Множественное личностное расстройство

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Множественное личностное расстройство

Давайте ненадолго вернемся назад к фуге. Если эта странная штука случается один раз в жизни, то она называется «фугой». Но что если это повторяется? Что если Бурне станет Брауном не один раз, но все снова и снова с тем или иным периодом, в том же самом сочетании амнезии и определяемой состоянием памяти? С конца восемнадцатого века психологи начинали замечать, что феномен двойного сознания может происходить спонтанно, а сейчас мы уже знаем и патологическую форму: индивидуум может курсировать между несколькими личностями, каждая из которых имеет свою правдоподобную и согласованную жизнь, и ни одна из них не может считаться вторгнувшейся, но все они в равной степени принадлежат одному и тому же телу. Прибавьте к этому зависящую от состояния память и амнезию — и вы получите те условия, которые мы сейчас называем MPD.

Странно, но нет никаких сообщений о MPD до того, как Пюисегюр открыл двойное сознание. Это обстоятельство может заставить кое-кого усомниться в реальности названного синдрома. Однако Адам Крабтре, врач и один из лучших авторов книг по психологии, сделал важное замечание:

Я думаю, что открытие магнетического сна и появление синдрома множественного личностного расстройства прямо связаны между собой. Мне кажется, что в неорганическом умственном нарушении есть два элемента: само нарушение и феноменологическое выражение этого нарушения, язык симптомов заболевания. Симптом — это сообщение другим людям, которое рассказывает им о происходящем внутри. Другими словами, симптомы — это язык внутреннего нарушения. Насколько ясно будет выражено заболевание, зависит от адекватности используемого языка, а это, в свою очередь, зависит от тех категорий понимания, которые сейчас в ходу в человеческом обществе.

До появления парадигмы вторичного сознания единственной категорией, доступной для выражения переживания чужеродного сознания, была одержимость, или вторжение извне. С ростом признания вторичного сознания, присущего человеческому уму, стал возможен новый язык симптомов. Теперь человек с синдромом может выразить (а общество — понять) переживание по-новому: это вторичное сознание, действующее, хотя и странным образом, но в нормальном «я».

Это значит, что, открыв магнетический сон, Пюисегюр много сделал для той формы, в которой умственное нарушение могло теперь себя проявлять. Ибо он помог обнаружить язык, посредством которого переживание внутреннего отчуждения сознания могло быть выражено без понятия о вторжении извне — другими словами, не выражая это переживание как одержимость.

Короче, MPD было и раньше восемнадцатого столетия, но не опознавалось как таковое; на нее смотрели как на одержимость духами.

Случаи MPD оказываются как-то странно похожими друг на друга, так что я опишу один-два, давно известных. Самый первый произошел в 1789 году, когда у Эбергарда Гмелина в Штутгарте была пациентка по имени Каролина Бруне, которая менялась двумя личностями, одна из которых говорила по-французски и была более общительной, а другая — скромной немкой. Самый знаменитый из ранних случаев — это, несомненно, случай с Мэри Рейнольдс, тихой, застенчивой женщиной, у которой в возрасте тридцати шести лет случился припадок. Придя в себя, она обнаружила, что слепа и глуха, и оставалась таковой несколько недель, пока к ней не вернулись чувства. Позже она впала в кому и, когда она пробудилась через двадцать часов, то оказалась совсем другой личностью — живой, привлекательной, общительной. Но она была как маленький ребенок: даже не могла говорить, не говоря уже о том, чтобы помнить людей, вещи и язык. Ей приходилось учиться всему заново. Через пять недель она проснулась однажды утром опять в своей изначальной личности. Она была очень огорчена, узнав, что происходило в предшествующие недели, о чем она совсем не помнила. Через несколько недель Мэри Рейнольдс снова впала в продолжительный сон и, проснувшись, вернулась в Мэри-вторую, общительную, которую застала, где и оставила, в смысле изучения языка и прочем. Это переключение туда-сюда между двумя состояниями продолжалось до 1829 года, когда она окончательно изменилась до Мэри-второй и оставалась ею до смерти в 1854 году.

Одним из первопроходцев исследования MPD был Пьер Жане. Две его истерические пациентки — Люси и Леони — имели множественные личности. В обоих случаях путем гипноза Жане нашел, что первопричиной был шок в детстве. Это была именно та работа, которая позволила ему развить понятие «подсознательной идеи фикс» и показать, что такие идеи фикс продолжают оказывать влияние и на сознательную жизнь. Жане был первым, кому удалось лечение путем интеграции вытесненных воспоминаний в сознание пациента. Даже простое произнесение пациентом этих потерянных воспоминаний может привести к прямому лечению симптома. Анна О. доктора Бреера (которая, между прочим, была и «множественной», как образно называют страдающих от MPD) не могла пить воды, пока не вспомнила и не описала случай, когда была шокирована тем, что ее подруга дала ей попробовать из своего стакана; после этого она смогла снова пить.

Жане, как мы видели, классифицировал MPD как форму истерии, и это правда, что MPD часто сопровождается жуткими «симптомами конверсии», такими как кровотечение, головные боли, спазмы, паралич и локальная анестезия, которые характерны и для истерии. Луи Виве (родился в 1863) страдал от паралича и недостаточной чувствительности правой стороны, ему было трудно говорить; Фелида X., знаменитая пациентка Азама, страдала от сверхчувствительности кожи, гематом и слабой циркуляции крови.

В своей знаменитой толстой книге «Диссоциация личности» (1905) бостонский психиатр Мортон Принс (1854–1929) описывает работу с пациенткой, известной под псевдонимом «мисс Бошамп». Принс, Борис Сайдис (1867–1923) и Вильям Джеймс были главными психологами, поддерживающими жизнь гипноза в Штатах в начале двадцатого века. Кристин Бошамп (настоящее имя Клара Фаулер) была скромной девушкой, которую захватила вредная личность, которую она звала «Салли». В действительности у Кристин было четыре личности: первую Принс назвал «Б-первая» — ту, которая пришла к нему в офис с головной болью и бессонницей; «Б-вторая» — это просто «Б-первая» под гипнозом; «Б-третьей» была «Салли», а «Б-четвертой» — еще одна вспыльчивая личность. Хотя сначала Принс решил сделать доминантной «Б-четвертую», решительно исключив «Б-первую», в конце концов он объединил их, подавив «Салли». Этот процесс объединения или интеграции стал терапией выбора во всех случаях MPD, начиная со времени Жане и Принса.

Я должен подчеркнуть, перед тем как идти дальше, что случаи MPD очень редки. Зарегистрировано всего несколько сот случаев, хотя анекдотичных данных гораздо больше. Это только психологи вроде Эжен Блисс, которые чересчур уверовали в MPD, могут утверждать, что десять процентов населения— потенциальные множественные. Многие люди, в том числе и компетентные в этом вопросе психологи, сочли бы это за неимоверное преувеличение — притом что они в первую очередь верят в реальность MPD.

Три недавних случая MPD

Книга, ознакомившая широкую общественность с MPD в настоящее время, «Три лика Евы», опубликована в 1957 году. В ней рассказывается, как два американских психиатра лечат женщину, называемую «Ева Уайт». Ее реальное имя, Кристин Сайзмо, было открыто в автобиографическом приложении «Ева — это я» (1977), которое показывает также, насколько несовершенно было ее раннее лечение, в том смысле, что после завершения лечения у нее появилось еще девятнадцать личностей. Следующее автобиографическое приложение «Мой собственный ум» (1989) рассказывает о ее окончательном триумфе над MPD. Так или иначе, в «трех ликах Евы» она была робкой, застенчивой, заурядной девушкой, которая спонтанно проявляла другую личность, «Еву Блэк», кокетливую, грубую и озорную, — происходила точно такая же смена характера, как и у Каролины Бруне, Мэри Рейнольдс и Кристин Бошамп (и у целого ряда других жертв MPD). Принс использовал гипноз, чтобы вызвать к жизни у мисс Бошамп вторичные личности, однако Ева Блэк не проявлялась под гипнозом, хотя гипноз уже применялся в ходе терапии на Еве Уайт, а впоследствии использовался как наиболее простой способ призывать Еву Блэк. Позже появление Евы Блэк стало настолько нормальным явлением, что для ее вызова уже не надо было гипноза. На последней стадии лечения появилась третья личность, названная «Джейн», зрелая, спокойная и интеллигентная, которая показалась врачам подающей надежды, если бы только Джейн смогла стать доминирующей личностью. Так это и случилось, и новый, более интегрированный человек назван в книге Эвелин Уайт.

Каждая личность имела свой почерк, свою электроэнцефалограмму; различные психологические тесты выявляли у них разный профиль, но прежде всего это были настолько разные люди, с разной пластикой, жестами и прочим, что врачам достаточно легко было определить, какая личность находится с ними вместе в комнате в данный момент. Ева Уайт демонстрировала состояния фуги и определяемую состоянием память. Она не могла ничего припомнить из того, что делала Ева Блэк или Джейн, но Ева Блэк могла помнить, что делала Ева Уайт, а Джейн помнила все три состояния.

Скажу как профан, меня здесь что-то тревожит — и эту тревогу разделяет целый ряд профессиональных психологов. Главная тревога — что слишком все аккуратно. Ева Уайт первоначально обратилась за врачебной помощью вследствие семейных проблем и необъяснимой головной боли. Как только появляется Ева Блэк, сразу все проступки, начиная с детства, сваливаются Евой Уайт и ее мужем на Еву Блэк, оставляя Еву Уайт прямо-таки безупречной. Однако никто не бывает до такой степени одномерным, что-нибудь и когда-нибудь да он делает не так, совершает ошибки. Все выглядело, как если бы миссис Уайт просто проецировала различные стороны своего характера на разные индивидуальности. Свойства фуги очень странные: они в сущности по-настоящему характеризует MPD. Если бы не было амнезии и зависящей от этого состояния памяти, то мы, очевидно, имели бы дело просто с разными сторонами человеческого характера. Но, может, это и возможно для кого-то — быть настолько невротичной и истеричной или настолько склонной к фантазии, чтобы легко проявлять отдельные черты своего характера и вызвать такую амнезию. Было известно со времен Бреера, что истерические люди производят своего рода самогипноз, при котором они могут (среди прочего) включать амнезию по отношению к определенным событиям. И, что нисколько не удивительно амнезия связана с тем родом радикальной диссоциации, который характеризует MPD; в конце концов, мы знаем, что память зависит от состояния, связанного с возрастом.

Быть может, страдающие MPD — это не больше, чем истерики, решившие стереть какие-то эпизоды из своей жизни, которые затем обживаются другой личностью, внедренной в то же тело. Это тот род объяснения, который я предпочитаю для MPD. Я вспоминаю трудный разговор с отцом во время ранней юности, когда он нашел записную книжку с моими исповедями и начал пытать меня по поводу ее содержания. Я смог только сказать в свою защиту: «Это не я, папа, это был не я», — как если бы хотел убрать это прочь. Быть может, если бы я был более нервозным типом и продолжал бы так делать, то мое «я», которое провинилось, постепенно стало бы казаться другой личностью.

Другое беспокойство насчет MPD — слишком часто другие личности начинают появляться после начала психотерапии. Если бы были ясные свидетельства о таком-то числе надежно зарегистрированных случаев, что у таких-то людей проявила активность вторичная личность, это было бы другое дело. Но такие свидетельства подозрительно отсутствуют. Я не хочу сказать, что пациенты обманывают своих врачей или что они просто разыгрывают роль. С сухой иронией говорит о мисс Бошамп Мортона Принса английский психолог Алан Гоулд: «Гипотеза обмана… весьма нежелательна, если, конечно, обойти факт, что наука психологии значительно упростилась бы, окажись эта гипотеза истиной». Но я полагаю, что в терапевтической ситуации для истеричного или чересчур фантазирующего пациента возможно объективировать стороны, не являющиеся более сторонами его характера, а врачам поощрять такую объективизацию, игнорируя возможность спонтанного самогипноза.

Возможно, более известна, чем «Три лика Евы», и, конечно, лучше написана книга Флоры Реты Шрайбер «Сивилла», которая была также успешно экранизирована. Но здесь события явно выходят из-под контроля. Главная героиня книги, Сивилла Дорсет, как сказано, имела ни много ни мало шестнадцать личностей до того, как по аналогии с Евой появилась семнадцатая, объединившая и примирившая остальные. Книга содержит драматические описания состояний фуги между этими личностями и того бедствия и одиночества, которое переживает Сивилла, когда это происходит.

Так ли уж все вышло из-под контроля? Если моя жалоба на одномерность возымела силу, то шестнадцать личностей, сложенных в одну, — это уже более гармоничное человеческое существо. И вспомним, что и у Евы тоже после лечения появилось девятнадцать личностей. Сивилла просто больше выжала из себя, чем это поначалу сделала Ева, по версии скептиков. Психологи, которые верят в MPD, говорят об «истощении» вторичными «я» первичной личности — о лишении ее эмоций и мотиваций; однако это всего лишь другой способ описания того, что здравый смысл называет одномерностью любой личности. Говорить об «истощении» значит просто называть вещи другими именами, ничего не объясняя; так часто случается, когда ученые пытаются вывести на чистую воду что-то необъяснимое и диковинное. Рассмотрим тот раздел из «Сивиллы», где личность по имени «Мэри», практичная домохозяйка, объясняет, почему она пришла:

Видите ли, доктор Вильбур, есть один практический вопрос. Вероятно, вы знаете, что Сивилла и Тедди Ривс — мой друг из Витир Холл — только что сняли вместе квартиру на Монингсайд Драйв. Вы прекрасно знаете, что значит новая квартира. Вчера утром, в восемь сорок пять, я должна была прийти, чтобы принять рабочих, которые ставили новые окна. И я снова должна буду прийти в семь пятнадцать, потому что не хочу, чтобы Сивилла вешала новые занавески. Я чувствую, что это моя обязанность — следить за порядком в доме.

Безусловно, можно думать о «Мэри» просто как о проекции практического «я» Сивиллы. Те, кто верит в реальность MPD, говорят об «автономности» отдельных личностей; под этим они понимают, что «Мэри», к примеру, может точно так же хорошо функционировать в мире, как могла бы и Сивилла. Но, когда я выставляю великодушную сторону моей натуры, я функционирую в мире так же хорошо, как когда выставляю низменную сторону. Если мой скептицизм оправдан, люди типа Сивиллы просто страдают от серьезного случая диссоциации.

Диссоциацию можно определить как разделение сознания на два или несколько одновременных потоков умственной активности, особенно если один из этих потоков оказывает влияние на восприятия, мысли и действия вне сознания и волевого контроля. Объяснить понятие диссоциации очень просто, потому что многие читатели, должно быть, испытывали ее Когда вы немножко пьяны, в состоянии, которое мы называем «под мухой», то мы как будто даем разрешение прийти и поиграть другой стороне нашего характера. Это мягкая форма диссоциации. Когда вы находитесь в опьянении от марихуаны, то очевидно, что это состояние диссоциации, так как в результате действия наркотиков наступает определенная ясность восприятия себя самого. Когда вы чересчур пьяны, вы можете оказаться в состоянии квази-амнезии, при котором (быть может, к счастью) не помните на следующее утро, что делали вечером. В рассматриваемом же случае диссоциация заходит гораздо дальше, однако ведь никто не считает, что пьяный страдает MPD. И опять же, у многих детей бывает воображаемый приятель: это случай экстремальной диссоциации. Такой приятель может даже говорить различными голосами и быть услышанным, словно извне, ребенком. По моему мнению, люди типа Сивиллы решили в какой-то момент распасться так основательно, что стали испытывать вместе как амнезию, так и объективизацию сторон своего характера.

Хотя из книги «Три лика Евы» и не ясно, что изначально привело Еву к MPD, в последующем очерке «Ева — это я» Кристин показывает, как в раннем возрасте она была шокирована насильственной смертью, и этот шок вызвал ее первые диссоциации. В случае Сивиллы это были ужасные, жестокие и сексуально извращенные пытки, причиненные ей ее шизофренической матерью, и суровость строгого фундаментализма, в котором она воспитывалась. Недавние изучения MPD, особенно в Соединенных Штатах, были тесно связаны со страхом сексуального насилия в отношении детей, поскольку многие кажущиеся «множественные» сообщали о таких злоупотреблениях как об источнике своей амнезии и последующего отделения личностей. Как я понимаю, этот период страха сейчас более или менее подошел к концу. Это была своего рода массовая истерия, отягощенная конфабуляцией врачей и пациентов. Конечно, кровосмесительные и сексуальные изнасилования детей происходят и, возможно, более обычны, чем мы привыкли думать, но на пике того испуга казалось, что порядка пятидесяти процентов всех людей столкнулись с такими злоупотреблениями, а это уж слишком много.

Сивилла постепенно училась восстанавливать себе память других личностей и интегрировать более полное человеческое существо, новую Сивиллу. Сначала гипноз не использовался, однако прорыв случился при использовании лекарства, пентотала натрия, которое было прописано на много месяцев. Когда же Сивилла стала показывать признаки зависимости от лекарства, оно было отменено, а вместо него предписан гипноз. Поскольку некоторые личности застряли в своем детстве, в первую очередь занялись их прогрессией к возрасту Сивиллы, чтобы способствовать интеграции. Потом он использовался для визуализации интеграции и опускания ее в реальность. Но все это было не мгновенным; это заняло несколько лет (всего у Сивиллы было две тысячи триста пятьдесят четыре сессии с ее психоаналитиком в течении одиннадцати лет). Как только интеграция начала получаться, гипноз стал применяться только для анализа, — чтобы приводить к временной диссоциации отдельные «я», дабы врач смог с ними пообщаться. Под конец при помощи гипноза было проверено, что Сивилла может вспоминать все находящееся в памяти других «я». Больше не было никаких провалов; Сивилла стала интегрированной.

Хотя гипноз играет здесь и более второстепенную роль, но стоит упомянуть замечательный случай Билли Миллигена, молодого преступника, который какое-то время терроризировал женщину из университета штата Огайо в 1977 году как насильник и взломщик. Корнелия Вильбур, врач Сивиллы, снова была вызвана, потому что некоторые подозревали, что он страдает MPD. Оказалось, что у него ни много ни мало двадцать четыре личности, но что самое поразительное, он был признан не виновным в своих преступлениях по причине невменяемости. Вместо тюрьмы он был, в качестве наказания, отправлен в медицинский центр. Не потому, что MPD — это какая-то форма безумия (в этом смысле каждая из различных личностей может быть вменяемой и способной к функционированию в мире без каких бы то ни было галлюцинаций и прочего), но оно оказалось ближайшей психиатрической категорией в мире правосудия, к которой судьи могли его отнести. Среди различных личностей Билли находились: Артур, говоривший с английским акцентом, который был ученым и отлично знал арабский; Раген Вадашовинич, злобный югослав; и Адлана — женская индивидуальность, лесбиянка, совесть которой обременяли изнасилования. Должен сказать, что среди вторичных личностей часто попадаются дети, притом что сами больные — взрослые, а также представители противоположного пола. Врач работала в направлении объединения отдельных личностей Билли под началом новой ответственной личности как это более или менее получалось в других случаях MPD, — и достигла прогресса, но потом Билли обвинили в изнасиловании одной женщины в медицинском центре. Он регрессировал и в конце концов был отправлен в тюрьму.

Итак, существует ли такая штука, как MPD? У меня не хватает квалификации, чтобы дать законченный ответ на этот вопрос, но я вызвал определенные сомнения, которые мне, как некомпетентному лицу, кажутся не лишенными здравого смысла. Мне сдается, что я мыслю здесь примерно так же, как и Маргарет Атвуд в своем романе «Она же Грейс», в котором она ссылается на этот феномен. «Грейс» в заголовке — это Грейс Маркс, историческая фигура, известная в Канаде 1840-х годов, участвовавшая в двойном убийстве работодателя и хозяина дома, помогшая своему любовнику спрятать их тела в подвале дома, где работала служанкой. В одном месте романа, после того как Маркс уже отбыла шестнадцать лет в тюрьме, Атвуд помещает Маркс под гипноз, и она открывает вторичную личность, Мэри Уитней, которая была подругой Маркс. Когда Маркс одержима Мэри, то кажется, она могла бы совершить убийства. Но, читая эти страницы, мы не уверены, что все это не розыгрыш, предназначенный выручить Грейс из беды, поскольку гипнотизер, Жером дю Понт, в действительности переодетый давнишний друг Грейс; и мы знаем из начала книги, что тот сорт сценического гипнотизма, который он практиковал, сводился главным образом к шарлатанству.

У MPD превратная история. Когда-то при помощи гипноза MPD стала лучом света на пути к открытию проявлений бессознательного. Когда-то она была флагманом во флоте патологий, но теперь скатилась до отбросов современного скептицизма. Большинство сегодняшних психологов придерживаются той версии, что страдающие MPD просто притворяются, преувеличивая ту тенденцию, к которой склонны бываем мы все. Верующие в MPD часто указывают на исследования, устанавливающие, что у разных личностей наблюдаются разные электроэнцефалограммы (ЭЭГ). Но и это ни о чем не говорит, ибо мы все демонстрируем различные паттерны ЭЭГ, когда находимся в разных состояниях; и никто не отрицает, что каждая личность — это меняющееся состояние. Допустим, к примеру, один очень раздражительный человек запретил себе (по какой-то причине) выражать гнев. Этот гнев будет время от времени прорываться как «вторичная личность» — раздражительная личность внутри спокойного человека. Я нисколько не удивлюсь, если этот раздражительный человек покажет разные ЭЭГ. Тревожит также и то, что в то время как число больных MPD все время умножалось в Северной Америке, заболевание это фактически не известно нигде в остальном мире; и девяносто процентов страдающих — это женщины из среднего класса. Начинает казаться, что MPD — это просто, как выразился философ Ян Хакинг, «новый способ бытия несчастного человека».