Жить здесь и сейчас

Только научившись уступать, мы можем по-настоящему прочувствовать, что такое «здесь и сейчас». Это понятие подразумевает полное внимание к тому, что нас окружает, и позволяет отыскать подлинную свободу быть самим собой. Это не больше и не меньше, чем момент совершенства, которое уничтожает умственных паразитов, – переживание настолько насыщенное, что его не испортить ни одной мыслью. Индивид покидает периферию самого себя, то есть эго, и обретает свой центр, спрятанный за сетью перекрытых каналов. Тогда он действительно принимает то, чем является. Когда наше эго на какое-то время отступает, все чувства обретают ясность и четкость. Мы воспринимаем, не интерпретируя. Мы находимся там, где мы есть, укоренившись в идеальном равновесии. Мы можем отправляться на поиски нужного действия, обретя эту внутреннюю тишину. Это и есть настоящая спонтанность, апогей наблюдения: ум успокоен, напитан, пребывает в гармонии с телом.

Проживать каждое мгновение максимально полно – не в этом ли состоит истинный смысл нашей жизни?

Не правда ли, мы чувствуем грандиозное облегчение, когда перестаем слушать внутренний голос, диктующий нам, какими мы должны быть и как нам поступать? Мне нравится, как об этом говорит теннисист Янник Ноа: «Секрет заключается в том, чтобы проживать день за днем, здесь и сейчас, и составлять иерархию своих целей. Перед нами стоит гора, на которую нам предстоит взобраться, и мы разделяем путь к вершине на конкретные этапы. Эти этапы и есть повседневная жизнь».

Принять факт, что мы – это не тело и не ум, а исключительно чистая наблюдательность, чистое сознание, в пространстве которых только и могут происходить озарения, – это значит открыться свободе: свободе реализовывать таланты, способности, интеллекты, которые нам удалось развить в себе к настоящему моменту. Каждый из нас наделен этой свободой, но не каждый имеет к ней доступ, настолько глубоко она погребена под массивом желаний, которые постоянно отсылают нас в неведомое будущее. Между тем эту свободу никто не отбирал, она по-прежнему при нас. Она также представляет собой возможность достигать состояния, которое носит разные имена в зависимости от контекста, но неизменно является четвертой точкой опоры подлинного развития, называемой плавающим вниманием.

Плавающее внимание – общая черта всех великих чемпионов от Айртона Сенны до Зинедина Зидана, крупных руководителей и успешных менеджеров, всех тех, кто по-настоящему хорошо разбирается в сфере своей деятельности: их реакции идеально адаптируются к изменчивым потребностям возникающих задач. Они не задаются вопросом о том, выиграют они или проиграют: они просто испытывают удовольствие от пребывания в настоящем моменте.

И вовсе это не дефицит внимания, напротив! Это поток, состояние максимальной концентрации, полной вовлеченности и удовлетворенности тем, что мы делаем, будучи полностью поглощенными своим занятием. Это тотальная расслабленность в красоте поступков, ни с чем не сравнимая текучесть: поэзия мгновения.

В Японии такое внимание называется сатори, в Китае – у. В рамках учения дзен оно описывается как взгляд на сущность вещей с новой точки зрения. Без него нет дзен, потому что жизнь в дзен начинается с «открытия сатори». Это интуитивный способ обращать взгляд внутрь, в противоположность интеллектуальному и логическому пониманию. Сатори открывает человеку новый мир, не воспринимаемый в суматохе дуалистического мышления.

Если сказать более поэтично, это дуэнде, о котором рассказывает Федерико Гарсиа Лорка в своем великолепном эссе «Теория и игра дуэнде»[14] в пику Декарту: «Дуэнде не в горле, это приходит изнутри, от самых подошв. Дело не в таланте, а в сопричастности, в крови, иными словами – в древнейшей культуре, в даре творчества… Это дух земли… прямо с эллинских таинств отлетевший к плясуньям-гадитанкам, а после взмывший дионисийским воплем в сигирийе Сильверио… Наш сумрачный и чуткий дуэнде иной породы, в нем соль и мрамор радостного демона, того, что возмущенно вцепился в руки Сократа, протянутые к цикуте. И он родня другому, горькому и крохотному, как миндаль, демону Декарта, сбегавшему от линий и окружностей на пристань к песням туманных мореходов».

Гете, говоря о Паганини, сказал, что он наделен «таинственной силой, которую все чувствуют и ни один философ не объяснит». Я вижу воплощение этого дуэнде в словах лыжницы Дианн Роффе-Штайнроттер, завоевавшей золотую медаль на Олимпийских играх в Лиллехаммере в 1994 году. Она рассказывала, что у нее не сохранилось никаких воспоминаний о том спуске-«супергиганте», который сделал ее победительницей: «У меня было впечатление, что я – водопад». Это как у Айртона Сенны, который признавался, что иногда погружается в состояние «здесь и сейчас» настолько, что ему кажется, будто машину ведет какая-то другая «сила».

Это также случай Эрика Скотто, который, говоря о поразительном успехе документального фильма Demain (2015)[15], снятого с участием его фонда, признается, что этот фильм являет собой результат «взаимодействия всех его способностей»: то, что одни назовут «так звезды сошлись», а другие – удачей, на деле есть итог последовательности событий, в которой каждая из его способностей сыграла свою роль. «Когда Сирил Дион, сооснователь движения «Колибри», поведал мне о замысле будущего фильма, это было как удар грома. Основная идея заключалась в том, чтобы услышать мнение компетентных людей, которых мы никогда не видим, но которые, однако, делают что-то важное для окружающей среды. До климатической конференции COP21 оставалось два года, и я пообещал Сирилу свою помощь. Мы организовали вечер в оранжерее парижского парка Андре-Ситроен. Устроили фандрейзинг, во время которого собирали деньги в ведерки для шампанского со словами: „Победитель станет ассоциированным продюсером“. Мы собрали несколько десятков тысяч евро, и это было уже кое-что. Мелани Лоран тоже собиралась присутствовать, но случилось так, что именно в тот вечер у нее начались роды. Таким образом, это был день двойного рождения и поразительной синхронности. Далее мы отправились на фотосъемки в Реюньон, затем собрали 400 000 евро благодаря краудфандингу. Я искал средства повсюду, стремясь отстоять идею фильма и те вдохновляющие „послания“, которые он должен был передать. Удалось подключить политиков: я убедил Лорана Фабиуса снабдить фильм лейблом конференции COP21. В составе делегации предпринимателей, сопровождающей президента Олланда, я отправился в Турцию. Во время пышного обеда, на котором я, разумеется, был не более чем рядовым приглашенным, мне посчастливилось встретить Флорана Малуда, профессионального футболиста, в прошлом – игрока международного класса. Мы разговорились, нашли много общих тем из мира футбола (в юности я сам подавал большие спортивные надежды). Ужин закончился, и тут вокруг Малуда собралась небольшая группа государственных деятелей. Оказалось, Малуда подписывал футболки – одну для Олланда, одну для президента Турции и еще одну… для меня. Мой статус в делегации изменился мгновенно! На следующем обеде я уже сидел между двумя министрами по энергетике, турецким и французским. И я заговорил о фильме. Французский министр оказал нам свою поддержку, и позже меня приняли в министерстве…»

Гэд Эдери: «Все стало на свои места»

«Создав свою галерею, я наконец почувствовал себя свободным, в гармонии и слиянии со своими множественными интеллектами. Все стало на свои места. Пространственный интеллект обрел взаимосвязь со вкусом к архитектуре и образам, натуралистический – с американскими пейзажами, которые я продаю».

Джонатан Бюиретт: «Я чувствовал, что меня несет»

«В тот день, когда я выиграл конкурс на звание лучшего по разделке рыбы во Франции, на котором нужно было разделать 15 рыбин разными способами за полтора часа, я чувствовал, что меня несет. В какой-то момент я вообще перестал думать. Ничего не помню – на автомате я вовлекал в процесс все свои способности и умения: физическую силу (за нее спасибо практике регби), ритм (я играю на ударных), понимание пространства, которое присуще мне с детства, экзистенциальный интеллект (то, что я знаю о себе и смысле существования), натуралистические способности (знания о морской среде, защите видов)… А еще меня переполняло желание превратить работу в подлинное искусство. Кстати, я серьезно интересуюсь японской культурой и принципами разделки рыбы. Мне необходимо понимать историю и философию, которые стоят за этими действиями».

Кристоф Доминичи: «Угорь среди скал»

Его игра в полуфинале чемпионата мира 1999 года в игре против All Blacks – это синтез всех его интеллектов. Незадолго до выхода на поле он ощутил, как страх и стресс завладели всем его разумом. И тут тренер посоветовал ему стать «угрем среди скал». Он улыбается: «Выйдя на поле, я тотчас позабыл о своих сомнениях». На 56-й минуте, в самый разгар игры, мяч перехватывает Фабьен Галтье: «Я интуитивно почувствовал, что он собирается сделать». По тому, как он остановился, по тому, как Галтье держал мяч, по его дыханию, взгляду, положению противников, звуку удара по мячу, по всей совокупности неосязаемой информации, которая поступала в его мозг, в непрерывном взаимодействии с мышцами, сухожилиями, уровнем глюкозы и адреналина в крови… Он считает, что мысленным взором уже видел все, что произойдет дальше, еще за долю секунды до удара. А затем побежал не глядя, внутренние датчики подсказывали ему, что он перехватит мяч и совершит попытку: он был «подключен к сети». «И не важно, что потом произошел отскок: я знал, что он означает для меня».

Мод Фонтенуа: «Все мои способности понемногу заняли свои места»

Когда во время своего кругосветного путешествия в 2007 году Мод Фонтенуа осталась без мачт, все ее интеллекты встали на свои места: «Конфуций сказал, что у всех у нас одни и те же достоинства, но при этом мы не знаем, как их отыскать. Я верю в это. Когда оказываешься в чрезвычайной ситуации, как раз и происходит раскрытие способностей. Человек проявляется в противостоянии трудностям. Многие из моих интеллектов встали на свои места, когда я потеряла мачты: пространственный, экзистенциальный, кинестетический, логический, „Кто я?“, диалоговый. Надо было как можно скорее предотвратить беду, восстанавливать мачту, мастерить, чинить и оставаться в контакте со своей командой на земле, осознавая, что время внезапно остановилось. Я запаниковала, гадая, как мне выжить на этом неисправном судне при скорости ветра 40 узлов в час… А потом все мои способности понемногу выстроились в непрерывном ощущении „здесь и сейчас“».

Маринетт Пишон: «Мои способности, капсулы декомпрессии»

Маринетт Пишон, экс-футболистка международного уровня, признается: «Мяч всегда прикатывался к моим ногам – именно когда он был нужен. Это удивляло весь мир. Теперь я понимаю, что это происходило благодаря наличию у меня пространственных, аудиальных, экзистенциальных и кинестетических способностей, которые я тогда не вполне осознавала. Это были мои капсулы декомпрессии. То, что позволяло мне вовремя уступить и точно почувствовать, куда бежать и что делать».

Эммелин Ндонг: «Ум – это способность усваивать и возвращаться»

Говоря об уме, Эммелин Ндонг отмечает: «Разумеется, одним умом и настроем в спорте не обойтись. И вот вам подтверждение: у меня, можно сказать, ума вовсе не было. Когда во время тренировки члены команды посылали мне мяч, чтобы проверить мою реакцию, я не могла поймать его и начинала рыдать. Тем не менее я возвращалась на игровое поле каждый день. Ум, дух, как мне представляется, – это способность усваивать и возвращаться вновь и вновь. Он связан с нашим восприятием самих себя, и потому необходимо дойти до самого дна того, чем мы являемся, чтобы понять себя через призму собственных интеллектов. А самое главное, нужно уметь уступать. Я преуспела в своей карьере именно благодаря этому. Я не хотела быть чемпионкой. Впрочем, тренеры признавались мне годы спустя, что я едва не завалила тест при поступлении в команду, когда на вопрос, почему я здесь, ответила: не знаю. Я всего лишь хотела получать удовольствие от жизни, встречаться с подругами, заниматься математикой. Баскетбол не был для меня центром вселенной. Другие дела и увлечения играли едва ли не более важную роль в моей жизни – культура „И“, о которой вы рассказываете. Для внутреннего равновесия мне требовалось много разных занятий».

Лоренс Колло: «Мудрый человек живет в настоящем»

Директор по исследованиям Национального научно-исследовательского центра с 2002 года, основательница и руководитель (с 1999-го) команды «Молекулярные основы и патофизиология умственной отсталости», работающей под эгидой Национального института здоровья и медицинских исследований в Госпитальном центре Неккер (Париж), Лоренс Колло отмечает, что ей не довелось уделять своему внутриличностному интеллекту много времени и потому у нее сформировалось впечатление, что ее жизненный путь сложился достаточно гладко. «При этом с каждым годом я все больше внимания уделяю своему самочувствию». Она старается как можно больше времени пребывать в «здесь и сейчас». «Я культивирую в себе это отношение. „Мудрец живет в настоящем“ – вот максима, освобождающая меня от тревоги за день грядущий. Какого-то научного, неврологического объяснения этому подходу у меня нет. В то же время я точно знаю: стресс – тормоз психического развития».