Гипноз в упадке
Гипноз в упадке
Резкий спад интереса к гипнотизму в кругах экспериментальной психологии возник, в любом случае, после Первой мировой войны. Фрейд должен был поставить это в заслугу (или в вину) себе, поскольку его психоаналитические методы и теории меняли мир и, казалось, предвещали не только новый взлет психологии, но и свежий импульс для всего человечества. Многие не посвященные в психоанализ гипнологи, которые продолжили работу, в любом случае чувствовали себя неуютно рядом с превалирующим фрейдизмом, потому что в то время как Фрейд подчеркивал негативные моменты бессознательного, они склоняли своих пациентов к лечению великой позитивной силой бессознательного. Они утверждали, что пациент хочет выздоровления и имеет в себе внутренние ресурсы для лечения самого себя, а их работа заключается только в том, чтобы привести пациента в такое состояние, в котором он смог бы мобилизовать свои ресурсы.
Но также были и другие причины, вызвавшие упадок гипнотизма. На первом месте стоит огромное влияние тех, кто, как и Бернгейм в свои поздние годы, говорил, что в гипнозе самом по себе ничего нет и большинство феноменов и терапевтических благ гипноза могут быть достигнуты единственно и только благодаря внушению, и все это можно проводить с объектами, которые находятся в обычном бодрствующем состоянии, без процедуры гипнотического введения. Пусть даже это и так, но напрашивается ответ, что состояние гипнотического сомнамбулизма все-таки более эффективно, чем бодрствующее состояние, поскольку оно характеризуется повышенной внушаемостью; однако такой аргумент не смог достаточно убедить прагматических врачей: по их мнению, внушение можно применять на бодрствующем или по крайней мере на находящемся в гилноидальном состоянии пациенте, не утруждая себя проверками его восприимчивости к гипнозу и всякими процедурами введения.
Во-вторых, ходили слухи о предполагаемых опасностях гипнотизма. Внимание в 1900-е и 1910-е году было направлено не на использование гипноза в криминальных целях, а на то, что он ослабляет волю объекта, делает его слабым и зависимым от гипнотизера. Несмотря на очевидную ложность этого представления и на тот факт, что любая попытка его доказать моментально наталкивается на опровержение, идея эта завоевала все-таки популярность, как и литературная версия гипнотизма, когда гипнотизер восклицает: «Вы мои рабы. Вы будете исполнять каждый мой каприз».
И, наконец, то были годы, когда при том, что Фрейд правил как король в кабинетах американских психиатров, бихевиористы устроились на насестах университетов. Бихевиоризм сводил все к стимулу и реакции: стихотворение — это только набор слов, чтобы добиться поцелуя возлюбленной; ум же — это всего лишь серия запрограммированных реакций. Здесь уже не было места для гипноза, который, по-видимому, доказывал, что разум имеет свою собственную волю.