Неустойчивая самооценка

Неустойчивая самооценка

После чтения последней главы в кабинете завязался разговор о так называемой «неустойчивой самооценке».

Суть в том, что человек, который не знает, чего хочет, не знает своего отношения к другому и, поэтому, оказывается весьма зависимым ото всех и вся.

Его отношение к себе и к миру - его самооценка - колеблются, подчиненные наглядным оценкам любого партнера, порой случайному движению животных и даже неодушевленных предметов.

Такой человек чувствует себя и воспринимается другими неуверенным в себе, даже когда хорохорится и важничает. Для него весь мир в большей или меньшей степени наполнен злокозненными волями и влияниями на него извне и изнутри (со стороны его же собственного, непонимаемого им тела).

Напротив, тот, кто знает, чего хочет, чувствует свое отношение к каждому и от чужих оценок зависит мало. Его отношение к себе, к людям, к любым вещам выражает его интересы и мало подвержено ненужным ему влияниям людей и, тем более, вещей. Он уверенно чувствует себя. Уверенным воспринимается и другими.

Неустойчивая самооценка, неуверенность в себе возникают вследствие того, что, не замечая и не зная своего отношения к другим, к миру, мы сами невольно тормозим свою внутреннюю активность. Тогда в момент встречи с другим человеком, с любым внешним движением мы оказываемся как бы пусты. На фоне этой пустоты любое чужое действие, движение, отношение, даже непреднамеренное и случайное, становится для нас единственной, ведущей нас силой - доминирующей активностью. Мы оказываемся захваченными ею, будто загипнотизированными этой чужой жизнью. А подчас и внутренними, непонятными для нас, шевелениями в собственном же организме. И тогда, как загипнотизированные, мы в состоянии только подчиняться ...или, сопротивляясь постороннему нам якобы влиянию, артачиться, действовать в противовес чужой инициативе. Или «подавлять» собственные же отвергаемые импульсы. Но, и подчиняясь и сопротивляясь, мы теперь руководствуемся внешней по отношению к нашему выбору - чужой нам волей, а не служим собственным своим интересам. Мы же их (свои интересы) сами проигнорировали, не заметили еще до всякой встречи с «чужой» инициативой. И подчиняясь и сопротивляясь, мы испытываем чувство несвободы, ощущение, что на нас «давят», нас «подавляют», а в бредовых случаях даже, как нам кажется, «гипнотизируют». Любое внешнее (да и внутреннее) движение «тащит» нас в свою сторону. Мы раздираемы этими движениями. В действительности же, повторю, эта зависимость определяется нашей незаполненностью собой, нашей пустотой, а не чужим стремлением нас подавить.

Нередко захватившая нас чужая активность, с которой мы боремся, оказывается случайным проявлением такого же, как мы, неуверенного в себе человека с неустойчивой самооценкой. Даже непонятное поведение животного или неожиданное шевеление осеннего листа на дереве - движение любого предмета может в этой пустоте стать единственным управляющим нами заполнителем. Чужое, даже случайное, действие для нас реально, заметно, увлекает нас, неприкаянных, независимо от наличия или отсутствия связанных с нами намерений у его носителя. Подчинены мы с самого начала своей пустоте, а не чужому произволу.

Замечательно, что чужого произвола мы в этом вакууме без собственной активности неосознанно активно ищем, как губка воду. Ищем по самым разным причинам. Например, чтобы в борьбе с теми, кому сопротивляемся, ощутить собственную силу. Или, чтобы почувствовать остроту, реальность своего существования. И чтобы было, на кого свалить ответственность за все, что сами делаем или не делаем, но хотели бы. Да просто чтобы что-то делать, наконец! Ведь самим нам эта наша неприкаянность порой совершенно невыносима.

Когда же мы ясно ощущаем свои нужды, сознаем свои интересы, активно отслеживаем свое отношение к другому, и хорошо отдаем себе отчет в этом своем отношении, тогда именно оно (наше отношение) становится нашей главной активностью, доминирующей, наполняющей нас силой. Любое малейшее шевеление в нашем теле, в нашем организме становится сигналом ведомых или еще неведомых, но интересных нам наших желаний.

Любое чужое движение теперь только усиливает наше собственное, как хворост усиливает огонь, и попытка дуть тоже раздувает пламя. Мы можем согласиться с другим, не согласиться, иметь третье, независимое от него мнение. Можем просто идти своей дорогой. Другой для нас тогда частное лицо, а не властелин. Он нам как такой же, как и мы, человек понятен. Он волен иметь свой взгляд на вещи и на нас, как и мы - свой. Это только взгляд частного лица. Другой не обязан с нами соглашаться или даже считаться. Он человек. Мы от него так же зависим и не зависим, как и он от нас. Любая чужая активность усиливает нашу (как и тогда, когда мы сопротивлялись «гипнозу чужой воли»), но теперь усиливает в нужном нам направлении, заранее выбранном нами, выбранном нашим отношением к себе, к другим, ко всем вещам.

Устойчивая самооценка - следствие беспрерывного интереса к себе, к своей жизни, к своей нужде и результат поминутной заботы о своем мире.

Но есть и еще одно жизненно важное отличие человека с неустойчивой самооценкой.

Не зная или придумывая, сочиняя от головы свое отношение к вам, он не знает и вашего отношения к себе. И это в свою очередь усиливает его неуверенность. Ведь, не чувствуя и не зная отношения к тебе партнеров по общению, теряешь важнейшие опоры для точного взаимодействия. Становится очень трудно общаться.

Дело в том, что знающий свое отношение ко всему и вся человек с устойчивой самооценкой просто чувствует всем своим существом, чего он от вас хочет. И этим своим хотением тут же получает ясно ощущаемый ответ, есть ли нужное ему у вас. Чувствует ваше отношение к нему и к интересующим его предметам. Так голодный по запаху знает, где жареная картошка, где хлеб, а где несъедобная тухлятина или другая отрава.

Человек с неустойчивой самооценкой не чувствует себя - своих желаний. Ему нечем почувствовать ваше отношение - вас.

Подменив мир схемой, правилом, он живет вымыслом. Всегда пусть хоть чуть-чуть, но невпопад.