ПЕРВЫЙ МИЛЛИОНЕР СССР АРТЁМ ТАРАСОВ

ПЕРВЫЙ МИЛЛИОНЕР СССР АРТЁМ ТАРАСОВ

— Что вы чувствуете сейчас? Присутствует какое — либо беспокойство? Ведь любой психологический анализ и консультация это всегда нагрузка. Тем более, когда этот процесс протекает на фоне читательской аудитории.

— Нет. Я не переживаю. В своё время на Западе вышла книжка одного косметического хирурга, в которой этот автор рассказывал, где, что и как подтягивалось хирургами на лицах известных звёзд: Клаудии Шифер, Стинга, Брюс Уильяс, Николь Кидман и других.

— Но ведь раздевать физически — это не так больно, как раздевать психологически. Поэтому я благодарен, что вы дали согласие на этот сеанс.

— Кстати, на этого врача-хирурга подали в суд. Но он доказал всё подробно с деталями и судебные иски были отозваны. (По-видимому, пациент сам того не осознавая, таким образом выражает своё будущее сопротивление сеансу, в замаскированной форме намекая психологу на более аккуратную, то есть без негативных последствий процедуру сеанса).

— Я надеюсь у нас до этого дело не дойдёт.

— Ну давайте… давайте…

— В практической психологии особое место занимает процедура представления самого себя, но это делается в косвенной форме. То, что вы первый миллионер Советского Союза знают все. А вот, чтобы о вас могли рассказать ваши предметы.

— Хорошо…Значительную часть времени я провожу за своим письменным столом. Письменный стол конечно бы вначале заметил мою неаккуратность. Потому, что на нём скапливается огромное количество бумаг, и нужных, и ненужных, и через какое-то долгое достаточно время я начинаю их разбирать.

— Что сказал бы Вам ваш письменный стол?

— Он сказал бы: “Я хочу другого хозяина ”.

— Ваш письменный стол ругался бы с Вами?

— Нет…нет… он бы был выдержан и сказал бы, что всё ему нравится, и работа, которую проводит мой хозяин, и то время длинное, которое он со мной проводит и в субботу, и в воскресенье… вечерами, но мне не нравится, что он меня держит в таком неприбранном состоянии. Но когда он меня прибирает, а это бывает крайне редко, я просто весь сияю и радуюсь.

— Какой бы ещё предмет лучше рассказал бы о вашей психической сущности?

— Меня легко раскрыть любимыми моими предметами. Мои любимые предметы — это рыболовные снасти, спиннинги. Они бы наоборот поспорили бы со столом (Смеётся). И сказали бы письменному столу, ну что ты он же нас очень любит. Он с нами аккуратен. Он нас бережно кладёт в футляр, в ларчик… он нас часто рассматривает. До боли переживает, когда ломается кусочек удочки… на конце. Часто ездит на птичий рынок, в разные магазины, покупает всё время нас. Наша семья растёт.

— Хорошо… возьмём такой предмет как деньги. Чтобы они о вас рассказали своим денежным голосом?

— Они бы сказали: ”Артём Михайлович… мы вам так легко даёмся и вы так плохо с нами поступаете. Вы нас не цените. Мы не видим вас, так как вы живёте в России. Когда мы вдруг появляемся в большом или в малом количестве, то вы нас не щадите, вы нас тратите, не считая, пытаясь заплатить за всех друзей во всех ресторанах и в местах, где они ходят. Вы тратите их совершенно не считая на своего сына… единственного, хотя бы могли бы тратить на себя. Но мы не скучаем потому, что мы тратимся моментально, динамично, быстро… Мы не плесневеем и думаем о том, что мы играем важную роль в судьбах других людей, чем в судьбе нашего хозяина.

— Хорошо, а чтобы рассказали о вас ваши близкие?

— Сын сказал бы: “Папа у меня очень хороший, Он действительно со мной нормально ладит. Он даёт мне всё время денег. Он очень хорошо ко мне относится, но плохо, что он меня часто иногда контролирует, когда я встаю, когда я просыпаюсь, Я переживаю потому, что мой папа обо мне так сильно переживает. Папа ошибается. Я на самом деле не занимаюсь не наркотиками, не увлекаюсь никакими дурацкими делами, а действительно увлечён учёбой в бизнес-школе, в которой учусь в Лондоне и готовлюсь получить отличные оценки, чтобы поступить в университет и порадовать папу ” (Пациент не обнажил своей специфической проблемы во взаимоотношении Отец-Сын, ограничившись типичной проблемой).

— И всё-таки кокой бы предмет вас лучше бы раскрыл? Раскрыл бы нечто, о чём вы сами для себя боитесь признаться.

— Мне трудно сказать. Я живу в съёмной квартире, все предметы вокруг меня как бы временные. Они не постоянные сожители моей жизни… увы… поэтому единственное о чём бы они роптали, что дескать у него вечно нет времени убирать квартиру… мы всегда в пыли. (Пациенту пока так и не удалось достаточно глубоко раскрыть себя через предметы. Может сложиться впечатление, что он отвлекается на несущественные и благородные стороны своей личности. Тем не менее, это не так. У пациента действительно нет предметов, к которым он был бы сильно привязан, и, которые бы, поэтому, глубоко раскрывали бы его. Так, например, на наш взгляд, письменные столы сказали бы ему: “Он часто нас меняет. Мы временные. Поэтому мы о нём ничего не знаем”. По-видимому, так обстоит дело и с другими предметами. Пациент мобилен в силу своей творческой активности и убегает от этих предметов настолько быстро, что они ничего о нём не знают. Даже деньги о нём ничего не знают. Он убегает от них. Все эти вещи и предметы окружают его, как бумаги на письменном столе, которые он забывает убирать, переключившись уже на другие бумаги. Складывается впечатление, что пациент сам убегает от себя настолько, что в результате не может понять, кто он на самом деле.)

— По-видимому, вы занимаетесь многим, но настолько глубоко? Не рассеяны ли вы в этих различных сферах? А может это и есть ваша психологическая проблема? Может быть у вас есть страх глубины проникновения в какую-то сферу? Где вы укоренились так глубоко, что продолжаете этим заниматься и не кидаетесь за другим?

— Ничего подобного (защита отрицанием). Всё, что я делаю я довожу до ситуации, когда проект должен выходить на новый уровень, не связанный ни с каким креативом. Я заканчиваю весь проект. Проект заканчивается тогда, когда вы его обсчитали, обосновали, что дальше мне уже не интересно, там уже стопор и я бросаю его. Здесь вы правы.

— Вот видите. Неужели вам не интересно довести проект до конца, применив для этого волю и терпение. А вы опять улетаете в мир других идей. Фигаро здесь, Фигаро там… Складывается впечатление, что вы живёте в потоке идей. Вы один, а мир большой и идей много. Один глаз смотрит в одну сторону, другой в другую. Не пустая суета ли всё это, несмотря на то, что вы имеете финансовый успех?

— Бросить жалко, а времени не хватает. Одну блестящую идею ради другой оставить невозможно. Да… у меня не хватает времени, не хватает работоспособности потому, что иногда под завязку просто.

— Такой аппетит. Всё на поднос и всё я съем!

— Согласен. Но по другому жить я не смогу.

— Вы музыкант, играющий одновременно на нескольких инструментах?

— Нет. Скорее не так. Был такой музыкант, который не доверял играть никому свою музыку. Поэтому он сначала записывал фортепиано, потом выкладывал барабаны, потом флейту, а потом пел голосом. И если сказать ему, что не нужно флейту, не нужен барабан. Вот возьми гитару и пой. Человек растеряется. Я скорее такой. Мне хочется, чтоб всё это было. Всё это звучало. Я не чувствую неудовлетворения

— В чём на ваш взгляд заключается основная ваша жизненная мотивация: удовольствие, всемогущество или смысл?

— Мною движут две силы, причём векторы их чаще всего совпадают… Это творчество … придумывание и предпринимательство, направленное на то, чтобы заниматься вещами, которые доставляют интерес…

— А может быть смысл?

— Смысл?… нет… Не думаю… мною движет просто радость творчества…которая может быть бессмысленной… мы например, придумываем как спасти Америку от Торнадо… смысла большого нет…вряд ли мы это внедрим, но это интересно…

(Пациент, сам того не замечая, вновь обнажает свою проблему, заключающуюся в страхе проникнуться в проблему глубже. Вместо этого, пациент опять утверждает, что творит ради чистой радости от творчества, осознавая, что вряд ли всё это будет внедрено? Что изменилось? Проект закончен радость от творчества получена, а проблема как была так и осталась. А может пациент сопротивляется, маскируя свою манипулятивность, не называя главную мотивацию — заработать на страхе и конъюнктуре?)

— И всё-таки подумайте ещё о том, что Вами движет?

— Мною движет интерес к совместной деятельности с людьми, которые придумали что-то невероятное. А также тяга к созиданию, созданию чего-то нового и интересного…

— А может быть, когда вы занимаетесь творчеством, то всё время находитесь в диалоге с кем-то из прошлого и кому-то что-то доказываете? Подумайте, с кем вы сейчас в диалоге с детства…

— Не в коем случае…(защита отрицанием)

— Ваша психологическая поза такова, что вы как бы всегда хотите, чтобы вас назвали самым первым, лидером, пионером. Вы как бы напрашиваетесь всегда на это. Может быть вас в детстве принижали и в результате у вас сформировался комплекс неполноценности и, поэтому, у вас есть всегда подсознательное желание доказать кому-то, что вы самый лучший…?

— Не в коем случае… ничего подобного… даже близко нет… это не моя характеристика…(Явная защита отрицанием, так как он противоречит фундаментальному психоаналитическому принципу, согласно которому личность всегда продукт прошлого) я абсолютно никому ничего не доказываю… я просто испытываю радость и удовлетворение когда я занимаюсь чем-то интересным… я людям это рассказываю с огромным воодушевлением и радостью и не пытаюсь никому ничего доказывать… наоборот я верю людям, которые приносят самые сумасшедшие идеи, очень быстро становлюсь сторонником, если сам их не придумываю (И вновь защита отрицанием).

— Отец как относился к вам… принижал, недооценивал…?

— Обо мне говорила бабушка… (защита дезориентацией и игнорированием вопроса) бабушка была самая мудрая она говорила знаменитую фразу “умная голова дураку досталась”. В том смысле, что я никогда не пытался достичь конкретных результатов чего-то… благополучия, выгадать себе пользу, хотя бы я мог сделать себе карьеру направленно в конце да концов… я занимался тем, что мне очень нравилось, не думая о последствиях. Отец у меня был лидером. Он был лидер компании, лидер большого коллектива. Ему не дал Бог большую семью… я у него один… это было его страдание…

— И он своим лидерством блокировал вашу инициативу? Именно поэтому, по- видимому вы хронически испытываете желание быть самым лучшим. Голос отца до сих пор в вас сидит и что он говорит?

— Нормально… хорошо… люблю тебя… ну не такими фразами, всё что он делал из любви ко мне…

— Не было таких моментов когда вам хотелось того, чтобы отец увидел чего вы достигли?

— Не было никогда?… (защита отрицанием)

— Внутренних диалогов с отцом сейчас нет?

— Нет… потому, что я его видел очень редко… я учился в Москве… он жил в Сухуми… Я помню лишь внешние диалоги с отцом… отец придумывал сам невероятные идеи…

— Это по видимому вам передалось по наследству?

— Абсолютно верно…

— И всё таки, действительно ли нет внутренних диалогов с родителями?

— Диалогов нет… но наверное влияние родителей во всём есть… потому, что в детстве формируется человек… характер (защита интеллектуализацией). Мне один психолог говорил нарисуй мужчину. Я рисую мужчину, не думая. С большой бородой, чёрный, громадный. Нарисуй женщину. Я рисую милую симпатичную женщину. Психолог говорит, дескать вот твой отец. Под его давлением жила семья.

— Вы жили под давлением отца?

— Так получается по рисункам… А что такое лидер в семье. Он кричал орал. Ворчал. Руководил. Туда. Сюда. И все слушались. А мама такая мягкая нежная. Они пожили, потом развелись. Конечно мне было приятнее бывать и там и там… Но больше я был у мамы… Это привело меня к некой материнской составляющей. Поэтому я не лидер. Мне неприятно быть лидером. Я не хотел бы наследовать эти черты у отца. Бабушка была лидер, то есть мама его. Из-за диктата отца вы были замкнутым. Может быть это привело к творчеству. Я занимался музыкой, сидел писал стихи в другой комнате. Отец с матерью ругались в другой комнате. Страшно, причём он орал. Это было. Это и проявилось в моих рисунках. Если бы наоборот, то я бы нарисовал маленького задрыпанного мужчину и большую сильную женщину. (Пациенту действительно неприятно быть лидером. Он как бы отрицает в себе своего внутреннего лидера, который в нём живёт как тень, с которой он борется. При этом пациент хронически желает быть лучшим. По-видимому, в психике пациента постоянно существует противоречие, заключающееся в том, что он, с одной стороны, не желает быть лидером, но с другой, всеми действиями доказывает, что этого желает. Именно в этом заключается причина в его огромном желании в публичных выступлениях и стремления к власти?)

— В вас присутствует комплекс власти?

— Комплекс власти тяжёлая штука. Я же был во власти несколько раз и поэтому, когда человек теряет место депутата. Он не переизбирается. Первое ощущение полного краха. Это как наркотик. Ты садишься на иглу популярности и вдруг когда тебя перестают воспринимать тяжело…

— Это своего рода мания…

— Да она есть у всех. Лишите Жириновского экрана и вы увидите, что получится с этим человеком. Это уже всё. Лишаешься публичности, которая тебя сопровождает.

— Это не мания величия?

— Нет… это опъянение от публичности

— Это телемания… желание телеэфира…

— Да… Это испытывают все кто приходит во власть. Он считает, что все должны слушать его и воспринимать его. Я не представляю себе как сейчас живёт Билл Клинтон. Это страшное давление. Как Ельцин сейчас себя чувствует?

— Иными словами была ломка?

— Верно … ломка была как после наркотика..

— Кто вам ставил капельницы и снимал ломку?

— Время излечивало…

— Сколько времени понадобилось?

— Около года?

— А почему вы не пригласили на помощь психолога?

— Зачем… полгода, год ничего страшного. Самое интересное то, что я пытался с этим бороться. Поэтому ещё раз выдвигался, баллотировался. Делал несколько попыток … совершенно не оправданных, которые кончились для меня ничем. Я баллотировался на должность губернатора в Санкт- Петербурге, на должность губернатора Красноярского края.

— Это были своего рода наркотики, но более слабые. Вы спускались в мир безвластия пытались найти ценности, но они вас не радовали… как наркомана…

— Да… с кем бы вы не поговорили все испытывают тоже самое.

— А вы эту ломку не снимали с помощью алкоголя или психотропных веществ?

— Нет…никогда

— Ведь многие именно поэтому начинают потреблять. Лишаются сцены и т. д.

— Да я страдаю комплексом публичности, но я не хотел бы никем управлять… (Пациент управлять не желает, а вознестись над публикой желает. Складывается впечатление, что пациент желает управлять аплодисментами публики, благодаря представлению продуктов своего творчества публике). Впрочем я тоже пытался быть лидером. Отец у меня был лидер. Наверно от этого. Я был капитаном КВН в школе. Я был комсоргом курса. Потом был членом команды в институте. Всю жизнь меня тянуло к публичной деятельности. Там я писал стихи, сочинял музыку. Когда я стал известным по поводу этого поступка со взносами партийными… это был страшный период, тогда мы это не делали с позиции публичности, а делали с позиции… этого самого… чистого расчета…

— Как складываются отношения с женским полом? Со своей супругой вы чаще были кем: сыном, отцом, братом?

— Ни тем, ни тем…

— Иного нет…

— Вот удивительно. Всё таки я к жене относился… ближе к дочери. Потом это были отношения двух одинаковых людей.

— А она кого бы в вас хотела видеть? Может быть сынишку…

— Она была стрелец, она совсем другая женщина, она умная?

— По-видимому, вот эта неопределённость в ролях, согласно которым вы жили и была вашей семейной проблемой.

— По- видимому…

— От этой неопределённости вы страдали?

— Нет… не особенно страдал…

— Это ваша первая супруга..?

— Нет… у меня было много жён… это мы говорим о той, с которой я прожил 16 лет. Поэтому тех я уже и не помню. Я женился в первый раз в 18 лет. Второй раз просто…

— Кого вы больше искали в женщине? Мать свою?

— Нет. Я искал себе скорее партнёра, а не мать и не дочь. Человека по интересам. Меня ужасно раздражало то, что она как только стала женой перестала со мной ловить рыбу. Я искал партнёра по жизни.

— И друга.

— Вот это правильно. Хотя женщина и мужчина не могут быть друзьями. Это разные существа. Моя жена не была похожа на мою мать, просто она была похожа на такой тип красоты женщин, которые мне нравились.

— Фрейд здесь отдыхает. Работает Юнг. Вы искали свою половинку, свою внутреннюю женщину — аниму, свою женскую подсознательную сторону в вашей мужской психике.

— Я чем старше становлюсь, тем мне меньше хочется тратить время на женщин, поэтому я покупаю женщин. Не стыжусь этого. Всегда могу привести к себе женщину. Это не проблема, ни в какой стране мира сейчас.

— В психоанализе очень важное понятие занимает перенос … это перенос чувств. Мы всегда неадекватны реальности и находимся в плену прошлого. Кто бы не стоял перед нами мы всегда переносим на него прошлые чувства… В плену какого переноса вы чаще всего находитесь… в диалоге с кем? Ваш комплекс публичности — показать, что Вы не хуже других?

— Нет… Отец отбирал у меня охоту… он меня заставлял стать физиком.

— Вы отца одновременно и любили и не навидели… правильно…

— Ненависти не было, я пытался быть справедливым. Но давление его с радостью воспринимать было сложно. С мамой мне было легче. Более комфортно. Я к ней уезжал отдыхать. В Пущино под Москвой. В последние годы. Я вырос в стае, где был лев…и когда льва не стало…

— Вы линию отца повторяли…

— Нет… у меня были проблески и я понимал, что лучше не развивать. Бывало с сыном. Иногда я думаю какой же я диктатор, но с другой стороны парня надо воспитывать…

— Маниями и зависимостями никакими не страдали?

— Нет…

— Рыбалкоманией?

— Ну какая это мания? Нет. Я играл в казино. Был период когда делать было нечего. Часто ходил в казино. Когда полно дел, то не до этого.

— Одним словом игроманией, жертвы которой в России растут с каждым днём, у вас нет?

— Нет.

— Нет. Потому, что есть трудомания и творчество?

— Верно… Когда власти нет и публичность теряется я подспудно продолжаю попытки её приобрести. Поэтому пытался стать членом общественной палаты, но меня не избрали. Меня забаллотировали, там надо было платить большие взятки. Если бы я прошёл бы, то я стал бы заместителем Велихова… я выходил бы на телевидение, комментировал бы. Я продолжаю выступать на радио, в журналы я пишу статьи. Всё это та же тяга к публичности. Тем более, когда мне удаётся, что-то скреативить в области экономики, градостроительства.

— А не кажется ли вам, что в творчестве вами движет только желание представить себя другим. Если бы это творчество не выходило бы на массы был бы источник творчества?

— Есть творчество, которое плевать мне как массы на него прореагируют, оно просто интересно. Многие вещи, которые я делаю никогда не будут звучать. Я сейчас буду поднимать сокровища Екатерины Второй, которые затоплены у берегов Финляндии. И мы уже это планируем как шумную пиар-акцию. Я прошёл огонь, воду и медные трубы, которые звучат и тянут. Но есть творчество, которое не публично. Я занимаюсь водородным генератором. Не потому, чтобы на первых полосах появились статьи.

— Потом после смерти. Посмертная слава.

— Никто не вспомнит.

— Картинки в голове крутятся о том, что вас будут вспоминать?

— Нет. Я просто хочу, чтобы этот генератор заработал. Это не я изобрёл. Я просто поддерживаю изобретателя.

— Какие, на ваш взгляд комплексы вами двигают? Вы страдали в детстве от хронического безденежья, недоедания, нехватки чего-то?

— Нет… я рос в благополучной семье. Недоедания не было… Я жил абсолютно в достатке и насколько я себя помню, меня это творчество начало двигать лет с пяти. В пять лет я садился за рояль и сочинял сонаты, в двенадцать я их играл не зная нот.

— Как повлияли взаимоотношения отца и матери?

— Это было у меня в семье…

— А во сне отец приходил, что он говорил?

— Не снился…

— А мать тоже не снится?

— Практически нет…больше вспоминаю о ней наяву…

— Какие сны снятся?

— Сны бывают фантазийные, нисколько не могу вспомнить… все забываю… Нет таких снов, которые бы меня шокировали и запомнились не бывают… бывают сны с ощущениями… это да… ощущение краски… утреннее приятное или неприятное восприятия, но потом забываются…

— А сны с каким либо определённым сюжетом сценарием бывают..

— Всегда бывают…

— Расскажите…

— Я их не помню… у меня не было такого сна, который бы въелся в память… честное слово… (Пациент знал, что видел сновидение и забыл его, очевидно, сопротивляется процессу воспоминания. Забывание сновидений указывает на борьбу пациента с разоблачением его бессознательного.)

— И всё-таки попробуйте вспомнить хотя бы один сон? Я обещаю вам, что мы не будем его анализировать…

— С детства даже совсем не помню… впрочем был детский сон… в детском саду… мне было лет пять… мне очень нравилась одна девушка, которая у нас была в детском саду, я к ней потом ходил на день рожденья. Мне снилось во сне, что мы с ней чуть ли не в кольчугах сидим на конях … мы вместе… типа это картины “Три богатыря” Васнецова… вот это я помню…

— Это девушка работала воспитательницей и была вас намного старше?

— Это была девочка из группы… я был периодически влюблён… этих девочек я помню… я был влюбчивый у меня это было и в младшей группе и в старшей и в первом классе, во втором, в третьем классе… Поэтому может быть они мне когда-то и снились в то время

— Во сне вы не кричите?

— Нет … не кричу… у нас нет будущего… потому, что будущее никому неизвестно, поэтому его нет. Можно сидеть и планировать о будущем и завтра умереть. Прямо отсюда выйти и умереть. Надо жить сейчас.

— Сомнамбулизмом и снохождениями не страдали?

— Нет…

— Не страдаете бессонницей? Каково качество вашего сна? Вы спите с улыбкой на лице?

— Нормальный сон … потому, что я регулирую свой сон… у меня есть генератор…

— У вас бессонница бывает?

— Нет, потому, что у меня есть генератор, который позволяет спать нормально… Это генератор малых полей… Сейчас я вам его покажу… Он мне позволяет спать… Я его кладу под подушку и все дела. Он меняет вкус водки и чего угодно. Это реальный прибор, разработанный нанотехнологами и позволяет заснуть и встать абсолютно бодрым…

— Получается, что если бы у вас этого прибора не было, то вы бы страдали бессонницей?

— Нет… бывали у меня несколько раз бессонницы… не всегда… Один раз на Западе кинули мошенники на семь с половиной миллионов долларов… Не спал… Прокручивал в голове свою потерю в виде образов, не купленных мерседесов и т. п. Было гигантское желание уничтожить этого мошенника…

— О чём ваши сны я не узнал, а о чём бывает ваша бессонница?

— Ох… о работе, о том как лучше всего это построить… сделать… мысли о рыбалке, когда я хочу заснуть я вспоминаю поплавок, реку… какие-то очень удачные эпизоды. У меня есть хобби. Я бессонницей не страдаю, просто когда были стрессы я страдал и не спал…

— Эротические сны снятся часто?

— Не часто… во всяком случае я их не помню… сейчас бывают наверное, но так чтобы вспомнить сон и рассказать об этом… никогда…этого нет..

— Ладно с этими снами… можно анализировать такие явления как фантазии

какая у вас есть фантазия, которая у вас систематически прокручивается и вы зациклены на ней…

— Не бывает…

— Какая у вас фантазия или мечта, в плену которой вы находитесь всё время?

Например, Остап Бендер мечтал гулять в белых штанах по Рио-де- Жанейро?

— У меня была мечта, которую я осуществил. Сегодня этой мечты нет. Это мечта — ловить рыбу на реке Амазонка. С этим я жил. Мне очень понравилась. Я счастлив, что я побывал на Амазонке.

— Сейчас у вас есть подобной Амазонки… мечта?

— Нету…

— А хотели, чтобы она была?

— Нет… потому, что я итак очень интересно живу (Действительно в зрелом возрасте мечты уходят либо от понимания их недосягаемости, либо от того, что жизнь превращается в реализованную мечту, что мы и наблюдаем у пациента. По-видимому, пациент живёт как в хорошем сне). Сознание моё занято креативной работой. Я создаю генератор водорода, я знаю как победить ураганы Катрины в Карибском бассейне, дождь в Сафаре, я очень интересно живу. Я занимаюсь нанотехнологией, новой физикой, хочу построить Сафари-парк. Всё это творческие проекты, которые занимают моё сознание и у меня места нет для такой мечты.

— Как вы снимаете стрессы?

— Стресс я не снимаю, я просто тупо жду того, момента когда он пройдёт. Лечусь временем. Переживаю, мучаюсь иногда, злюсь..

— Может физически что-то делаете?

— Нет… это не снимает стресс… Я прочитал одну книжку по психологии, автор её женщина. Эта книга о том, как жить счастливо. Она меня вывела из тяжёлого стресса. У меня были тяжёлые стрессы. Меня преследовали бандиты, меня пытались в тюрьму сажать, мне пришлось дважды эмигрировать из страны, чтоб не попасть в тюрьму, вообще тяжёлая жизнь была.

— А может ваши стрессы, которые у вас были беспричинны? Может вы выдумали, что вас преследуют и ловят как того самого “неуловимого Джо, которого никто не ловит”. Может быть это был простой невроз навязчивого состояния?

— Нет. Это легко проверялось. Уголовные дела были. Наезды бандитов. Это не выдумывается.

— А сейчас не бывает, что вы испытываете беспричинный стресс или невроз?

— Нет. Такого не бывает. По двум причинам. Потому, самого стресса нет. Нормальная сейчас жизнь. Тьфу! Тьфу! Нет… у меня естественно есть какие-то недуги в 56 лет. Почки иногда болят. Я научился самолечением заниматься. Вот прибор ещё, который нормализует давление.

— Да я обратил внимание у вас на руках и на пальцах какие-то необыкновенные кольца и браслеты. Они целительны, судя по всему. Кольцо на пальце от давления, генератор от бессонницы. А браслет от чего?

— Адреналин в крови… У вас просто увеличивается работоспособность. Это мне просто нужно.

— Хочется верить, что это всё не туфта, не плацебо-эффект. Вы может быть человек достаточно внушаемый.

— Нет. Мне ничего невозможно внушить. Я как физик должен понять механизм действия.

— И физики могут быть внушаемыми.

— Продать мне нельзя китайское средство сделанное из дерьма. Мне нужно видеть как оно действует. Мне даже объяснили как действует религия на человека и я даже стал ходить в церковь потому, что понимаю, что делает со мной церковь. Просто физически понимаю. Я даже хочу об этом опубликовать в газете. Мне объяснили, что такое добро и зло. Объяснили как физику.

— Вы производите впечатление несуетливого, спокойного человека. Может быть это защита обратным чувством такая, что внутри у вас в действительности трепет, всё горит. А вы показываете противоположное чувство.

— Не я.

— Михаил Ширвиндт как—то в своём интервью признался, что за моей флегматичностью, холодностью и медлительностью скрывается тревога, трепет.

— Я не думаю, что я такой же медлительный как Ширвиндт. Я не сильно отличаюсь от внешнего состояния. У меня бывают сангвинические всплески энергии. Энергия возникает тогда, когда мне нужна эта энергия.

— Почему вы уверены, что вы сангвиник.

— Потому что я читал о разных типах. Мне это больше всего подходит.

— Вы были долго за границей. Синдромом эмиграции не страдали?

— Было… было…

— Как это проходило?

— У меня была стопроцентная ностальгия, когда я уехал.

— Как это выражалось поведенчески?

— Поведенчески… не распаковываются чемоданы потому, что мы приехали временно. Противодействие жене на все её желания купить дом или квартиру. Зачем это нужно. Лучше снимать так как всё равно уедем. Первая эмиграция с 91 по 93 был ностальгический синдром очень сильный. Когда я вернулся в 93, победил на выборах, был депутатом, я понял, что я уехал из страны и вспоминал о стране, которой уже на самом деле уже нет. Это меня абсолютно излечило от этого синдрома эмиграции.

— Поэтому вы потом взяли и уехали второй раз без мучений?

— Абсолютно верно.

— А в чём у вас проявлялся синдром эмиграции? В пустоте…?

— Нет… просто ограничение себя от ассимиляции… от проникновение в их общество. Моя жена абсолютно ровно делала всё наоборот. Она заводила английских подруг, она изучала английский.

— А в эмиграции у вас не приходили мысли о суициде?

— Не… не… не было… не

— Не было пустоты, подавленности?

— Hет.

— Вы были в эмиграции в Англии, а там низкие депрессивные серые облака…

— Я в эмиграции весь мир объездил. Это заблуждение. В Лондоне всегда солнышко светит. Я боролся с ассимиляцией. Я говорил им всегда как грузин по-русски.

— От ностальгии как лечились.

— Очень просто… приехал, а страна не та. То есть ты начинаешь вспоминать о том, чего уже нет.

— В одну и туже реку два раза не войдёшь. Исчез объект ностальгии.

— Верно. Страна была в ужасном состоянии в 94 году, когда здесь стреляли в людей. Капитализм дикий. Всё это излечило меня. Отец моего друга излечился по другому. Он тоже уезжал в 70 — е годы и вырвался в 90-е обратно. Он приехал и увидел, что все его ровесники умерли. Все. Вернувшись обратно у него эта ностальгия прошла.

— Сейчас тоска, депрессия бывает…

— Что это такое?

— Побольше бы таких пациентов как вы и психологи вообще останутся без работы. Вы — человек у которого нет серьёзных психологических проблем. Во всяком случае так показал наш первый сеанс. На этом мы сегодня закончим.

В конце сеанса, с целью психотерапевтического внушения, мне захотелось сказать своему пациенту, что он “пионер во всём ”, “он первый”, “ даже первый на этой кушетке”. Хотелось сказать это потому, что он этого не услышал от тех, от кого когда-то хотел бы услышать.