Хорошо было не всегда

Вдовы бывают разные, и проливают слезы тоже по- разному. Не каждый брак действительно заключается на небесах, и в любом семейном союзе случаются как замечательные дни, так и дни ссор и неприятностей. Но очень немногие вдовы вспоминают ссоры и споры, и совсем немногие решаются сказать, что наконец–то свободны.

На моей памяти только две вдовы не проливали слез и имели храбрость честно об этом сказать. Одна из них обедала с другими вдовами и, устав от их жалоб, нетерпеливо воскликнула: «Неужели никто из вас не радуется свободе?! Мой муж никогда ничего не хотел; а уж теперь–то я поживу!»

Другая дважды сходила на встречи вдов, а потом сказала: «Кажется, мне здесь не место. У вас все было так хорошо, а у меня нет, и я совсем не скучаю по нему. Мы постоянно ругались. Я так рада, что это закончилось!» После этих слов повисло неловкое молчание. Каждая вдова могла сказать, что она хотя бы немного, но разделяет ощущения этих двух женщин. В семьях отнюдь не всегда царило райское согласие и умиротворение. Каждая вдова понимала, о чем речь.

Неужели вы никогда не представляли, как бы вам жилось, если бы вы были независимы, свободны, если бы не были связаны столькими обязанностями, если бы не приходилось уступать, сдаваться, ругаться, учитывать? Разве у вас не было таких дней, когда вам хотелось сделать что–нибудь дикое, да хотя бы швырнуть в стену тарелкой, что угодно — лишь бы разорвать однообразие? Неужели вам никогда не хотелось заорать, услышав в сотый раз один и тот же анекдот, или никогда больше не ходить в тот унылый ресторан? Неужели вам никогда не приходилось придерживать язык или отказывать себе в чем–то, что–то скрывать, лишь бы «не было шума» и «все шло спокойно»? Хорошо было не всегда.

Бывает, что вдовы делают из мужей чуть ли не святых. Как сказал один мужчина, женившийся на вдове: «Я и не думал, что бывают безупречные мужчины, пока не узнал о ее покойном муже». Проходят дни, и все раздражающие привычки, разногласия, доводившие до белого каления, споры и ссоры, которые бывают в каждом браке, стираются из памяти. Его больше нет, и это заставляет нас говорить: «У нас был идеальный брак» и «Мы были очень близки». Постарайтесь припомнить раздражавшие вас черты характера мужа. Это очень трудно. Мы неохотно вспоминаем, что он всегда закидывал грязные носки под кровать; спохватывался, что надо куда–то идти, всего лишь за час до выхода; занимал ванную постольку, что никакого терпения не хватало. «И никогда не говорил мне о том, сколько у нас денег»; предпочитал сидеть дома, вместо того, чтобы пойти в кино или театр; делал вам в гостях уничижительные замечания; ел все, что вы перед ним ставили, не замечая, что это за блюдо — главное, чтобы вовремя. А еще он предпочитал не обсуждать разногласия, а отмалчиваться или вообще выходить из комнаты.

Мы забываем, что были замужем за человеком, который по ночам храпел, по утрам пребывал в отвратительном настроении, невнимательно занимался любовью, то есть, проще говоря, был обычным человеком. Это неудивительно. Даже если у человека был (с точки зрения окружающих) кошмарный брак, болезненная связь, оставшийся в живых все равно долго горюет. (Я знала одну семью, где супруги, если разговаривали друг с другом, то обязательно ругались, и не могли и слова сказать спокойно. Тем не менее, когда муж умер, вдова так и не сумела оправиться от горя.) Уровень счастья в некоторых семьях бывает не только средний, но и ниже среднего. Тем не менее, если речь идет о поколении 30-х и 40-х, разводились обычно очень редко; люди продолжали жить в браке, следуя принципу «хоть плохое, но свое».

Но предположим, что вы все же припомнили то плохое, что было в браке: все обязанности, которые взваливали на вас, все интересы, которые вы вынуждены были разделять, все компромиссы и уступки, все ссоры из–за времени и денег. Разве вы делаете что–то плохое? Неправильное?

Женщины, которые долгие годы ухаживали за мужьями–инвалидами, часто говорят о том, как они счастливы, что прожили вместе столько лет. Очень редко всплывают какие–то фразы, по которым можно сделать вывод, что были и отрицательные стороны. Например, женщина жалеет, что у нее мало подруг, потому что ей почти не удавалось ни с кем общаться, пока она ухаживала за больным.

«Он не давал мне ничего решать». «Он считал, что об этом мне знать не нужно.» «С ним было невозможно спорить». Это признаки пары, в которой муж ведет и принимает решения, а жена робко внимает и соглашается. За каждой из этих фраз довольно часто следует «но мы были счастливы вместе», при этом говорящая забывает добавить, что счастье зависело от ее постоянного подчинения этим неписаным правилам. Все было идеально — при условии, что жена соглашалась с тем, что ей говорили.

«Я всегда думала, что у меня не хватает соображения, чтобы разбираться в деньгах», — говорит женщина, и за этими словами слышится «и он тоже так думал».

«Он был очень упрям», — это означает, что он настаивал на своем, а ей оставалось только уступать.

Иногда вдова сквозь слезы говорит (как будто признается в совершенном преступлении), что незадолго до смерти мужа начала выяснять, что нужно для развода. «Я была так зла на него! Он вышел на пенсию, и вообще ничего не хотел, только сидел и смотрел телевизор! Я думала, это его вразумит…» Теперь она вспоминает только хорошее, и хорошего набирается внушительный список. Если бы она рассказала свою историю десятку вдов, думаю, она бы услышала не один голос, робко сознающийся: «А я тоже…»

Потеря — это сложно

Под горем потери скрываются другие чувства, и мы обязаны ими человеческой природе. Нет ничего плохого в том, чтобы признаться себе, что чувствуешь облегчение не только потому, что «он свободен от мучений», а еще и потому, что «я тоже свободна». Вполне естественно, что мужчина или женщина чувствует, что впереди есть надежда: дни без ссор и без ожидания ссоры, большая свобода, независимость, более яркая сексуальная жизнь. Нет ничего дурного в том, что вы отмечаете уже больше дюжины недостатков супруга. Вы даже можете попытаться набраться смелости и составить список всех компромиссов, на которые вы шли ради того, чтобы оставаться «хорошей парой». Вполне возможно, что вы снова на это пойдете, если решитесь еще раз выйти замуж, но пока вы — и не по собственному выбору — стали одиноким человеком, так что не стоит делать из прошлого картинку «идеальной жизни». Дайте настоящему шанс.

Меня часто забавляет, когда я вижу, как какая–нибудь пара совершает хорошо знакомые мне ритуальные действия. Мне очень трудно удержаться от улыбки, когда я слышу, как в ресторане мужчина, изучив меню, спрашивает жену: «Как думаешь, что мне заказать?» Или обсуждение «как добраться» куда–то: «Тут надо свернуть направо или налево?» — гарантированные 15 минут живейшего спора. Как–то я вела машину по побережью Орегона и пыталась представить, о чем бы мы говорили с мужем, если бы ехали вместе. Я смогла вообразить только фразу: «Посмотри, какой потрясающий вид!» Да, и еще захватывающий диалог: «Есть хочешь?» — «Не знаю, а ты?»

Возможно, где–то в глубине души я завидую, но в такие моменты я особенно ценю свое одиночество. Я заметила, что если быть более реалистичной, это помогает перестать быть «бедненькой» и начать быть «новой». Другие одинокие женщины выражают те же смешанные эмоции, когда я предлагаю им пойти поужинать после собрания группы, и они отвечают: «Конечно, мне ведь не надо быть дома к какому–то определенному времени». Они замечают за столиками в ресторанах семейные пары, где муж и жена не говорят друг другу ни слова за вечер, потому что им не о чем говорить. Они начинают слышать отзвуки мужского шовинизма в словах, которые когда–то принимали как неоспоримую истину. А какая вдова не улыбнется про себя, услышав, как г-н и г-жа Спорщики снова выясняют отношения? «Это было в тот понедельник». — «Нет, дорогой, — терпеливым голосом, — это было во вторник». Сейчас это воспринимается как забавный привет из прошлого.

Разумеется, у вас был хороший муж, у вас был хороший брак, но хорошо было не всегда — по крайней мере не до такой степени, чтобы можно было сразу ставить крест на будущем. Иногда овдовевшие женщины заводят разговор о том, как они успели измениться за прошедшее время, и их очень удивляет то, что от потери могло произойти что–то хорошее. Они говорят, что изменились. Это трудно объяснить. Они были счастливы прежде, и от всей души хотели бы, чтобы ничего не менялось. Каждые отношения — это компромисс, у них есть своя цена, и они были рады ее платить. Но, как сказала одна потрясающая женщина, всего год как овдовевшая: «Знаешь, я так любила мужа, но если бы мы познакомились сейчас, я бы не вышла за него замуж. С тех пор я успела понять, что у меня есть своя голова на плечах. А если бы он вернулся и увидел меня сейчас, он бы удрал через сутки!»