3.4. Гармоничность развития как реализация категорий синхронии и меры

Введение в методологию анализа психического развития этих двух взаимосвязанных категорий является оправданным и продуктивным. Если мы говорим о соотношении структурных преобразований выделяемых компонентов психического развития и их динамических характеристик, в первую очередь высших психических функций, то в рамках анализа идеальной модели развития подобные перестройки должны быть строго синхронизированы.

Такой взгляд на характер развития подтверждается многочисленными примерами практики работы с различными категориями детей с отклоняющимся развитием и является более продуктивным, чем представления об абсолютном примате гетерохронии развития психических функций и процессов. Подобные представления, несомненно, имеют право на существование, но должны распространяться лишь на отдельные временные отрезки, на протяжении которых формируются те или иные компоненты психического. Так, в наиболее длительный период (вплоть до 20–21 года, а в некоторых случаях и более) формируется система произвольной регуляции, которая может быть смоделирована в виде уровней включения все более и более высоких регуляторных систем. Наиболее кратковременное развитие имеют анализаторные системы. В соотношениях же движение – восприятие, речь – мышление и т. п. в идеале должна присутствовать именно синхронность развития. Это дает возможность в рамках анализа отклоняющегося развития оперировать представлениями о десинхрониях.

Следует отметить, что категория синхронии должна быть распространена на все живые динамически развивающиеся системы и их компоненты, и все нейробиологические системные перестройки организма ребенка в рамках нормативной модели анализа должны синхронизироваться со структурными перестройками компонентов психического[29].

Категория синхронии развития теснейшим образом связана с категорией структурной гармонизации развития, воплощенной в категории меры. Последняя определяет характер и динамические особенности как психического развития в целом, так и гармонизации развития отдельных компонентов. Поэтому в дальнейшем мы постараемся объединить описание действия этих двух категорий.

Философское и естественнонаучное познание неотъемлемо от уяснения структурных особенностей систем объективного мира, более того, оно в значительной мере ему тождественно. «Переход к исследованиям структуры связан с поисками специфических инвариантов изучаемых систем и с выявлением законов их функционирования, независимых от того или иного способа систематизации знания» – так характеризует сложившуюся ориентацию познания Н. Овчинников (цит. по Сороко, 2006).

Выработка представлений о единстве картины мира на материале разнообразных объектов послужила основным источником развития теории систем. Вывод о единстве этой картины актуализирует проблему изучения законов строения систем, законов структурной гармонии и устойчивости.

Принцип симметрии, несущий в современной науке большую методологическую нагрузку, приобрел значимость отнюдь не случайно. Это естественное следствие интенсивно протекающей уже более столетия переориентации науки из «собирающей» в «упорядочивающую». «Если система имеет определенную структуру, то она непременно содержит в себе соответствующую этой структуре симметрию» (Сороко, 2006). Процесс же изменения структуры в ходе эволюции системы есть процесс изменения соответствующей ей симметрии. Поэтому изучение симметрии вещей, свойств и отношений открывает путь познания структурных законов.

Данный вывод вытекает из самого факта системности этих объектов, а следовательно, и их структурности. Поэтому проблема возрастания симметрии носит сквозной характер: чем выше симметрия объекта, тем больше в нем сохраняющегося (инвариантного) по отношению к известным преобразованиям. Симметрия, таким образом, выражая закон строения подобных объектов, представляет «один из возможных оптимальных кодов, шифров информации».

Потребность в познании объективных законов гармонии средствами науки ощущалась и продолжает ощущаться достаточно остро. На данном фоне вновь пробуждается интерес к гармонической пропорции, золотому сечению, числам Фибоначчи (см. ниже). Неравенство сопрягающихся элементов целого, соединенных законом подобия, выражает собой заключенную в золотом сечении меру симметрии и асимметрии.

Как отмечает И.Н. Трофимова, «поиск и сопоставление общего <…> между открытыми динамическими системами различной природы – от атома до человеческого общества – приводит к некоторым универсалиям, характерным для этих систем и применимым к различным психическим явлениям» (Трофимова, 1997, с. 28).

Современная наука, разъединенная на локальные предметные области, огражденные специализированными языками, с трудом приходит к единому пониманию и инвариантным методологическим стилям. Даже внутри психологического знания существует непреодолимая «полоса препятствий». Синергетика и более общая теория структурной гармонии систем Э.М. Сороко позволяет выявить ряд фундаментальных инвариантов, методологических подходов, образуя единую, «узловую линию мер», единую шкалу качественного анализа, объединяя доселе, казалось бы, надежно разграниченные узкие частнонаучные области знаний.

К такому общему методологическому знаменателю следует отнести теорию обобщенных фибоначчиевых инвариантов и закон структурной гармонии систем Э.М. Сороко (2006). В основе этого закона лежит ряд числовых инвариантов, которые могут быть обнаружены в самых разнообразных проявлениях природы, социума, в физическом и психическом развитии[30].

Внутренняя гармония развития природных, в том числе живых систем «подчиняется четкому математическому закону. Подобно тому как это мы имеем в квантовой теории, гармоничным (устойчивым, стационарным) состояниям систем объективного мира соответствуют особые числа, называемые обобщенными золотыми сечениями. Эти числа – инварианты всех тех структур, в которых воплощена диалектика дискретного и непрерывного, целого и части, необходимого и случайного, единого и многого» (Сороко, 2006, с. 243).

Наиболее важной для нас числовой инвариантой является так называемый ряд Фибоначчи – рекуррентная числовая последовательность (0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21…), обладающая уникальными математическими свойствами (Сороко, 2006; Стахов, Слученкова, Щербаков и др., 2007). Особые свойства этой последовательности, тесно связанные со свойствами золотого сечения, как отмечал И. Кеплер, «возводят это в разряд инвариантных сущностей гармонии» (цит. по Стахов, Слученкова, Щербаков, 2007, с. 268). Именно свойства рядов Фибоначчи разнообразно проявляются в живой природе. Эту последовательность можно распространить и на психическое развитие и формирование его отдельных компонентов.

Представления о синхронных моментах перехода системнореагирующих психических структур в новое качество, их численное отображение уже находит свое практическое применение в психодиагностике и коррекционно-развивающей работе. Впрочем, как и сама теория структурной гармонизации, позволяющая в иной плоскости рассматривать многие аспекты сопровождения ребенка в образовательной среде, в том числе сами процессы обучения и воспитания.

Таким образом, можно с уверенностью сделать вывод: на психическое развитие может быть распространен закон структурной гармонии систем: психический онтогенез/дизонтогенез может анализироваться с позиций универсальных инвариантов, единых мер. Тем самым реализуется структурное единство развития и эволюции на всех уровнях существования природы.

Структурная гармония и ее законы, включающие в первую очередь категории меры и синхронии, могут быть продуктивно использованы при анализе психического развития ребенка, различных аспектов его обучения, построения дидактических сред. В том числе для анализа самой динамики психического развития – построения современной периодизации развития – ее «узловых моментов», в которые транслируются моменты кризисных перестроек (см. Приложение 2). Для нас важно, что использование этих категорий дает нам возможность не только по-новому взглянуть на периодизацию психического развития, но и использовать эту методологию для анализа нормативного и отклоняющегося развития в качестве одного из дифференциально-диагностических критериев выделения групп и вариантов отклоняющегося развития (см. главу 7).