Глава 2. Последняя охота

За последние несколько месяцев вампиров на улицах Санталии стало заметно больше. Николя нервничал. Вампиры явно начали экспансию. Но как тонко действуют – просто приручают. Сначала один, и совершенно безопасный, потом больше – и снова никакого вреда, теперь еще больше, но по-прежнему безвредные. И все-таки они слишком медлят, перед каждым их новым шагом проходит несколько лет. Может быть, им трудно за кого-то уцепиться? Они же хотят везде казаться прогрессивными и гуманными, а в этом городе им трудно кого-то убедить, что вампиром быть лучше.

Его система работает – это очевидно. Молодежь буквально помешана на группе «Крутые рокеры» и на восточных единоборствах. Юноши и девушки учатся, строят карьеру. Получать образование в учреждениях, подчиненных Корпорации, особенно выгодно и престижно, потому что студенты не только имеют субсидии, но и могут получить выгодную работу по окончании вуза плюс поддержку в течение трех лет. Качество образования отличное, корпорация имеет влияние во всем мире, так что рабочие места – тоже завидные. Самые амбициозные юноши и девушки постоянно разъезжают по международным конкурсам. И везде провозглашается лозунг «Живое – живым» – такое условие ставит международная корпорация, которая субсидирует все эти масштабные мероприятия и учреждения. По тем же причинам к участию в конкурсах не допускаются вампиры.

Здесь вампиры наткнулись на собственные же аргументы: поскольку они заявляли, что якобы сильнее людей, что лучше видят и тоньше понимают их психику (настолько, что даже могут мысли прочитать), то было бы несправедливо ставить их в равные условия при соревнованиях с людьми.

Однако Николя понимал, что бдительность людей падает. Уже не все понимали, за что так «обижают» вампиров. Некоторым казалось, что их несправедливо оттесняют. Понятно, ведь они не пережили страшные события в Хиллпорте. Для них опасность вампиров – всего лишь принятая здесь идея. Но Николя понимал, что бездеятельность вампиров – мнимая. На самом деле они ищут повод, чтобы начать действовать. Николя сделал все, что мог, и теперь ждал их ответного хода. И все-таки даже для него это случилось неожиданно.

В три часа ночи зазвонил телефон, и Роберт Мак-Кандро (они давно стали друзьями) резко бросил в трубку: «Приезжай! Срочно!».

Николя бросился к машине – понятно, что случилось что-то страшное. У ворот его встретил управляющий дома: «Идите скорее, я загоню». Ему навстречу вышла Лина… Кожа ее была мертвенного цвета. Она взглянула светящимися глазами, криво усмехнулась: «Что, Николя, испугался?» и расхохоталась истерическим смехом.

Лина вышла, и Роберт, нервно расхаживая по гостиной, рассказал потрясенному Николя, что произошло. Несколько дней назад на вечеринке Лина выпила лишнего и спровоцировала вампира, когда, кокетничая, выразила сомнения в их особых способностях, особенно сексуальных. В результате вампир укусил ее – то ли разозлившись, то ли вполне хладнокровно следуя плану.

– Николя, когда будет лекарство? Мы вливаем туда кучу денег! Чем они там занимаются?! – отчаяние Роберта нашло себе точку выхода. – Не могут, выгони их, набери других. Набери сто, тысячу человек, но чтобы нашли средство!

– Не надо никого менять, Роберт. Они работают день и ночь. Им трудно. У них недостаточно материала. Им нужны ткани и костный мозг вампира.

В это время в гостиную вошла Лина.

– Пусть работают быстрее! Ты понял, Николя?!

Тяжелая пауза нависла над сгорбившимися в креслах друзьями. Впервые Николя хотел обнять, поддержать вампира. Он по-дружески любил и уважал Лину, и теперь до боли в сердце сочувствовал и ей, и ее мужу. Он отчетливо ощутил, как почти забытый животный страх медленно вползает к нему в душу.

Вампиры все же добрались до самих Мак-Кандро. Они доберутся и до него, и до его близких. А лекарства нет, и для него это будет означать смерть… Все было напрасно. Много лет напряженного труда прошли зря… Он чувствовал, что теряет смысл жизни.

– Если бы знать заранее, можно было бы откупиться. Ведь им нужны твои капиталы, Лина… – заговорил, наконец, Роберт.

– Нет, Роберт, не только, – возразил Николя. – Конечно, капиталы и недвижимость Лины – лакомый кусочек, но им нужна сама элита. Они хотят создать элитарное общество, а остальных превратить в стадо коров, дающих кровь.

– Этого нельзя сделать насильно!

– Лина, они надеются, что, став вампиром, человек перестанет сопротивляться. Он начнет думать, как они. Он захочет крови…

Николя увидел, как дернулась Лина.

– Ладно, я знаю, что делать, – через некоторое время проговорила она. – Роберт, – она болезненно поморщилась, – ты должен уехать вместе с нашим сыном. Мэй не должен ничего знать, он слишком мал. Кроме того, сейчас мне нужна свобода. Раз уж так случилось, я войду в самое их «сердце». Я буду знать все их планы. И я буду не я, если не уничтожу их гнездо до самого основания. Они дорого заплатят за то, что сделали! – зло прошипела Лина. – Николя, пусть твои ученые возьмут мои ткани, кровь, костный мозг. Но передай им, что если они в ближайшее время не сделают лекарство, я сама обращу их в вампиров, – Лина выдохнула и откинулась на спинку кресла.

Повисла тяжелая пауза.

Теперь заговорил Роберт:

– Я понимаю, что не смогу переубедить тебя, Лина. Хорошо, мы с сыном уедем. Но не больше, чем на год! Потом мы вернемся. Надеюсь, одного года «свободы» тебе хватит, – он гневно сверкнул глазами. Лина, я увожу Мэя, но я не намерен отказываться от тебя. Я люблю тебя…

Вечером Николя рассказал обо всем Николетте.

– Ники, вы с Этьеном должны уехать, спрятаться. Мы не можем предугадать их следующий ход. Не возражай, Николетта. Если они поступят со мной так же, как с Линой, Этьен не должен ничего знать. Он не должен узнать, что его отец стал вампиром. Мне, как и Лине, понадобится свобода. Я должен буду действовать, не оглядываясь на вас. Я начну убивать, Николетта. А потом, если лекарства так и не найдут…

Николетта сидела, вжавшись в диван. Логика слов Николя не оставляла выбора, угнетала ее. Она не могла сейчас распрощаться с мужем, оставив его на смерть. Но сын… Николетта застонала.

– Николя, дай мне время. Я не могу уехать сейчас. Давай придумаем другой выход.

– Я не побегу, Николетта. Но вы связываете мне руки. Я должен быть готов ко всему.

– Нет, отец, мы никуда не поедем. – Этьен стоял около них. – Я тоже буду бороться. Я не смогу жить, если сейчас брошу тебя. Я не хочу быть сыном, который предал своего отца… Ты должен доверять мне, па. Я уже взрослый. И я тоже хочу доверять тебе. А как я буду это делать, если знаю, что ты можешь меня обмануть?

Николя в замешательстве смотрел на сына. Как он не заметил, что Этьен уже вырос? Понятно, что сражаться он не может, это лишь романтические мечты мальчишки, но эта верность… Николя был растроган.

– Па, это не романтические мечты, я знаю свои силы. («Боже мой! Кажется, он, как Николетта, начал читать мои мысли».) Ты забыл про интернет. Мы вместе с друзьями поднимем против вампиров весь мир… Информация – великая вещь, па. Для вампиров мы станем недоступны – пока мы дома, они не смогут подобраться к нам. Мои друзья очень уважают тебя. И они… знают, что ты делаешь в городе…

Николя гневно покосился на жену. Та, улыбаясь, смотрела на сына влюбленными глазами.

– Прости, па, но конспиратор из тебя неважный… Они будут рады участвовать в войне против вампиров. В виртуальной войне…

Уже в который раз за последнее время Николя был потрясен. Похоже, ему снова надо учиться доверять, теперь уже своему сыну. Что ж, может быть, его система еще принесет свои плоды… Итак, о его роли в организации системы, открыто провозглашающей протест вампиризму, знали все. Но тогда почему вампиры не начали с него? Почему столько лет ждали? В крайнем случае, могли просто убить… И что тогда? А то, что система все равно продолжала бы работать, а возможно, и разрастаться. Ведь он больше не единственный носитель ее идей, не единственный, кто принимал участие в ее строительстве. Целая международная корпорация стояла за спиной Николя – много, очень много людей. Система стала приносить доход, причем немалый. Счет Николя в банках разных стран был уже весьма приличным. А ведь он вообще не ставил цель разбогатеть, это стало побочным результатом его деятельности.

Но все это мелочи по сравнению с тем, какие средства вложила в оборот Лина. Если она станет вампиром и оттянет свои деньги из фонда корпорации, система задохнется. Вот почему они начали с нее. Теперь понятно, что они просто выжидали удобного случая, ждали, когда она потеряет бдительность. Убив его, они бы ничего не добились, а обратив Лину, они могут получить возможность использовать ту же систему, но уже для вампиров.

Теперь Лина обращена… Но она хочет сражаться. Николя не сомневался, что Лина не остановится ни перед чем. Она – представительница рода, который не прервался за века только потому, что из поколения в поколение в нем передавали детям уникальный набор качеств – храбрость и жестокость, ум и коварство, умение плести интриги и тонко чувствовать, чем «дышат» окружающие люди. Они никогда не прощали обид, они мстили. Николя дружил с супругами Мак-Кандро уже много лет. За это время Этьен превратился в юношу. Николетте сейчас столько же лет, сколько было ему, когда он увез ее от родителей… А сам он превратился в седовласого мэтра… И никогда за все это время он не видел проявления «страшных» качеств Мак-Кандро по отношению к нему. Дружить они умели.

Николя подумал, что было бы, если бы в свое время Мак-Кандро не поддержали его. Вероятно, все ограничилось бы скромными попытками собрать горстку единомышленников, которых просто поубивали бы по одному. Но вампиры все-таки нашли лазейку в его системе. Только бы изменения в психике Лины не наступили слишком быстро. Как же нужно лекарство!

Николя поехал в тайный филиал Научно-исследовательского института. Он получил массу сложных научных объяснений, но ничего по существу дела. И все-таки Николя в очередной раз убедился, что ученые действительно работают, как говорится, «землю носом роют», но пока…

Солнечная Терра Санталия быстро наполнялась вампирами. Они были везде, уверенно посещали все городские клубы и учреждения, заводили знакомства среди населения города, были приветливы и доброжелательны.

А через две недели после обращения Лины город взорвался страшной новостью. Обращено сразу больше десяти человек…

Этьен все вечера просиживал в интернете.

– Па! Обращено сразу двенадцать местных жителей!

– Можешь узнать, кто?

– Да, сейчас попробую… Пап, удалось составить полный список. Они все с окраин… Люди всех стран уже разместили свои протесты и призывы быть бдительными и не допустить распространения вампиризма. Они выражают сочувствие жителям нашего города…

Николя смотрел на распечатанный список. Итак, вампиры снова сделали ход… Но почему такой? Зачем им обращать жителей окраин – там по традиции селились бедняки. Они не смогут стать образцом для подражания и не обладают достаточным авторитетом, чтобы повлиять на других. Так зачем? И зачем так много сразу? Добрались только до них? Но вампиры умеют ждать. Рано или поздно люди выйдут из домашнего заточения. И тогда…

Вот оно что. Они подготовили «пушечное мясо». Многие люди, жившие на окраине, были бедны не потому, что не могли заработать на достойный уровень жизни, а потому, что просто не хотели ничего делать. Наверное, в каждом обществе есть такие люди… Этьен называл их «живые овощи». Они не учились, ничем не увлекались, им было постоянно скучно, но и сделать что-то, чтобы изменить свою жизнь, они не хотели.

Да, это подходящий «материал» для вампиров. Они подготовят этих несчастных молодых людей. Наверняка будут морить их голодом, давая минимум крови. Дождутся кардинальных изменений в их психике, да еще настроят их против «элитарного» общества людей. И потом те, голодные, жаждущие крови, уже не будут жалеть никого. После их нападения люди наверняка захотят их уничтожить. Вот и начнется война. Она уже началась…

Телефонный звонок прервал размышления Николя.

– Господин де Бонне, Это Роберт Фиш, НИИ «Амброзия». Средство для омоложения готово и может постоянно воспроизводиться! И оно совершенно безвредно! – голос говорившего просто срывался от радости. – За один сеанс на 20 лет!

– Мне нужно лекарство от вампиризма! Иначе вы все сами скоро станете вампирами! – мрачно рявкнул Николя.

«Ну вот, испортил людям праздник. Раньше радовался бы новости не меньше, чем Фиш. Но сейчас это открытие не имеет смысла… Хотя… это мощный козырь: если можно жить долго в человеческом состоянии, то совсем не надо становиться вампиром».

Николя засел за рояль – размышлять. Он не умел играть, но перебирал клавиши, вслушиваясь в звуки: они будто помогали ему думать. Вампиры могут захватить Николетту или Этьена, и тогда он сам придет к ним в логово. Значит, Николетта и Этьен должны безвылазно сидеть дома. Группа Дао будет круглосуточно дежурить у Мак-Кандро и Мак-Крофтов. А у де Бонне будет сам Дао, ставший другом не только ему, но и Николетте, и Этьену – для того Дао был высшим авторитетом.

Как еще они могут добраться до него? Они могут спровоцировать пожар или взрыв, чтобы заставить его выскочить из дома. Нет, он не будет прятаться. Надо принять сражение, но сделать это подальше от дома, чтобы Этьен и Николетта не пострадали случайно и не видели его последней борьбы.

Насильственное обращение в случае захвата… Конечно, если не убьют в схватке. Если они сделают это, то он не будет ждать три дня, когда пройдут все процессы. Сначала убьет как можно больше вампиров, а потом себя. Но ничего этого не должны видеть ни сын, ни жена… Сердце болезненно сжалось. Итак, Дао должен остаться с женой и сыном. А ему надо куда-то уйти…

Но сколько времени он сможет пробыть вне дома? Что, если они будут оттягивать следующий свой шаг на недели или месяцы? Николя разозлился, грохнул кулаком по клавиатуре. Снова вампиры загнали в тупик. Нет! Он не будет прятаться и спасаться, как заяц. Его семья должна жить полноценной жизнью.

Николя сидел в доме Мак-Кандро, в который раз обсуждая планы Лины.

– Ты сам себя загнал в тупик своим гуманизмом. Они должны быть уничтожены, или мы проиграем эту войну. А я не намерена проигрывать, – говорила Лина.

Николя понимал, что она права.

– Ты не выгребешь грязь из дома, не запачкав рук, – продолжала Лина. – Я понимаю, у тебя тонкая душа художника, а я потомок двенадцати поколений интриганов. В нашем роду могли и убить, если кто-то сильно нас расстраивал, а вампиры меня очень расстроили. Вообще-то мы мирные люди, ратующие за улучшение благосостояния… конечно, в первую очередь своего. Но с людей ничего нельзя взять, если они живут плохо. Так что… Теперь моя очередь предъявить им счет. Ты уже сделал свое дело, Николя. Теперь ты должен уйти в сторону. Твои методы будут мне только мешать.

– Лина, но чем тогда ты будешь отличаться от них?

– Я не ищу различий, Николя. Вампиры мешают жить людям, которых я люблю. Они мешают жить мне. И я устраню эту проблему. Вот и все. Ты слишком много рефлексируешь. Оставайся художником, а деловые вопросы буду решать я.

– Нет, я хочу делать это вместе с тобой. Я не хочу больше трястись от страха и прятаться. Они достали меня. Я тоже хочу предъявить им свой счет.

– Сможешь ли ты писать свои картины после этого? У тебя душа подвижна и чувствительна, как у женщины, – Лина грустно улыбнулась. – Хорошо, Николя, мне нужна твоя творческая голова. Только теперь ты будешь творить смерть…

Через несколько дней город снова потрясла новость, к которой многие не знали, как отнестись. Все новообращенные сгорели заживо. Они праздновали обращение в вампиры – выпивка и танцы в дансинг-клубе… Видимо кто-то уронил горящую сигарету, и начался пожар. Сигнализация не сработала. Мобильные телефоны внезапно вышли из строя. Не спасся никто. Говорили, что двери клуба оказались заперты, а окна затворены металлическими решетками.

Николя заметно осунулся, почти не спал по ночам. Его знобило. Он подолгу лежал на кровати в спальне… После ужасной ночной трагедии вампиры притихли. Прошло два месяца, а они не предпринимали ответного шага. Николя постепенно приходил в себя. Но он помрачнел, взгляд стал жестким и каким-то темным, обращенным внутрь. Исчезла с лица улыбка. Он все время молчал. Иногда ему звонили. Тогда он собирался и уезжал, никому ничего не объясняя.

Этьен подошел к матери:

– Мам, мне страшно смотреть на отца… Почему он не хочет поговорить с нами?

– Это его война, Этьен. И он должен пройти ее сам. Иначе он перестанет уважать себя.

Этьен задумчиво посмотрел на мать. Николетта отметила, как он повзрослел за последнее время. Когда сын вышел, она, оглядываясь на дверь, приняла таблетки, которые с некоторых пор носила в кармане – очень болело сердце.

Прошло еще три месяца. Николя слегка оживился, но суровое выражение лица и жесткий взгляд остались прежними. В этот день он с самого утра был напряжен, то и дело поглядывал на часы, без конца проверял мобильный телефон. Тем не менее, когда тот зазвонил, Николя подпрыгнул от неожиданности.

– Да, я слушаю…

– Мы выиграли, дружище!

Николя положил трубку, опустился на стул и, обхватив лицо руками, глухо зарыдал.

Через два часа Этьен зашел в кабинет отца, где в обнимку сидели его родители. Не обращая внимания на то, что прервал романтическую сцену, он взволнованно сообщил:

– Слушайте, что только что выложили на сайт: «Ночное заседание Вампирской Миссианской Ложи закончилось ужасной трагедией. Здание, где заседала Ложа, было взорвано неизвестными преступниками. От взрыва в подвале разгорелся пожар, был полностью заблокирован выход из помещения. Погибли все участники заседания. В том числе и мэр города, а также члены городского совета, которые, как известно, одновременно занимали высшие посты в Миссианской Ложе. Жители Хиллпорта скорбят о погибших. Объявлен недельный траур». Па, это значит, ты победил?

– Мы победили, Этьен. Но пока это тайна.

В течение двух месяцев после взрыва в Хиллпорте из Санталии уехали все вампиры. Говорили, что для них этот город слишком солнечный. Все были рады. К вампирам привыкли, но они не особенно нравились местным жителям. Гораздо больше их привлекало то, что создал Николя де Бонне. В народе за ним постепенно утвердилось прозвище Король. Впрочем, сам де Бонне таковым себя не считал. Он лишь привычно держал руку на пульсе своей системы – в недавнем прошлом системы противостояния, а теперь – развития и поддержки талантов… Системы, которая когда-то была задумана как инструмент защиты его семьи и всех людей.

Корпорация по-прежнему поддерживала все проекты Николя, продолжала активную деятельность под девизом «Живое – живым». Де Бонне стал не только ее представителем, но и полноправным членом – теперь он тоже вкладывал немало своих капиталов в оборот корпорации.

Николя выиграл свою войну. Все были счастливы, но он, одержав победу, чувствовал только опустошение. Как будто его душа устала настолько, что не хотела больше участвовать в жизни. Иногда ему казалось, что все вокруг него нереально, зато периодически вспыхивающие воспоминания о недавних его «делах» были ярки настолько, что Николя вздрагивал и с удивлением оглядывался, с трудом веря, что это всего лишь воспоминания.

Николетта со своей женской мудростью понимала, что происходит в душе Николя, и мягко возвращала его к реальности, когда он внезапно «выключался» из происходящего, погружаясь глубоко в себя. Она не спрашивала его ни о чем, но давала понять, что ждет рассказов Николя.

Никто, кроме Николетты не знал, что по ночам он просыпался в холодном поту с мокрым от слез лицом и сильно бьющимся сердцем. Немного успокоившись, он потихоньку вставал и шел к мольберту. Брал в руки карандаш или кисть и подолгу стоял перед пустым холстом, не в силах провести хотя бы одну линию. Потом со вздохом подходил к окну и долго всматривался в ночную мглу. Когда небо светлело, он с облегчением вздыхал и снова ложился в кровать.

Однажды, когда он под утро тихо зашел в спальню, Николетта не стала притворяться спящей.

– Николя, твоя душа залечивает раны. Дай ей время. Сейчас она может писать только твою боль. Если бы ты разрешил ей выразить свою боль, словами или на холсте, она была бы тебе благодарна.

Николя сгреб ее в охапку и зарылся лицом в рыжие с проседью волосы.

– Чуть позже, Ники, еще слишком больно.