндалевидное тело, которое запускает целый каскад гормональных реакций, мобилизующих организм для выполнения действий в режиме «беги или сражайся».

Необходимо учитывать, что чем больше воспринимаемая угроза, тем сильнее будет реакция организма. Очень важно понимать, что здесь идёт речь не об объективной опасности, а о том, как она расценивается мозгом.

Параллельно действует второй канал, по которому информация о воспринимаемом передаётся напрямую в миндалевидное тело, по результатам экспресс-анализа само автоматически запускающее программу защитных реакций. Именно этот канал отвечает за ощущение испуга (рис. 6).

Сигнал от областей мозга, проводивших детальный анализ, приходит в миндалевидное тело с задержкой, обусловленной затратами времени на обработку, однако имеет более высокий приоритет и может отменить ранее отданный приказ о мобилизации организма.

Понять, как эта схема работает, проще всего на примере. Человек идёт по своим делам, и вдруг из-за угла с криком выскакивает приятель-шутник, решивший его попугать. Неожиданно появившийся на пути силуэт, резкое движение, громкий звук воспринимаются глазами и ушами, информация от соответствующих центров поступает в таламус.

Следуя первому каналу, информация передаётся для анализа в соответствующие области коры головного мозга, где начинается её обработка. Одновременно те же данные передаются в миндалевидное тело, которое, следуя одному из базовых шаблонов восприятия, определяет происходящее как угрозу (в данном случае, скорее всего, сработает шаблон, который условно можно назвать «засада») и командует: «Тревога! В ружьё!» Человек ощущает испуг. Активизируется симпатическая нервная система, организм реагирует — вбрасывается адреналин, учащается пульс, мышцы напрягаются, человек может непроизвольно совершить ряд действий: вздрогнуть (или даже отскочить), развернуться к «угрозе», присесть, втянуть голову в плечи, попытаться закрыться руками, вскрикнуть и т. д.

К этому моменту из областей мозга, занимавшихся обработкой воспринятого, в миндалевидное тело приходит результат анализа — это всего лишь приятель, угрозы он не представляет. Следует команда «Отбой тревоги!» Для того чтобы вернуть организм в исходное состояние, активизируется парасимпатическая нервная система. Человек может кратковременно ощутить слабость и затруднение дыхания[28].

Другим ярким примером, демонстрирующим двухканальность обработки информации, является эксперимент, в котором подопытным показывали фотографии различных живых существ, фиксируя при этом изменения в их сердцебиении, кровяном давлении, а также ряде других физиологических параметров с помощью аппаратуры наподобие полиграфа (детектора лжи). В результате было установлено, что, увидев фотографию с опасным существом (змеёй, скорпионом и т. п.), человек чувствует кратковременный испуг и вслед за тем успокаивается. Причина этого в том, что миндалевидное тело, проводя экспресс-анализ, «не видит» разницы между фотографией и живым существом и поднимает организм по тревоге. Вслед за тем поступают результаты более продолжительного и детального анализа изображения, проведённого в коре головного мозга, говорящие, что наблюдаемое всего лишь изображение, а не реальная опасность. Осознав, что перед ним просто фотография, человек успокаивается.

Таким образом:

• в ситуации внезапного возникновения угрозы переход в режим «беги или сражайся» происходит автоматически и не поддаётся прямому осознанному управлению;

• чем больше воспринимаемая угроза, тем сильнее реакция организма.

Как уже говорилось выше, смертельная опасность перестала быть ежедневной реальностью для большинства людей. Вместе с тем разнообразие ситуаций, связанных с угрозой для жизни, сильно возросло. Немаловажно и то, что с переходом от жизни примитивной общиной в условиях дикой природы к жизни в обществе с государственным строем появились принципиально новые опасности. Ведь для человека, как существа социального, собственное эго, мнение окружающих о нём, статус и тому подобное стали не менее (а подчас и более) важны, чем собственная жизнь. В результате этого механизм автоматического восприятия и оценки угрозы стал, если можно так выразиться, менее избирательным и адекватным степени опасности.

Как следствие — современный человек может испытывать не меньший стресс, делая предложение руки и сердца, разговаривая с начальником, выступая публично или даже просто играя на компьютере, чем кроманьонец[29], услышавший из-за поворота тропы рычание пещерного медведя.

Механизм закладки шаблонов, с помощью которых мозг распознает опасность, ещё до конца не изучен, и, согласно ряду гипотез, является сочетанием обучения и наследования[30].

Показательным примером этого является исследование процесса формирования у обезьян страха перед змеями [47]. Как показал эксперимент, детёныши обезьян, родившиеся в неволе и содержавшиеся в изоляции, совершенно не боялись змей. Однако после того как им показали видеозапись, на которой зафиксировано, как в условиях дикой природы обезьяна их вида в панике убегает от змеи, подопытные обезьянки стали пугаться не только змей, но даже их муляжей и змееподобных объектов вроде электрических кабелей. Причём страх перед змеями у них закрепился настолько, что они продолжали пугаться их даже спустя три месяца после просмотра указанного видео. Помимо прочего, данный эксперимент показывает влияние, которое могут оказывать на восприятие реальности средства массовой информации.

Какая связь между экспериментами, проведёнными над обезьянами, и психофизиологией человеческого поведения в стрессовой ситуации? Связь самая непосредственная. В эволюционном плане люди за 25–40 тысяч лет существования не так далеко ушли от своих предков-приматов. Современный человек генетически идентичен шимпанзе на 98,5 % [48] (95 % — согласно другой методике сравнения [49]).

Интересно, что в указанном эксперименте обезьянок пытались помимо змей научить бояться цветов, отредактировав видео и заменив на нём изображения змеи, от которой удирает обезьяна, на изображение цветка. Однако боязнь цветов сформировать не удалось. Исследователи сделали предположение, что появление страха перед змеями было возможно, поскольку происходило как активация унаследованного страха посредством обучения. Очевидно, что врождённой предрасположенности к боязни цветов у обезьян нет.

Ещё одним и, на мой взгляд, более важным результатом было то, что когда вначале обезьянкам показывали, как другая обезьяна не боится змеи, то в дальнейшем у них нельзя было сформировать страх, даже демонстрируя другое поведение. Этот результат очень важен с точки зрения воспитания детей личным примером, однако эта тема выходит за рамки данной книги.

Ну и наконец, наиболее актуальным с точки зрения подготовки к критическим ситуациям результатом было то, что лабораторные обезьяны, у которых сформировали страх перед змеями, боялись их сильнее, чем обезьяны, выросшие в дикой природе. Такая реакция объясняется, прежде всего, отсутствием опыта у лабораторных животных, т. е. они не знали, чего конкретно ожидать от рептилии, как можно обеспечить свою безопасность при встрече с ней.

Таким образом, стресс тем меньше, чем больше у человека положительного опыта действий в подобных случаях. При этом огромное значение имеет именно сходство (если не идентичность) ситуации. Тот факт, что человек уже не раз сталкивался с сильным стрессом в одних ситуациях, совершенно не гарантирует, что стресс, переживаемый в другом типе ситуаций, будет меньше.

Так, например, Крейг Веллер, в прошлом боец спецподразделения Special Warfare Combatant Crewmen (SWCC) Военно-морского флота США, прошедший суровые тренировки и не раз в ходе службы попадавший в различные стрессовые ситуации, вспоминает, что во время своего первого боя по правилам миксфайта настолько утратил самоконтроль, что даже с нескольких попыток не смог эффективно провести удушающий приём и в итоге проиграл. Как показал анализ его действий, Веллер, каждый раз захватывая противника на «гильотину», сжимал не только его шею, но и руку [50]. Несмотря на то что на тренировках этот приём был отработан тысячи раз, в ходе матча из-за психофизиологического воздействия стресса Веллер не мог сообразить, что он делает не так, чтобы исправить свою ошибку.

Безусловно, человек, часто сталкивающийся со стрессовыми ситуациями, вне зависимости от их типа и сценария, и выходящий из них победителем, постепенно повышает свою стрессоустойчивость. Для него эффекты от психофизиологических изменений, вызванных стрессом, не являются сюрпризом, поскольку он уже не раз сталкивался с ними ранее. Благодаря опыту прежних побед он уверен в своих силах, может собраться и сконцентрироваться на решении поставленной задачи. Однако специфика ситуации самообороны в том, что события развиваются так стремительно, что просто нет времени взять себя в руки и попытаться справиться с волнением. Таким образом, для снижения испытываемого стресса, а следовательно, и интенсивности протекания мобилизационных процессов в ситуации самообороны требуется весьма специфический опыт победы в реальном бою. Очевидно, что накопление подобного опыта без риска для жизни и здоровья возможно только опосредованно, путём специально организованных тренировок, речь о которых пойдёт в главе «Сила мысли».