Глава 1. Встреча с отцом

Николя нашел отца в маленьком зеленом французском городке, пользующимся большой популярностью у исследователей и туристов. Николя долго бродил вокруг дома, не решаясь позвонить в дверь двухэтажного дома с флигелем и гаражом. Отец явно был не беден.

Дверь открыла девушка, и через минуту к Николя вышел пожилой мужчина с залысинами в седых волосах. Николя вздрогнул – это был он сам, только в старости. Они были удивительно похожи. Разве что глаза Николя были больше, и ухоженная шевелюра не давала ни единого намека на дальнейшее облысение.

– Здравствуйте, меня зовут Николя де Бонне…

– Многообещающее начало.

– Я хочу сказать… Возможно, я ваш сын…

– Возможно, молодой человек. Я много грешил в молодости, но вряд ли я один несу ответственность за ваше рождение…

– Я ничего от вас не хочу… Просто познакомиться.

– Отрадно. Ну, раз уж вы пришли, давайте пройдем во двор.

Несмотря на прохладное начало, они разговорились. Отец был местным архитектором и очень неплохим художником. Именно ему Николя был обязан своим дарованием. Эта общность и послужила их быстрому сближению.

– Твоя мать… Ты знаешь, Николя, я до сих пор помню ее. Синтия обладала очень редким даром – она умела любить, как никто другой. Любить не за что-то, а просто так. Она никогда не ставила условий, ни в чем не упрекала. Синтия принимала меня таким, каков я есть. И мне не надо было казаться лучше, чтобы она любила меня. По-моему, она любила даже мои недостатки, считая их моей «изюминкой». Редчайший дар, поверь мне… Кстати, как она?

– Она умерла пятнадцать лет назад…

– Боже мой, она умерла совсем молодой…

– И она до конца своих дней любила тебя…

Они говорили, говорили… Наконец, отец пригласил Николя к столу. Подавала еду та самая девушка, которая открыла дверь, – Полина Футье. После обеда Мишель разжег камин и они продолжили беседу. Мишель предложил Николя переехать из гостиницы к нему и оставаться столько, сколько он захочет.

В эту ночь Николя уснул мгновенно. Впервые за долгое время он не ворочался с боку на бок, перебирая счастливые и горестные минуты, проведенные с Анжелой. Зато Мишель долго не спал, вспоминая чудесную женщину Синтию из его далекой молодости. Он думал и о Николя, жалея, что не знал о его существовании, не смог почувствовать себя отцом в те времена, когда это было так важно для сына… Грусть о прошлом, сожаление об упущенном – все перемешалось в его душе. Лишь под утро он успокоился, вспомнив, что Николя обещал задержаться у него на некоторое время.

…Николя жил у отца уже два месяца. Утром они шли к тренажерам. Николя с удивлением узнал, что Мишель до сих пор старается не пропускать ни одного дня без упражнений. «Неужели и это от него?»

Николя бродил по улочкам городка, освещенным старинными, будто вышедшими из глубины веков фонарями, придающими особое очарование зеленым тихим дорожкам, витиевато вьющимся между домами. Тихая пастораль после бурной шумной жизни убаюкивала, успокаивала, лечила его душу.

Вечера отец и сын проводили в беседах и воспоминаниях. Иногда Николя оставался дома на весь день, и тогда отец рассказывал ему о тонкостях архитектурного дела. Мишель открывал перед ним свои чертежи, объяснял. Николя слушал с интересом. Ближе к ужину Мишель шел вздремнуть, а Николя знакомился с французской литературой. Но чтобы они ни делали, всегда где-нибудь рядом тихо занималась своими делами Полина. Она застилала постели, готовила, накрывала на стол, стирала, чистила, ухаживала за растениями в саду.

Комната Полины находилась во флигеле, но чаще она проводила время в доме. Иногда она садилась вместе с ними поужинать или просто выпить кофе… Николя с любопытством поглядывал на нее. Девушка была миловидна, нежна, привлекательна, но не яркой красотой, а мягкостью черт и движений. Единственное, что можно было назвать ярким в ее облике, это темно-синие глаза. По заказу отца ей сшили униформу под цвет глаз. Она подчеркивала все достоинства ее фигуры, создавая при этом вид юной скромницы. Николя сильно подозревал, что это лишь иллюзия, эротическая фантазия Мишеля.

Что связывает Полину с его отцом? Понятно, что она ведет хозяйство. В Хиллпорте ее назвали бы «менеджер по домашнему хозяйству» – работница, выполняющая обязанности горничной, повара, официантки, счетовода и секретаря. Менеджеры чаще всего жили прямо в том доме, где работали, поэтому они должны были обладать терпением, уметь держать язык за зубами. А поскольку при такой работе своя личная жизнь просто исключалась, поневоле они постепенно становились членами семьи. Причем в большинстве случаев им приходилось лавировать, уворачиваясь от интимных отношений, чтобы не вносить раскол в семью.

Часто им приходилось сохранять нейтралитет между враждующими членами семьи, что требовало немало выдержки, изобретательности и знаний в области практической психологии. Им приходилось играть роль «жилетки», в которую можно было поплакаться на свою жизнь, неизменно получая принятие и поддержку. В то же время, когда они служили у одиноких людей, они часто становились и сексуальными партнерами. Порой это приводило к смене их статуса (Николя передернуло, когда он вспомнил историю с Анитой).

Понятно, что такому специалисту хорошо платили. Их услуги мог позволить себе только очень состоятельный человек.

Николя чувствовал, что отца с Полиной связывает нечто большее, чем просто ведение хозяйства. Но разница в возрасте… А что с ее стороны? Любовь или расчет? Впрочем, это их дело. Обычно Полина была только молчаливой слушательницей их бесед с отцом, но однажды Николя разговорился с ней, когда она, вытирая пыль с рояля, бегло пробежалась пальцами по клавишам. Оказалось, она неплохо играла на нескольких музыкальных инструментах. Николя понял, что кроме отличного образования Полина имеет некоторый опыт светского общения. Это могло означать только одно – ее родители были богаты, или, по крайней мере, просто состоятельны. Тогда тем более было непонятно, что заставило ее, отказавшись от своей жизни, ухаживать за стариком?

На следующий день он случайно услышал разговор отца с Полиной.

– Полина, я хотел поговорить с тобой.

– Да, Мишель, я слушаю.

– Полина, я вижу, тебя очень интересует Николя. Я понимаю, он молодой человек, красавец…

– Остановись, Мишель, не унижай себя и меня. Я помню, что ты для меня сделал, и никогда не смогу унизить тебя изменой, тем более такой изменой…

– Прости меня, Полина…

– Все хорошо, Мишель.

– Я люблю тебя, Полина, но я старик…

– Я вижу в тебе мужчину и защитника, Мишель…

Пауза в разговоре затянулась, и Николя поспешил уйти подальше от них.

Николя жалел отца. Как хрупко его счастье! Как он боится его потерять, как не уверен в себе! Николя чувствовал, что он, не зная до сих пор отца, копирует его жизнь. Неужели и в этом виноваты гены?! Он не хотел на старости лет оказаться в положении Мишеля. Он должен изменить свою жизнь.

Николя постарался избегать общения с Полиной. Через некоторое время отец сам завел разговор о ней.

– Что она значит для тебя, отец? Как оказалась у тебя?

– Когда-то я спас ее. Родители Полины погибли, когда отдыхали в Египте, кажется, во время купания в шторм. Полина осталась там одна – без денег, без поддержки. Ее обманули и под видом заботы о ней уговорили ее выдать коды и пароли к счетам. Она осталась без денег, не могла заплатить за гостиницу, ее выгнали на улицу. Пока она сидела на обочине и рыдала, к ней подошла женщина, предложила ночлег, пообещав, что наутро проводит в посольство. Вместо этого ее продали в сексуальное рабство. Я в то время был там, ну и… решил воспользоваться услугами одной фирмы. Знаешь, у них опасно «снимать» женщину на улице или в баре. Вполне могут потом прирезать. Полина приехала ко мне. Я был ее первым клиентом. Она не могла себя переломить и расплакалась. Я стал утешать ее, и она мне все рассказала. Тогда я понял, что это судьба. Выкупил ее и увез сюда. И вот она стала моей… женщиной. Ты видишь, какая она! Я обожаю ее. Она последняя моя радость. Я понимаю, что ею движет совсем не любовь ко мне. Скорее, благодарность… Если бы я был моложе, возможно, я женился бы на Полине, завел детей. Но сейчас… Уже поздно, Николя, слишком поздно.

Спустя три месяца после своего прибытия во Францию Николя начал готовиться к отъезду. Известия, которые он получал по электронной почте, требовали его возвращения. Николя вздохнул: снова дела и одинокая жизнь в туманном Хиллпорте.

– Отец, мне пора уезжать…

– Ты действительно не можешь задержаться хотя бы на неделю? Мне грустно расставаться с тобой, Николя…

– Отец, ты можешь поехать со мной. Или приехать позже. Я всегда буду рад тебя видеть.

– Что я там буду делать? Старики не должны надоедать своим детям…

Тяжело было расставаться с отцом, который все суетился, упаковывая свои подарки для сына.

– О, папа! Не слишком ли много подарков?

– Николя, позволь мне позаботиться о тебе. Мне будет приятно думать, что некоторые мои картины и вещицы будут напоминать тебе о никудышном отце. Да, а вот это альбом, помнишь, я тебе показывал… Здесь все твои предки еще с середины девятнадцатого века. Некоторые фотографии сделаны с их портретов, написанных маслом. Николя, теперь у тебя есть родословная. Надеюсь, наш род не прервется…

Отец вышел проводить Николя до машины.

– Вот что я хочу сказать, Николя. Я был молод и глуп. Сейчас-то я понимаю, что высшая ценность в жизни – это семья. Я рад, что ты нашел меня. Но я уже никогда не смогу стать для тебя настоящим отцом. Конечно, все могло быть по-другому… Я не хочу, чтобы ты заботился обо мне из жалости. А твоей любви я не заслужил. Но я благодарен судьбе, что она дала мне возможность узнать тебя.

– Папа, может быть, ты все-таки…

А в душе голос матери: «Сынок, если бы у него была возможность, он бы приехал»… Конечно, он не может. Ведь он любит Полину и хочет последние годы своей жизни провести с ней. Николя постарался смягчить боль разлуки.

– Мы будем общаться, современная техника позволяет.

Они обнялись на прощание. Уезжая, Николя оглянулся на отца. Он стоял, опустив руки, и смотрел ему вслед. Николя вспомнил, как когда-то сказал самому себе фразу: «Моя судьба – быть одиноким, как этот маяк». Сейчас, прощаясь с отцом, он подумал, что не хочет повторить его судьбу. Он сформулировал свою мысль до конца: он хочет иметь семью, дом и детей… В этой семье вполне мог бы «разместиться» и его отец. Николя постарался представить себе, как Мишель возится с ребенком. Получилось смешно и неестественно….

Два года прошли со встречи с отцом. Николя продолжал много работать и в меру необходимости общаться в свете. Он полностью прекратил свои похождения и лишь иногда вызывал на дом «леди любви». Вспоминая рассказ отца о Полине, он каждый раз старался заглянуть в глаза очередной «леди». Но все они оказывались опытными, искушенными и стоили тех денег, которые Николя платил.

Он жил по заведенному алгоритму, ничего не предпринимая, чтобы его изменить. Но тоска, которая раньше была частой его гостьей, совершенно перестала посещать его. Он общался с отцом – по телефону, по электронной почте, по скайпу. И время этого общения было для него самым важным временем. Он наслаждался ролью сына. Отец искренне интересовался его работой: он хорошо разбирался в искусстве и давал Николя дельные советы. Николя понял, чего ему так не хватало в жизни: вот такого бескорыстного понимания и сотрудничества. Именно в сочетании – любви, понимания и сотрудничества, – из которого нельзя было убрать ни один элемент.

Николя вернулся во Францию, когда получил известие от Полины о смерти отца – через два с небольшим года после их первой и последней встречи. Она пригласила его не только попрощаться с ним перед похоронами, но и разобрать его бумаги: «Может быть, вам будет что-нибудь интересно. Можете забрать все, что вам необходимо». Перед смертью отец оформил свои отношения с Полиной, и теперь она получила статус вдовы Мишеля де Бонне. Николя не нужны были вещи. Но наброски и чертежи с архитектурными идеями отца он забрал себе – на память.

Надо отдать должное Полине, она действительно горевала, и Николя поддерживал ее как мог. При этом он тщательно следил, чтобы их взаимные утешения не переросли во что-то другое. Он не хотел оскорбить честь отца. Видимо, Полина делала то же самое. Поэтому у них установились теплые, но с некоторой дистанцией отношения. Полина предложила ему пожить в доме отца, сколько он захочет, а сама на это время перебралась во флигель.

Николя не видел в себе сил много работать и общаться в свете, поэтому договорился с Полиной, что пробудет в городке около трех месяцев. Он чувствовал глубокое одиночество. В свои тридцать пять он вдруг ощутил себя сиротой, впервые оценив истинную роль родителей в своей жизни. Он бродил по опустевшему дому и думал о том, какое значение приобрел для него отец.

Иногда он ходил на кладбище, а после бродил по городу… Однажды, когда он брел, погруженный в себя, его окликнул звонкий девичий голосок:

– Как можно грустить в такой чудесный день?!

Много позже Николя будет часто вспоминать эту фразу как символ крутого поворота в его судьбе. Но пока он не знал своего будущего… Он поднял глаза… На него смотрело веселое рыжее солнышко с веснушками на щеках, задорными хвостиками и огромными зелеными глазами. Оно (то есть солнышко) помахало ему рукой и представилось: «Меня зовут Николетта Дей, а вас?»