КИНОАКТРИСА НАТАЛЬЯ КРАЧКОВСКАЯ

КИНОАКТРИСА НАТАЛЬЯ КРАЧКОВСКАЯ

(Моя пациентка не сразу решилась на эту встречу, но когда согласилась, то сразу же предупредила, что не будет раскрываться настолько, насколько требует психоанализ. Но известно, что для психоанализа порой важнее не само раскрытие личности, а то, каким образом личность не раскрывается и сопротивляется сеансу. Впрочем, данный сеанс показал, что раскрытие всё-таки было. И вот я сижу у своей пациентки дома… — Примечания Рамиля Гарифуллина)

— У меня сейчас двойственное чувство… С одной стороны, я чувствую радость от того, что наконец-то вы сидите рядом со мной. А с другой стороны, я переживаю из-за того, что вы не особенно желаете этого диалога… И всё-таки, я чувствую, что вы желаете что-то высказать, но не говорите… Вы многое хотите выговорить…

Ничего нет у меня. У меня нет ни малейшего желания… потому, что это лично — моё. Я никогда этого не выскажу, как бы вы от меня не добивались. (Психоанализ всегда основывается на свободном ассоциировании и выражении пациентом самого себя без всякого давления со стороны психоаналитика.) Я не скажу потому, что это моё.

(По-видимому, у моей пациентки возник перенос чувств на меня, как на человека, от которого она когда-то пострадала. Такой перенос, порой, бывает вызван либо предательствами близких в детстве, либо предательству со стороны знакомых, которые сначала приблизили и «приручили», а потом бросили или предали. )

— По-видимому, раньше вас кто-то сильно обижал, предавал?…

Я не хочу с вами делиться потому, что я считаю, что это сокровенное всегда могут обернуть против тебя. Я столько получила "щелчков по носу". Зачем мне это лишний раз? Потом это моё, это никого не касается.

(Возникла пауза.)

Сейчас во время паузы вы подумали о чём-то неприятном? Не так ли?

Да… Я подумала о том, что никогда не нужно в жизни откровенничать. Они не сдержат этого груза и рано или поздно проговорятся. (Казалось бы, моя пациентка находится здесь и сейчас со мной, но до сих пор ощущает диалог и влияние «от них».)

Я стала это понимать потому, что меня предали и предали несколько раз. Я совершенно четко поняла, что я никаких новых знакомств заводить не буду… всё! Дорогие мои! И своими какими-то личными переживаниями я делиться тоже не буду.

Психическая травма, вызванная предательством, была сильная и до сих пор не зажила?

Ого — о — о конечно!

Она «кровоточит»? Воспоминания бывают?

Да!.. Будь здоров, всё хватит!

(Благодаря психической травме, нанесённой близкими, у моей пациентки имеет место стойкое сопротивление сеансу.)

— И всё-таки, о чём вы сейчас переживаете, чем живёте?

— Делами… (И действительно, до начала сеанса моя пациентка вместе со звукооператором озвучивали сказку. Теперь она переключилась на меня.) Чем жить-то мне? Извините, ну сварила я щи, убрала квартиру, потрепалась с подругами, помогла сыну, а вот дальше что? А мозги-то пусты. Для того, чтобы они заполнялись, надо что-то делать… делать. К сожалению, у нас в стране деньги пока не отменили. Почему я работаю? Все говорят, дескать, работают ради искусства, а я нет, я работаю ради денег. Ради искусства я уже сделала и мне не надо говорить, дескать, в 70 лет можно создать что-то такое — не правда это! Уже нет тех сил, и нет той крови, которая может забурлить так, чтобы всех зарядить. Нету!.. Физически ее нет, понимаете? Это может быть всплеск, но это может быть не надолго. Ради чего? Ради того, чтобы обеспечить себе старость.

(Опять пауза. Моя пациентка задумалась. На лице была тревога.)

— Во время этой паузы Вы подумали о чём-то неприятном… Не так ли?…

— Да… Я подумала о том, что ту пенсию, которую я получаю, мне очень хочется вернуть господину Путину и сказать: «А поживите на эти деньги! Вам не стыдно!?». Мне все время хочется сказать членам правительства: «А Вам не стыдно?» за то, что актеры, которые создали кинематограф, которые добыли роскошные деньги государству, почему-то живут так как я. Почему я с больными отёкшими ногами, с больным сердцем, должна мотаться, куда-то в Сибирь для того, чтобы заработать себе на то, чтобы, простите, просто накормить себя. Я считаю, что это неприлично. У меня не было такой возможности сказать. Если бы была такая возможность, то я бы сказала членам правительства об этом унижении. Не надо говорить, что вот я об искусстве думаю. Я ни хрена об искусстве сейчас уже не думаю. Вы знаете, лучше сказать честно, так как я, чем врать.

До этого вы рассказывали о подругах. Для Вас психологами являются подруги?

Это я для них психолог, а они для меня просто болтушки. Потому, что начинают мне выговаривать, дескать, ты выслушай, давай поговорим. И я каждый раз сижу и разбираюсь: «А зачем ты это сделала? А вот ты сделала бы так, вот сделай в следующий раз вот так». Сидишь и слушаешь, пока она не выговорится, и, потом я уже говорю: «Слушай, оставь меня в покое». (Смеётся своим известным «ха-ха-ха».)

Вы — известная киноактриса и ваши подружки и друзья всегда будут относиться с поправкой на это.

Естественно! И это самое страшное. Это было, есть и будет. Зависть от этого. Ты никуда не денешься. Даже если человек старается, то в нем все равно зависть ко мне есть. Лучшие друзья мои, которым, казалось бы, ну что со мной делить, они лучше живут, они более обустроены, и, все равно, зависть у них ко мне есть. А еще завидуют тому, что я не даю себе возможности расслабиться и дать обнять себя унынию. Вот этого вы от меня не дождетесь!!! (Громогласно.)

Вам бы психолога, а тут из вас делают психолога?

Ну, Бог с ним и пускай делают, в этом тоже есть какое-то доброе начало. Не знаю, на сколько я умный человек, но житейская мудрость во мне какая-то есть. Потому, что я считаю, что все-таки не даром старинные дворянские роды есть. А сейчас найдите-ка хотя бы несколько актрис, их просто единицы, которые могли бы сыграть даму высшего света. Нет! Их нет! Это наше поколение. Поколение наших внуков этого не видели и не знают. Купечество наше, русский образный язык, с помощью которого разговаривал Пушкин. А разговаривали-то они очень красиво. Сейчас все проще.

(Здесь в скрытой форме проглядываются фантазии моей пациентки и мечты, которые так и не удалось реализовать в творчестве. Ощущается комплекс профессиональной неполноценности, который себя будет проявлять в течении всего сеанса, хотя для всех нас зрителей моя пациентка, бесспорно, великая и талантливая актриса. Но пациентка в себе этого не чувствует. Потому и старается показать, что это так, но это и есть так.)

Судя по тому, что вы говорите, складывается такое впечатление, что вы одиноки…

Одиночества нет, но я нужна и, поэтому, я могу спать спокойно. Единственное то, что я устаю от этого, иногда.

Только что, перед сеансом, я видел, как вы работали и озвучивали сказки. А что будет, если вы полностью прекратите заниматься артистической

деятельностью?

Ну, когда ещё… этого не будет?…. От этого тоже можно устать. Ты живешь, пока кто-то нужен тебе. Не надо придумывать ничего, дескать, мы живём, пока нужны кому-то. Все надо брать!!! Ты живешь тогда, когда ты ищешь общения. Не в тебе ищут, а ты ищешь. Танцуйте всегда от себя, и в хорошем, и в плохом. Тогда вы будете честны сами с собой. Не будете делать промашек, вот и все.

(Действительно, моя пациентка права. В психологии до сих пор ведутся споры о том, что первичнее: нужность другим или нужность себе. И всё-таки, наше внутреннее — первичнее. Об этом ещё полвека назад написал наш гениальный советский психолог С.Л. Рубинштейн, выразив это через принцип «внешнего через внутреннее»)

Нужно о себе думать.

О себе любимой.

(И действительно, согласно юнговскому архетипу тени, чтобы полюбить кого-то, необходимо, прежде всего, любить себя в нём, то есть, говоря на языке житейской психологии, свою половинку.) Я никогда о себе не забуду. Все идет от нашего самолюбия. И когда начинаешь врать себе, дескать, мне хочется вот так бы сделать на сцене, то мне хочется подойти и дать… и сказать: «Ну что ты врешь? У тебя просто не получается ничего — это другой разговор! Иди, работай дома, встань перед зеркалом и кривляйся» Посмотри, как это надо делать, походи по улицам, поразговаривай с людьми — это все очень просто».

А все-таки ваша артистическая деятельность вас лечит? Если бы вы сейчас ею не занимались бы, то проблем было бы больше?

Нет, не было бы больше.

Вы как бы в ловушке. С одной стороны, вы боитесь прекратить деятельность, а с другой, мечтаете о её прекращении?

Я вылечусь, если я прекращу свою деятельность, я выйду из обоймы, я может быть и выздоровлю, но что я буду есть?

У многих после прекращения артистической деятельности начинается пустота и депрессия.

Да не будет у меня никакой депрессии. Я найду, чем заниматься. У меня нормальные мозги. Чтобы мне отдохнуть, мне для этого надо взять год паузы и привести себя в порядок, но я хочу, чтоб у меня была нормальная пенсия, чтоб я могла себя прокормить, а не ходить с протянутой рукой к сыну. Сын у меня Василий Владимирович Крачковский работает на киностудии «Мосфильм» Он очень ценная натура, умный, немножко не сдержанный. Ему это очень вредит в жизни, но он глубоко порядочный человек, влюблен в свою профессию. Он звукорежиссер. Отец его тоже был звукорежиссером, но он был более широкого профиля. Мы с ним собачимся. Сейчас мы занимаемся строительством дачи. У нас на этой почве идут всякие стычки. На даче остались только отделочные работы.

Судя по всему, вы живёте раздельно, а вы хотели бы с ним жить?

Конечно, я очень бы хотела. Я жила бы с сыном, но, к сожалению, у него своя семья. Я понимаю, что взрослые дети должны жить отдельно от родителей.

Больно было это понимать, что родная кровушка ушла к другой женщине?

Нет, мне не было больно. Я поняла это с самого начала, и я сразу дала себе зарок не лезть в их семью, разберутся сами. Меня они не спросили, когда поженились, поставили перед фактом, что мы собираемся пожениться, теперь живите дальше сами. Но они конечно эгоисты, сама виновата…

(Это противоречивое суждение потому, что согласно психоанализу, свекровь всегда на подсознательном уровне воспринимает невестку как новую мать-конкурентку своего дитя — сына)

Невестка с вами ладит?

Она не конфликтная. Она очень умный, сдержанный человек. Учительница такая. Я стараюсь не влезать в их дела. Поэтому их жизнь меня не касается.

Но выбор вашего сына вас не устроил?

Нет, почему… Я совершенно спокойно отношусь к его выбору. Я даже рада, что его жена сильный и волевой человек. Может быть у него распиздяйство (наверное хотела сказать о своей бесшабашности) от меня, поэтому уж лучше такой человек. У меня есть внук, ему 15 лет, очаровательный. Учится хорошо, кстати, это мамина заслуга. Она все-таки за ним следила, она привила ему любовь к учению.

Вначале при общении с вами у меня было чувство вызванное пониманием того, что вы конфликтный человек, но теперь я чувствую иначе…

Я не конфликтный человек, нет, нет абсолютно.

Образ мадам Грицоцуевой насколько похож на вас?

Ну, наверное, какие-то человеческие качества наверняка похожи потому, что все-таки этот образ создала я. Играла этот образ я и, как бы я не хотела «откреститься» от Грицоцуевой, то какие-то свои черты я ей придаю. Поэтому, наверное, я с ней как-то похожа. Наверное, какие-то крупинки своего характера я Грицоцуевой подарила. Даже если актер играет роль Гитлера, то в какие-то моменты, в какой-то степени, он дарит этому образу какие-то свои черты характера. Это все закономерно. С другой стороны, Грицоцуева — собирательный образ и, поэтому, все женщины испытывают такие же чувства радости и печали, какие испытывала она. У нее одна мысль — быть счастливой. Я не знаю ни одну женщину, которая может сказать, что не хочет быть счастливой. А уж я вошла в этот образ ни мне судить, а зрителям. Наверное, я похожа на неё и в то же время нет.

Когда режиссер работает с актерами, то он часто знает, какую роль играет его актёр по жизни. Кто вы по жизни — вечная мать, дочь, любовница…?

Об этом режиссеры, тем в настоящее время, совершенно не думают. Если это было бы так легко, тогда бы у нас вообще бы кинематографа не было. Кто будет играть отрицательные образы?

Есть актеры, которые, сыграв негативные роли, в советское время, жили в нищете, без зарплаты, им «плевали» в лицо и били. Например, ленинградского актёра Лебедева за образ «Ромашки» в «Двух капитанах» сильно побили. Вы как-то пострадали от негативных образов?

Говорить о таких негативных вещах сегодня — это просто бередит душу. Столько было обидного, что до сих пор мы это расхлебываем. Сейчас молодые актёры хотя бы деньги зарабатывают. Мы же раньше… получали грамоты. Мы только шутили: "Лучше бы деньгами". (Смеётся). Надо бесплатный концерт, надо бесплатный спектакль. Почему? Кому надо? Вот это было сплошь и рядом. Поэтому сейчас говорить о тех временах, как о больном больному. Есть актёры, которым повезло. Кумиров делают.

Психоаналитики говорят, что многие через творчество лечатся, выражают себя, облегчают свое душевное состояние…

Когда я слышу от своих коллег, что творчество для них это…. то мне каждый раз хочется сказать: "Прекрати врать" (Смеётся). «Ну, будь проще». Я попросту вам скажу. Я выросла в актерской семье: и мать актриса, отец тоже был актер, мы вообще жили в театре. У нас комнаты не было и мы жили в театре им. Пушкина. Я видела всю эту жизнь, просто привыкла. Я уже в детстве поняла, что у мамы особенная профессия. "Ах, вот мама моя актриса, она всегда хорошо одета, от нее пахнет духами, она же актриса!" А вот приятельница моей мамы работает на фабрике. Она вечно измученная, плохо одета… Лицедейство вызывает у всех людей интерес. У меня это вызывало интерес еще и профессиональный. Потом я решила — должно получиться и получилось. Вот и все. Ларчик просто открывается. Я выросла в семье актеров и поняла, что буду только актрисой. Человек я достаточно настырный, достаточно целеустремленный. Никакого театрального ВУЗа я не заканчивала. Так сложилась моя судьба, что я не смогла закончить, так как попала в автомобильную катастрофу. Я не закончила ничего — я просто самородок. Актерской профессии нельзя научить — это или в тебе есть или нет. И потом 5 лет молодого человека «морозить» в театральном ВУЗе, просто нет смысла.

Да… Кожевников, Глаголева, Юматов и многие другие… тоже не учились

Извините, Смоктуновский не был профессиональным актером. Им не был и Алмаз Аймаков. Совершенно не нужно заканчивать ВУЗы. Я никогда не забуду, когда принимали меня в Союз кинематографистов. Был такой режиссер Кулиш Савва. Когда мои оппоненты сказали ему: «Ну что вы, она же не профессиональная актриса, у нее нет актерского образования!». На это Кулиш встал и сказал: «Но она хорошая и блестящая актриса. Может быть, мы ей скажем спасибо за то, что она не тратила на себя государственные деньги».

Играть — дар божий. Я в математике как свинья в апельсинах. Все равно ничего не понимаю, а вот я возьму и сыграю или прочитаю монолог так, что вы поверите, Это моя профессия и я ей владею.

(И всё-таки, комплекс профессиональной неполноценности опять проглядывается, хотя для нас вполне очевидно, что моя пациентка великая и талантливая актриса, но каковой она себя не считает. Хотя сама же, ниже, будет высоко говорить о своём таланте и будет права в этом. Но это мнение, созданное не благодаря самой пациенткой, а благодаря зрителю, который её обожает.)

— Хороший актер — это человек, который способен сопереживать образу, персонажу. Эгоисту сопереживать сложнее. Сопереживание — есть доброта. Хороший актер — это добрый человек?

(Задаю этот вопрос потому, что постоянно чувствовал излучение некоей доброты со стороны своей пациентки.)

Нет, я с Вами не согласна. Бывают разные краски и все это по-разному. Я считаю, что одной добротой ничего не сделаешь.

И все-таки хороший актер — добрый человек? Ведь в основе актёрской школы лежит всегда школа доброты, то есть чувствования Другого…

Не правда, не согласна с вами. Я знаю массу хороших актеров, которые в большинстве случаев, негодяи, мерзавцы… Просто знаете…руки…хочется…, но эти мерзавцы и негодяи… играют блестяще.

(Надеюсь, что моя пациентка не себя имеет ввиду. Хотя согласно архетипу тени мы часто ненавидим в других то, что в себе ненавидим. Человек восприимчив к злу потому, что оно есть в нём самом. По-видимому, всё это, к моей пациентки не имеет никакого отношения потому, что есть психологические признаки, согласно которым это не так.)

И все-таки, когда вы играете какой-то персонаж, то Вы забываете о себе и входите в это состояние.

Когда я играю персонаж, то я живу в этот момент тем героем. Я никуда не вхожу, я просто живу им, просто живу вот в этот момент. Да, именно живу.

И в это время вы закрываете свои эгоистические желания и потребности.

Я не знаю когда… Я же не могу раздваиваться… У меня нормальное состояние.

Вот это и есть доброта… Играют плохо потому, что не могут избавиться от своих эгоистических мыслей, которые и есть Зло. Отдайся Другому и в тебе откроется Добро потому, что отключится Эго.

Нет, не обязательно. Это просто, люди занимаются не своим делом. А актером, я еще раз говорю, актером надо родиться. Это не приобрести, это не механика, это живое чувство. Можно и козу научить играть на барабане, но она все равно козой останется.

А вы от имиджа своего не страдаете?

Абсолютно… объективно, спокойно. Я никогда не выклянчиваю. Я никогда не красуюсь. Меня и так все видят (Смеётся). Вот поэтому я совершенно спокойно живу. Я могу вам сказать спокойно, что я талантливый человек. Поэтому мне наплевать, что будут говорить. Вот и все. Мне и моего таланта хватит. Закрыли все эти разговоры. Все больше меня ничего не интересует. Извините, я откровенна. Мне вот это вранье, вот эти реверансы нет… Я не могу… Поэтому когда начинают… Я говорю нет… Я не буду об этом говорить… Мне противно.

Когда вы почувствовали, что у вас произошёл резкий скачек в судьбе?

Когда я начала заниматься актерской деятельностью, то никакого мига не было. У меня были роли, которые я играла — маленькие эпизодичные роли. Я даже после «12 стульев» никогда не считала себя… Я всегда была уверена, что ничего особенного в этом нет.

(У моей пациентки наблюдается отсутствие мании величия и ореоло-эффекта.)

Говорят утром просыпаешься и…

Да это вранье все. Ничего такого, абсолютно спокойно, ровно. Хорошо получилось или хорошо не получилось, ну что теперь делать. А вот этого, дескать, вечером легла, а утром проснулась и знаменитость. Так не бывает. Это все вранье.

Вы могли рассказать о ваших отношениях с матерью, отцом…

Мать была очень талантливым человеком. Она была блестящей актрисой, характерной, острой, трогательной, жизнерадостной, грустной, она была всякой. Киносудьба ее не сложилась, а вот актерская судьба сложилась. Она много играла. Со мной она была очень добрым и уверенным человеком. В 18 лет остаться вдовой, с двумя детьми — не очень-то ей было и легко. Второй муж оказался «пустым листом». Помню как я играла спектакль. Это была французская пьеса и я играла спектакль, в котором раньше играла моя мама, и я играла ее роль. Я просто повторила ее рисунок, я просто «собезъянничала». Мне было интересно. Мне точно так же аплодировали.

Вы сейчас в диалоге с мамой бываете мысленно?

Нет, сейчас уже нет. Что-то сейчас уже состарилась. Раньше бывало. Грусть еще осталась до сих пор по ней.

Как складывались отношения с отцом?

Мне было 5 лет, когда погиб отец. Я росла в неполной семье. Я «безотцовщина».

Это сказалось, конечно…….

Это на всем сказалось. Может быть, многих ошибок я бы не сделала. Жизнь была бы на много легче, если бы был у меня отец.

Иначе бы сложилась ваша семейная и личная жизнь?

Конечно.

Мы приносим в свою семью ту модель, которая была в семье, в которой мы росли.

Нет. Модели у меня нет (Смеётся)

(По-видимому, именно поэтому у моей пациентки не складывались устойчивые и успешные отношения в браке. Во всяком случае, это было одной из причин.)

Кто ещё оказал воздействие на ваше развитие?

Бабушка еще. Бабушка у меня сильная была. У меня 2 бабушки было и обе сильные натуры, волевые. Одна была такая правильная вся вся из себя такая, строгая и правильная. Какая-то такая знаете ли, упертая — член партии. А вторая наоборот — легкая, веселая, жизнерадостная. Всегда ходила на каблуках, с маникюром, ей всегда нравилось красиво одеваться. Одна дворянка от А до Я. Вторая тоже оказалась дворянкой, но она не признавалась в этом. Потом уже в конце жизни узнала я об этом. Бабушки прекрасно готовили и та и другая учили меня готовить. Бабушка отцовская, учила высшему свету. Другая учила аккуратности, волевым моментам, уверенности в себе, целенаправленности, стойкости духа.

(Эти бабушки в течении всего сеанса присутствовали и проявляли себя в поведении моей пациентки.)

Персонажи, которые вы сыграли открытые, жизнеутверждающие, простые, весёлые. А в жизни вы не грустный человек?

Нет, я не грустный человек. Поплакать могу, но этого не позволяю себе потому, что это слишком большая роскошь, так как я человек одинокий. Я осталась одна. Поэтому я себе не позволяю распускаться.

Я знаю, что у Вас большие проблемы со здоровьем и несмотря на это Вы набираетесь сил и работаете. Вам хватает мужества отдаваться своей актерской профессии.

Вас режиссеры любят?

Я не знаю.

Гайдай Вас любил?

Я его боялась. Я просто понимала, что это великий человек. В моей жизни было два таких человека — это Василий Макарович Шукшин, при встрече с которым я тоже терялась, но он очень хорошо ко мне относился. По-человечески я ему была как-то близка. И вот Леонид Георгиевич Гайдай. Они меня слушали и улыбались. Гайдай добивался своего. Он 18 дублей заставлял делать, но находил то, что нужно ему было.

О чём бывают ваши сновидения?

Бывает всякое, бывает и о грехах. Мы не безгрешные. Грешна, конечно, господи еще как грешна…

Вы грешны менее чем другие и знаете почему? Потому, что Вы не разучились открыто смеяться. Ведь уныние и грусть — это всегда расплата за грехи. (Моя пациентка, на протяжении всего сеанса, громогласно и открыто смеялась своим известным для кинозрителей смехом)

Как вы спите?

Ну не знаю, как я сплю. Сплю сейчас уже трудно, потому, что сердце болит постоянно. Сегодня ночью проснулась от боли. Посидела, пока лекарств не наглоталась, пока не успокоилась. Очень часто от боли просыпаюсь.

Моя пациентка бесспорно самобытная, непредсказуемая, талантливая и творческая личность, грани которой, так и не удалось режиссёрам раскрыть глубже. Она обладает чувством сопереживания (в том числе и своим персонажам), внушаемости и доверчивости. Именно благодаря этим качествам режиссёрам удавалось «лепить» необходимый образ, а не наличию лишь привлекательного брутто. С другой стороны, благодаря этим качествам моя пациентка часто страдала от своих близких и знакомых и, поэтому, выработала защиту, как игру в твёрдую, волевую, настырную, бесшабашную, решительную и напористую личность. Сложилось впечатление, что имидж, который закрепился за моей пациенткой, к сожалению, оказал сильное влияние не только на её жизнь, но и на личностные характеристики. В конце сеанса я почувствовал, что у моей пациентки практически исчез перенос на меня как на очередного журналиста, коим я не являюсь. Мне было приятно, что сопротивление сеансу прекратилось. Кроме того, я почувствовал собственный контрперенос на пациентку, как на свою мать — добрую, отзывчивую, сердечную… Поэтому, я как-то по-особому ощутил проблемы своей матери: одиночество, болезни, бессонница… Скоро я навестил свою мать и понял, что это надо делать чаще.