О справедливости, великодушии и любви, о способности прощать, а также о детской жадности

О справедливости, великодушии и любви, о способности прощать, а также о детской жадности

В разделе “Братья и сестры” я уже писала о том, как важно для детей справедливое отношение родителей ко всем детям. Но справедливое — не значит одинаковое.

Поговорим сначала о распределении материальных благ. Разумеется, надо стараться, чтобы всем Вашим детям в конечном счёте доставалось одинаковое количество игрушек, сладостей и т. п., а позже — и других, более серьёзных вещей (например, компьютеры, спортивный инвентарь, а также разного рода занятия, развлечения и т. п.). Нельзя постоянно оказывать предпочтение кому-нибудь из детей без справедливого на то основания, например, младшему ребёнку чаще давать конфеты только потому, что он маленький. А вот если кто-то из детей заболел, ничего страшного нет в том, что ему одному покупают какую-то особую еду, например, дорогие фрукты, если они ему необходимы или просто для того, чтобы его порадовать. У других детей это не должно вызывать зависти и возражений. Если отношения между детьми хорошие, они будут сочувствовать больному. Кроме того, каждый из них должен быть уверен (и уверенность эту черпать в отношении к себе родителей), что, окажись он сам в подобных обстоятельствах — и он получит такой же уход. Иногда, в какой-то особой ситуации, можно дать конфету или купить мороженое только одному ребёнку (в качестве утешения, например). Другие Ваши дети не будут возражать, если тоже готовы пожалеть брата или сестру. Разумно, думаю, иногда в этих обстоятельствах посоветоваться с другим ребёнком, призвать его в «соучастники», например: «У Вани сегодня неудачный день, он поссорился с другом, да и голова у него болит. Давай купим ему мороженое, может быть, это его немного утешит?» Другой Ваш ребёнок будет рад почувствовать себя великодушным.

Есть семьи, которые всегда руководствуются принципом “Лучшее — детям!” и в которых действительно лучшая пища, одежда или другие материальные блага достаются преимущественно детям (или ребёнку, если он один), а взрослым — то, что останется. Я думаю, это неправильно. Дети привыкают к своему привилегированному положению, а это плохая привычка.

Не самый лучший способ и деление всего и всегда строго поровну. Надо, чтобы дети спокойно относились к тому, что для старенькой бабушки (только для неё!) покупается, скажем, виноград или папа принёс маме (именно ей!) коробку конфет. Бабушка или мама могут угостить ребёнка (хороший случай показать пример доброты), но он не должен претендовать на свою “долю”.

Также родители не должны возражать, если пришли гости и принесли малышу какой-то гостинец (за исключением тех случаев, конечно, когда ребёнку просто нельзя есть какие-то продукты, например, из-за аллергии). Не нужно тут же отбирать у него это лакомство и делить на всех. Можно (тихонько) подсказать ему, чтобы он угостил присутствующих, но настаивать на этом не стоит, даже если Вам неловко перед гостями. Если маленький ребёнок немного жадничает — ничего страшного, всё равно силой доброте не научишь; в крайнем случае можно выразить по этому поводу лёгкое сожаление. Со временем Ваш малыш, видя, как ведут себя взрослые в подобных ситуациях, сам научится делиться (другой вопрос, конечно, что нельзя позволять ему съедать сразу много сладкого, это может может иметь плохие последствия для здоровья, и тут уж следует настоять и отложить часть на потом). Но если малыш решил угостить Вас, не отказывайтесь, примите с благодарностью этот великодушный дар. Пусть учится сам владеть и распоряжаться своей “собственностью”, учится угощать, дарить и испытывать от этого радость; постепенно он поймёт, что угостить часто бывает приятнее, чем съесть самому.

Сын одной моей подруги, например, в возрасте трёх-четырёх лет активно проявлял беспокойство о справедливом разделе всяких лакомств. Дело происходило ещё в советское время, и фрукты (да и многие другие продукты) были не столько дороги, сколько дефицитны. С трудом, в очередях или по случаю доставаемые, они предназначались только ребёнку, единственному в семье. Но он не допускал и мысли о такой несправедливости, и всякий раз, когда после дневного сна ему предлагали банан или, скажем, грушу, он спрашивал: «А ты, мама, уже ела? А бабушке? А дедушке?» Его уверяли, что, пока он спал, все уже съели свою долю, и только тогда он успокаивался и приступал к еде.

Если же ребёнок постарше — четырёх-пяти лет — не выражает желания или даже наотрез отказывается делиться с близкими, тут, думаю, уже пора обратить более пристальное внимание на развивающуюся жадность. Советов по этому поводу, к сожалению, дать не могу, потому что с такой проблемой не сталкивалась.

Единственный случай, который мне вспоминается на эту тему, следующий. Однажды моя старшая дочь в возрасте примерно двух лет на детской площадке закопала свои формочки в песок и, довольная, стала утаптывать это место. Женщина, сидящая рядом со мной на скамейке, сочла это проявлением патологической жадности (“Никому не дам!”) и долго мне выговаривала, что я неправильно воспитываю дочь. По её мнению, я должна была тут же пресечь её недостойное поведение. Но дочка никак свой поступок не объяснила, и я рассудила, что глупо спрашивать у неё: “А не от жадности ли ты это сделала?”, а потом стыдить за эту предполагаемую жадность. Тем более, что причины могли быть совсем другие. Девочка ещё слишком мала, чтобы осознать, почему она так поступила, и не стоит заострять на этом внимание. А случаев поговорить с ней о доброте и великодушии представится ещё немало. Кроме того, мне кажется, чтобы бранить ребёнка за какой-то проступок, надо испытывать хотя бы минимальное, но искреннее негодование. Мне же в тот момент было просто смешно. Другая мать на моём месте, возможно, рассудила и поступила бы иначе. Но сейчас дочь моя уже выросла и жадной отнюдь не стала.

Помню одного сотрудника у меня на работе, который, собираясь в гости к родственникам, всегда мучился, подыскивая два совершенно одинаковых подарка их детям, маленьким девочкам. Он говорил, что даже одинаковые куклы, но с разным цветом волос могут оказаться причиной зависти и споров. Думаю, что родители должны воспитывать в детях бОльшую терпимость и не доводить до того, чтобы у детей могли возникать подобные ссоры. Это вредно не только для их будущих отношений между собой, но и вообще для мировоззрения. Надо приучать их к мысли о том, что у них не будет всю жизнь всё поровну, и что это не должно быть поводом для зависти или неприязни. Мне кажется, что для этого сами родители не должны слишком часто сравнивать детей, их поведение и успехи, и ставить одного в пример другому (см. также раздел “Братья и сестры”). Рано или поздно они всё равно обнаружат, что жизнь часто бывает несправедлива. Если не приучить их спокойно к этому относиться, то будущем их ждут серьёзные разочарования.

Справедливые отношения в семье требуют, чтобы за плохие поступки ребёнок был наказан, за хорошие — поощрён; это знают все. Но если бы всё было так просто, воспитывать детей мог бы и автомат. На деле не всегда удаётся отделить в человеческом поведении хорошее от плохого, а в детском — тем более. Жизненный опыт у детей невелик, поэтому часто они, имея самые благие намерения, не в состоянии предвидеть последствия своих действий.

Мой муж в детстве (ему было лет пять) совершил следующий поступок. Когда он был маленький, сахар в магазинах продавали в виде бесформенных кусков такого размера, что их невозможно было использовать, не расколов. Однажды, когда родителей не было дома, он решил сделать доброе дело: наколоть весь сахар сразу. Но он был ещё мал, и колоть не получалось. Тогда он намочил весь сахар, легко его расколол и разложил на стол и все стулья в комнате для просушки. Подстелить что-либо он, конечно, не догадался. Можете представить себе впечатления мамы, когда она пришла домой?

Моя дочь года в четыре решила постирать свои колготки не где-нибудь, а в унитазе. Именно эта ёмкость показалась ей наиболее подходящей для такого благого дела.

Помню рассказ одной моей подруги, как она в детстве, прибирая в комнате, увидела торчащий из шкафа краешек маминого выходного платья. Она сочла это непорядком, взяла ножницы и просто обрезала этот кусочек ткани. Ей и в голову не пришло, что она портит дорогую вещь.

Знакомые рассказывали, как их дети, ожидая взрослых, которые должны были прийти с работы, решили вскипятить к их приходу чай. Они поставили чайник на полный огонь, ушли с кухни и стали ждать папу с мамой, которые немного задержались. Когда родители пришли, то обнаружили, что их маленькая кухня полна пара до такой степени, что начинает отваливаться штукатурка, а чайник выкипел и почернел.

Слышала я про первоклассников, которые приготовили для любимой учительницы торт и украсили его настоящим стеклянным бисером.

Многие родители и учителя, особенно младших классов, помнят подобные случаи.

Как же вести себя родителям в такой ситуации? С одной стороны, ребёнок не хотел ничего плохого. Наоборот, он был полон благих намерений, и не его вина, что получилось не совсем так, как он планировал. С другой стороны, невозможно оставить без последствий подобные поступки, ведь ребёнок может решить, что хорошими намерениями можно оправдать любые действия. Да зачастую и трудно родителям оставаться спокойными в подобной ситуации. Представляю себе чувства матери, когда она увидела испорченным любимое платье, особенно, если она обнаружила это только тогда, когда собралась его надеть.

Отличие таких случаев от обыкновенного озорства состоит, в частности, в том, что ребёнок в подобной ситуации и сам бывает весьма огорчён и разочарован. Он хотел сделать доброе дело, хотел, чтобы его похвалили, но старшие возмущаются и совсем не спешат его хвалить, да он и сам видит, что получилось что-то не то.

Здесь, думаю, родителям самое время проявить великодушие. Конечно, обязательно надо, чтобы ребёнок понял, в чём он был не прав. Надо объяснить ему, как следовало сделать правильно то, что он задумал, или почему этого нельзя было делать. В каких-то случаях стоит попенять ему на легкомыслие и непредусмотрительность. Но очень сердиться ребёнка не стоит, даже если последствия его деятельности оказались довольно серьёзными.

Вообще, я считаю, что детей надо время от времени прощать, даже за намеренное озорство, особенно, если ребёнок и сам уже расстроен своей неудачей. Не нравятся мне “железобетонные” мамы, чьё наказание неотвратимо. Нельзя, разумеется, на любой детский проступок реагировать умилением и поощрением. Здесь, как и в других случаях, уместна золотая середина. Но если ребёнок видит, что не прав, но и сам огорчён своей оплошностью, а Вам жаль его и хочется простить — простите. Это проявление любви, и даже если это будет не совсем справедливо — послужит ребёнку прекрасным примером великодушия.

Хорошо известно, как жестоко и беспощадно ведут себя иной раз дети. Причина далеко не всегда в том, что их плохо воспитывают. Просто для ребёнка, только начинающего осваивать этические нормы, весь мир поделён на плохое и хорошее. Он ещё не научился различать оттенки, не знает меры. Нюансы человеческих отношений он познаёт на своём опыте и наблюдая за отношениями окружающих людей; жалости, великодушию он учится постепенно. А если родители не прощают ему ни малейшей оплошности, это может стать для него единственно возможным вариантом.

Мне вспоминается такой случай из детства. В начальной школе мы проходили на уроке басню «Стрекоза и Муравей». Прочитали, обсудили, и учительница спросила: «Как вы считаете, правильно ли поступил Муравей, отказав Стрекозе в помощи?» Почти все дети, в том числе и я, уверенно ответили, что да, правильно. Она ведь сама виновата: веселилась, бездельничала, не думала о предстоящей зиме, и должна быть наказана за своё легкомыслие. Только один мальчик сказал, что Муравей поступил неправильно. Учительница стала его расспрашивать, и они вдвоём пришли к выводу, что сначала следовало поругать Стрекозу за её непредусмотрительность, а потом всё-таки пожалеть и помочь ей. Меня поразила тогда его точка зрения и особенно то, что учительница не стала ему возражать. Мне казалось, что Муравей поступил справедливо, и тут не может быть двух мнений. Басня ведь, собственно, об этом и написана! Неправильное поведение неотвратимо должно быть наказано, «так ей и надо», — считала я и большинство моих сверстников. Этот мальчик думал иначе. Он один из всех детей посочувствовал Стрекозе, отрицательной, в общем-то, героине басни, подумал о том, что, отказав Стрекозе, Муравей обрекает её на гибель от голода и холода, и наказание это — слишком страшное для простого легкомыслия.

Моя же точка зрения была вполне типична для детей моего возраста. Тем более, что в пору моего детства народ ещё не успел очнуться от сталинских репрессий, и наказание за беспечность, даже такое беспощадное, казалось, наверное, и многим взрослым в порядке вещей. В наше время, возможно, нашлось бы немало детей такого же возраста, которые согласились бы с ним. Теперь я понимаю, что он проявил себя как более зрелая личность, чем остальные ребята.

И именно жалости, любви, великодушию учится ребёнок, когда Вы прощаете его.

Но, прощая малыша, будьте осторожны. Дети часто бывают гораздо умнее и хитрее, чем мы о них думаем, и прекрасно умеют приспосабливаться к ситуации. Если Вы заметите, что слишком уж часто ребёнок быстро раскаивается в своём озорстве, — это повод задуматься об его искренности.

В то же время есть проступки, которые нельзя тут же прощать или по крайней мере оставлять без внимания ни при каких обстоятельствах. Это, например, воровство, издевательства над кем-либо, проявления агрессии, неуважения к окружающим и другие тому подобные вещи. Ребёнок должен хорошо понять, как люди осуждают такое поведение, а Вы должны приложить максимум усилий, чтобы у него тоже выработалось к нему правильное отношение. “Простить и забыть” тут никак не подходит.

Хочу также упомянуть нередкую ситуацию, которую так хорошо описал в своём стихотворении Олег Григорьев.

Ваза

Папа вазу опрокинул.

Кто его накажет?

- Это к счастью, это к счастью, -

Всё семейство скажет.

Ну, а если бы, к несчастью,

Это сделал я?

- Ты разиня, ты растяпа! -

Скажут про меня.

Такое встречается довольно часто: ребёнка бранят за то, что взрослым легко сходит с рук. Оно и понятно: ребёнок, скорее всего, разбил вазу в результате баловства, шалости, тогда как отец опрокинул её случайно. Отцу жалко вазу, которую он сам, возможно, покупал жене в подарок; наконец, отец и сам смущён своей неловкостью и уже тем наказан. Ребёнок же никаких подобных чувств не испытывает, ему совершенно всё равно, будет ваза в доме или её выметут в виде осколков. Родители, ругая ребёнка, хотят добиться, чтобы он относился к вещам так же бережно, как разумный взрослый человек. Отцу же нет необходимости внушать подобные истины, он сам всё прекрасно понимает. Всё это так, но ребёнку это объяснить невозможно. Он видит лишь, что с ним несправедливо обходятся, и ему это обидно. Думаю, что взрослым следует это учитывать и обращаться с ребёнком помягче в тех ситуациях, в каких ко взрослым вообще не принято предъявлять претензий.

Это касается ненамеренных проступков. Если же ребёнок специально бьет посуду или как-то иначе портит вещи, тут уже разговор должен быть совсем другой. Снисходительность в этих случаях, как правило, неуместна.