Глава двадцать восьмая ЭТАПЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ — ЕСТЕСТВЕННОЕ ДЕЛЕНИЕ

Глава двадцать восьмая

ЭТАПЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ — ЕСТЕСТВЕННОЕ ДЕЛЕНИЕ

Если коротко, то события Великой Отечественной с 22 июня 1941 по 8 мая 1945 года можно разделить на несколько этапов — в зависимости не только от объективных условий (зима — лето), но главное — состояния психики «внешнического» сверхвождя.

Летняя кампания 1941 года. Сокрушительный разгром нацеленных исключительно на наступление сталинцев: на каждого гитлеровца, включая конюхов и обслуживающий персонал передвижных публичных домов, более чем по одному пленному «комсомольцу» кадровой армии; оккупация обширнейших территорий; повсеместно противоестественные распоряжения высшего командного состава, весьма желанный для немцев приказ Сталина о «стальной обороне», при выполнении которого резко увеличивалось число пленных и утраченной техники; немцы заправляют технику захваченным советским топливом, ведут обстрел из захваченного советского тяжелого вооружения, передвигаются по дорогам, обустроенным пленными комсомольцами, составляют целые дивизии из трофейных советских танков, и т. п.; жалобы немецкого военного руководства на активность партизан — от одиночных выстрелов в упор до регулярных крушений эшелонов на железных дорогах. Гитлер бодр, черноволос; Сталин ведет себя «загадочно» — прячется, когда все оправдывают свое парализованное состояние отсутствием от Сталина распоряжений, отдает кретинические для интересов обороны, но крайне необходимые Гитлеру приказания, что закономерно: всякий напуганный послушен вдвойне.

Зимняя кампания 1941–1942 года. Немецкие танки достигают подмосковных Химок, откуда видны кремлевские звезды, но остановлены собранным впопыхах ополчением и отброшены дальневосточными («сибирскими») дивизиями; прекрасно действует Полярная дивизия, сформированная из репрессированных «неблагонадежных»; череда поражений гитлеровцев, утрата ими инициативы, при отступлении от Москвы оставляют много военной техники. Гитлер поседел, но именно его усилиями вопреки намерениям психоэнергетически независимых генералов-стариков остановлено повальное отступление в абсолютно проигрышной для немцев ситуации; как ни странно, Гитлер после Смоленска оживился исключительно благодаря Сталину: через Берию Сталин предложил Гитлеру мир, что фюрер расценил как свидетельство окончательной утраты русскими остатков воли к сопротивлению — и оживился.

Летняя кампания 1942 года. Ряд поражений сталинцев — повсюду, в особенности на юге; потеря колоссальных территорий; танки Паулюса разбивают преграждающие им путь воинские части и выходят к Волге, однако рабочие и инженеры Сталинградского тракторного завода танки не только останавливают, но и отбрасывают назад на три (!) километра.

Зимняя кампания 1942–1943 года. Поражения гитлеровцев — повсюду, разгром войск Гитлера в районе Сталинграда и южнее; первая сухопутная победа союзников в Африке над героем Германии Роммелем. Болезнь Гитлера усугубляется — ходит на полусогнутых; сталинец на фронте, с одной стороны, является проводником ненависти Сталина к Гитлеру, а с другой — водим паранойяльными галлюцинациями самого Гитлера (Гитлер, не имеющий военного образования, в пику аналитикам генштаба заранее описывает условия поражения своих войск — так и выходит [Геббельс, Дневники]), сам Сталин от гитлеровцев огражден сотнями километров отбитой территории и стеной русских, уже вкусивших победы. Весной 1943 г. Сталин впервые публично отказывается от наступательной доктрины и начинает говорить о стратегической обороне.

Летняя кампания 1943 года. Гигантское напряжение встречных танковых боев на Курской дуге — сталинцы победили.

1944 год. Беспрерывные сухопутные поражения вермахта от сталинцев, перемежающиеся поражениями на море от англичан, череда неудачных покушений на Гитлера при участии совсем недавно беззаветно преданных людей. Часть офицерства с аналитическими способностями отмечает утрату Гитлером части гипнотической силы; немецкая толпа по-прежнему полна энтузиазма идти куда пошлет фюрер.

1945 год. Дальнейшая деградация Гитлера, он начинает отдавать приказы об уничтожении Германии; немцы, яростно сопротивляясь русским, с энтузиазмом сдаются американцам (Гитлер приказывает сопротивляться, дабы при последующей организованной сдаче в плен сдающихся уважали больше), как, например, при сдаче в плен целого немецкого гарнизона двум заблудившимся пьяным американцам-велосипедистам; самоубийство Гитлера; полное отсутствие в Германии даже антирусского партизанского движения; оказавшиеся в восточной зоне оккупации немцы дружно строят социализм, массами вступая в коммунистическую партию; в западной — немцы строят демократию, аппарат управления — и идеологии — вбирает в себя всю массу амнистированных американцами нацистских преступников; американцы доформировывают свой этнос за счет предателей из разных народов.

Бросается в глаза, что последовательность событий нашествия Наполеона и Гитлера в зависимости от времен года воспроизвелась удивительно точно.

Летом — побеждают захватчики.

Зимой — наоборот.

От мороза масло в танках гитлеровцев загустевало настолько, что коленвал не удавалось провернуть даже в тех машинах, в которых еще оставалось топливо, чтобы завести мотор, под танками приходилось разводить костры — оставшиеся без подвоза снарядов и, следовательно, огневой поддержки продрогшие немцы отступали (судя по достаточно скромным потерям в живой силе, нераненые убежать успевали), проклиная при этом русскую зиму (поседевший Гитлер даже издал специальный приказ, запрещающий упоминать это словосочетание — «русская зима», появление новых припадков он рационализировал словами о том, что снег и мороз у него стали вызывать «физическое» отвращение). Если бы не приказ еще вполне бодрого фюрера «ни шагу назад!» и не его личные истеричные по форме усилия, то немецкие войска под напором вполне бодро себя чувствовавших на морозе дивизий сибиряков и заключенных воркутинских лагерей откатились бы еще дальше. То, что немецкий фронт окончательно не развалился — персональная заслуга Гитлера, и это признают даже те немецкие генералы, которые после смерти Гитлера в унисон с идеологами стали своего фюрера оплевывать.

Летом 1942 года немцы отогрелись, масло разгустело, — немцы поперли вперед, — однако психологических сил наступать по всему фронту уже не чувствовали, поэтому наступали только на юге, преимущественно в районах, так скажем, малорусских — на Украине, в казачьих областях и на Кавказе.

Мороз, конечно, фактор существенный. Но в 43-м немчуре не помогло даже лето — в самый его разгар, потеряв в попытке наступления на Курской дуге все, что можно было потерять, немцы на флангах были разбиты — и под Орлом, и под Белгородом.

Как объясняют адепты суверенитизма, большие успехи русских зимой 1942–1943 годов по сравнению с зимой 1941–1942 годов объясняются тем, что на полную мощь заработали отстроенные уральские и сибирские заводы, они обогнали по объемам производства военной техники всю профашистскую Европу, вместе взятую. (На это объяснение особенно напирают американцы-«внутренники».)

Дело, однако, вовсе не в технике — немцы никогда, ни в 43?м, ни в 44-м не претерпевали такого разгрома, как «комсомольцы» в 41-м. Хотя в технике немцы русским уступали — кроме периода с осени 1941 по весну 1942 года.

А если техники было много, то, может быть, комсомольцы были разгромлены из-за ее дурного качества (толпа в те времена была убеждена в превосходстве именно немецкой техники)?

Но факты свидетельствуют об обратном — наша техника была много совершенней.

Да, действительно, менее чем 4 тысячам немецких танков противостояли более 22,5 тысяч советских танков (в основном типа БТ и Т-26) — качества не худшего, чем у немцев. А из засад, вкопанные в землю, они для немцев тем более были опасны. Но к приятному удивлению гитлеровцев танки эти все время посылали в атаку — в первой же атаке они, как правило, и гибли. Немцы описывают, что их 88-миллиметровое зенитное орудие подбивало за час до 30 советских танков — при этом они удивлялись, что сами эти зенитные орудия и их обслуга, никоим образом не защищенные бронещитками, не гибли. Удивительна не результативность немецких зенитчиков, кстати, заметно уступавших по академической и практической выучке советским артиллеристам, а то, что благонадежное, по ассоциативно-эстетической оценке Сталина, офицерье посылало машины и их экипажи на бессмысленную гибель.

Но кроме легких танков БТ и Т-26 на вооружении советской армии были танки Т-34 и КВ — и вот они-то десятикратно превосходили немецкие танки (один сражающийся КВ подбивал до 10 немецких танков, прежде чем его удавалось «успокоить»). И таких машин было несколько более 1800 штук. Иными словами, суммарная мощь одних только КВ и Т-34 превосходила в несколько раз мощь всех немецких танков, подчас вооруженных одними только пулеметами.

Для сравнения можно вспомнить, что в битве под Сталинградом танков этого класса было задействовано меньше — всего полторы тысячи штук, да и противостояли они уже намного более совершенному в техническом смысле оружию немцев — не легким T?II и T?III, а тяжелым «Тиграм», «Пантерам» и «Фердинандам», с броней многократно более мощной и вооруженным орудиями намного большего калибра и мощности. Но советские войска в многократно технически худших условиях, чем в 41-м, в 43-м году — победили.

Причина разгрома регулярной армии в 41-м — не в вооружении.

Дело не только не в морозе, не только не в технике, но и не в национальном характере. В XX веке многое было противоположно тому, что происходило в XIX веке: тогда немцы разбегались перед французами, а русские при вторжении Наполеона являли образец стойкости и организованности (при отступлении, например, не было оставлено ни одного орудия).

Поскольку сражающиеся армии состоят из стайных исполнителей и малочисленных неугодников, то действия войск зависят от соотношения в войсках тех и других и от типа галлюцинаций сверхвождя, которые и определяют поведение стайных по обе стороны от линии фронта.

Анализ эффективности использования одних только танков уже со всей очевидностью показывает, что течение Великой Отечественной войны определялось прежде всего состоянием психики сражающихся, которое по ходу Великой Отечественной менялось у стаи как целого — вслед за сверхвождем.