ИЗМЕНА  

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ИЗМЕНА 

Он, она, они... 

В этом разговоре в группе чаще других повторялись слова: «друг», «друг должен», «измена», «предательство», «прощаю», «простила», «не могу простить!»...

ОН И ОНА

Он юношей - ждал желаемого для него от девушки, с которой «дружил», от родителей своих и девушки, от товарищей... - ото всех. Теперь - в претензии ко всем!

Она девушкой - ждала того же от юноши, от его родителей, от своих, от товарищей и подружек... Тоже - ко всем в претензии.

Они выросли...

Стариком и старухой ждут.... Все еще ждут, от... не от себя!

В претензии к своим детям, к молодежи вообще, к обстоятельствам, к миру, к судьбе...

Обиженные на всеобщее предательство, умрут, каждый, так и не став никому другом. Даже не ощутив, не открыв, что такое - быть другом. Не причастившись этому таинству и друг с другом!

ОН

Юноша женится, ожидая и требуя ото всех для себя чего-то ему нужного, чего сам не умеет получить. Да он, собственно, и не знает, чего хочет, потому и получить не может. Ощетинился обидами и готовностью обидеться во все стороны, все, вишь, против них. Против него, против нее! А он один - друг и защитник девушки ото всех!

Он начинает жизнь тем, что вламывается в неуважаемый им мир, как Топтыгин в Теремок. Вламывается с претензиями ко всем и вся. Своим отношением задирается, лезет, не замечая того, в драку...

К драке же вовсе не готов. Ждет ото всех, с кем задирается, «хорошего»! Ведь намерения у него самые лучшие. И, натворив непреднамеренно всем зла, и этого тоже не заметив, непременно остается и останется битым.

Сразу после женитьбы уходит в армию. «Хранит верность» жене. Или верит, что хранит. (Другого в такой же ситуации, с таким же отношением к себе и к людям, в армии женили пьяного второй раз при живой жене.)

Возвратившись из армии, узнает, что девушка «гуляла» с другими. Уязвлен, оскорблен! «Не может простить»! «Разочаровывается» в женщинах..., в мире с его устройством..., вообще в «принципах»... «Они все такие»!..

Начинает «веселую» разгульную жизнь.

Ощущает, что спивается.

Женится на другой «тихой и порядочной» девушке. Лечится от алкоголизма и на многие годы... заболевает неврозом со страхами.

— Я - казак - ее заложник на войне. За это она мне должна верность и жизнь!..

— Люблю! Всё - для нее! Зарабатываю, деньги ей отдаю. Вкалываю - все, что хочет! ... Как же она мне не должна?! Должна!

«Люблю» для него (как и обычно в подобных отношениях) означает - «Она мне должна!».

Когда ему становится «лучше», уже не он, а новая жена оказывается в состоянии глубочайшей апатии. В депрессии она попадает в психиатрическую лечебницу, не хочет жить.

Для этой безропотной женщины морока жизни с пьяным, а потом больным мужем и уход за ним были смыслом жизни. Она его «спасала»!

Здоровому ему - ощущает она себя ненужной. «Никому ненужной!»

ОНА

Пожилая женщина ругает «эти ранние браки».

Сетует, что, «не выйди она сама так рано замуж, у нее бы все иначе сложилось!»

— Молодая была, глупая!

— Что это значит, молодая, глупая? Чего не хватало вам для жизни в семье или чего был избыток?

— Я ни о себе, ни о ком не думала. Без заботы. Сказали: «Выходи!» — я и вышла. Умная я, может быть, за него и вовсе не пошла бы... Над ребеночком тряслась, мух от нее отгоняла...

Единственная дочка у нее умерла в шесть месяцев. Она живет с мужем и Барсиком.

— А теперь? Что изменилось? Кто в вашей семье о вас заботится?

— Муж.

— А о муже?

— Он сам - не маленький. Сам о себе заботится. Я готовлю, стираем вместе, убираем. Дом - на мне.

ОНИ

...В соседнем кружке несчастные и обозлившиеся старухи ругали детей.

Те-де, их «только что еще ногами не топчут!», «всё по-своему!», «всё дай!», «ни почета, ни внимания, ни совета не спросят!»...

Это - те же самые девочки, которым все всё должны, всего «недодали».

Дальше - хуже! Гора обид росла, как куча вонючей грязи. Они ее сладострастно докладывали, нюхали, тонули в ней и доваливали еще.

Так они «лечились». И так, поддакивая друг другу, распаляя друг друга в злобе против собственных детей (как прежде против отцов и матерей, против всего мира), прося поддержки в злобе, «помогали» друг другу лечиться.

В этой куче собственного дерьма тонули и пытались утопить всех...

ОНА

— А вы о ком в семье заботитесь?

— Да ни о ком.

— А о Барсике?

— Ой, о Барсике я очень забочусь. Я ему теперь кошечку принесла. Я кошек вообще очень люблю. Мне их так жалко, особенно маленьких!

— А на работе вы о ком заботились? — Я вспомнил, что она прожила весьма эффективную жизнь в профессии и гордится своей прошлой работой..

— Ну, на работе!.. На работе я обо всех и обо всем заботилась. О деле. О сотрудниках... Обо всех... О себе!..

— А дома?

— Чем же вы в своей личной жизни от себя - девятнадцатилетней невесты отличаетесь? Чем от тех девочек, которые поносили родителей и мужчин, отличаются эти, бранящие своих детей и судьбу, бабушки из соседнего кружка?

— ... Получается, что ни чем... Только усталости и обид больше.

— Я думаю, наоборот. Обид больше - от того и усталость. По-моему дело не в возрасте, а в подходе. Не посеяв, надеетесь собирать урожай. Потом на несправедливость и на весь свет обижаетесь!