«Я» росло и развивалось

«Я» росло и развивалось

Наши первые репликаторы, гены, никогда не позволяют ничему бесследно исчезнуть. В результате наша ДНК несёт абсолютно ненужные участки, которые достались нам в наследство от всех предков, начиная с одноклеточных организмов. Это относится как ко всему нашему организму, так и к мозгу в частности, и это же служит причиной трудностей, испытываемых исследователями, пытающимися создать искусственный интеллект, основываясь на современных скромных знаниях об устройстве мозга. Практически все исследователи пришли к выводу, что в мозгу протекают одновременно параллельно множество процессов. Но этим дело не заканчивается. Представьте себе, что вы работаете в компьютерном центре, в котором функционируют вычислительные аппараты всех видов и поколений, начиная с машины Раймонда Луллия тринадцатого столетия. Все машины работают и выдают результаты и вы должны уметь со всем этим обращаться и обрабатывать их данные. То же самое мы имеем и в мозгу — древнейшие участки сосуществуют с новейшими и смоделировать это собрание раритетов и новейшей техники необычайно сложно, поскольку коллекция собиралась исторически, не по логическому основанию, а как наследие выживших экземпляров.

Если это так, то при отказе высших участков мозга мы можем наблюдать, хотя бы в редуцированном виде, поведение организмов, для которых подобные структуры мозга были характерны. Подобная мысль пришла впервые в голову Фохту в 1867 году, когда он опубликовал свою работу «О микроцефалах, или обезьяночеловек». «Фохт обращает внимание как на морфологию черепа и мозга микроцефалов-идиотов, имеющую обезьяньи признаки, так и на их неспособность к артикулированной речи. Сами по себе, разъясняет он, микроцефалы не воспроизводят вымерший вид. Но „такие уроды, представляя собой смесь признаков обезьяны с признаками человека, указывают нам своей ненормальностью на ту промежуточную форму, которая в прежнее время была, быть может, нормальною…“» (Б. Ф. Поршнев, 2007, с.45).

К подобной же идее пришёл и Поршнев: «Психически больные люди — это неизбежное, по законам генетики, воспроизведение в определённом маленьком проценте человеческих особей отдельных черт предкового вида — палеоантропов. Речь идёт ни в коем случае не о широком комплексе, тем более не о полноте черт этой предковой формы, а лишь о некоторых признаках, самое большее — о группе необходимо коррелированных признаков. Точно так же у других человеческих особей воспроизводится, скажем, обволошение тела без всяких других неандерталоидных симптомов, у иных — некоторые другие черты морфологии» (Б. Ф. Поршнев, 2007, с. 399).

Эти мысли Поршнева находят подтверждения в работах других авторов (правда, без ссылки на Поршнева): «…психические болезни суть архаичные выражения психической нормы. У наших предков эти формы были, безусловно, адаптивны, а у современного человека являются атавизмами. Подобным образом трактуются, например, признаки импульсивного расстройства. Они представляются проявлением незрелых форм эмоциональной регуляции…» (Е. С. Молчанова, И. В. Добряков, 2008, с. 164).[79]

Таким образом, рассмотрение особенностей современных отклонений от психической нормы позволяют в некоторой степени представить себе эволюцию «Я». При этом следует учитывать, что чем больше поражение мозга или отклонение от нормы, тем «древнее» проявляемое при этом поведение. Значительные отклонения в мозговой архитектуре, вроде микроцефалии, ведут к проявлению троглодитских черт. Нас, однако, должны больше интересовать случаи, не связанные с нарушениями строения мозга, а именно психозы, неврозы и психопатологические изменения личности. Здесь мы также, несомненно, имеем дело с психической нормой, бывшей актуальной в не столь далёкие времена. Например, существует мнение, что психическая норма раннего и среднего средневековья могла бы сегодня рассматриваться как прежний маниакально-депрессивный психоз, ныне биполярное аффективное расстройство. Шизофрению труднее соотнести с определённым историческим этапом, поскольку на самом деле здесь речи идёт о нескольких отдельных психических заболеваниях.

Особенно интересны психопатии, поскольку они должны в определённой степени отражать поведение, бывшее нормой для человека в период начиная где-то с эпохи Возрождения и вплоть до девятнадцатого столетия. Мы остановимся на них подробнее, поскольку в данном случае мы имеем дело с мимами, определяющими соответствующее анормальное поведение, а не с органическими поражениями мозга.

Существует множество подходов к описанию характера человека в зависимости от того, к какой психологической школе принадлежит автор того или иного описания. Нас в данном случае будут интересовать не различия в трактовках причин возникновения психических аномалий, а описание картины поведения[80]. Мы рассмотрим нарциссический, шизоидный, депрессивный, обсессивный, фобический и истерический характеры.

Нарциссическое «Я» разрывается между желанием быть важным для других людей, контролировать их признание, и потребностью быть независимым от них. При этом сигналы о признании его значимым для других полностью блокируются, что, впрочем, не влияет на чрезмерную самооценку и тотальную недооценку всего окружающего мира. Нарциссисты часто одаривают окружающих чем-то или оказывают им услуги, демонстрируя при этом своё благосостояние или великодушие. В отношениях с другими людьми они чаще всего ищут восхищения собой и хорошо ладят с людьми, готовыми молча им внимать. Если им приходится выслушивать других, то они быстро отвлекаются и скучают. Нарциссист успешно работает самостоятельно или на руководящих должностях (естественно, в зависимости от имеющихся в наличии способностей). Он очень ориентирован на успех, поскольку успех гарантирует ему полный контроль своей значимости для всех и он не должен беспокоиться о признании этой значимости каждым отдельным человеком. Гораздо сложнее для нарциссиста находиться в подчинении, где контроль восхищением окружающих не обеспечивается статусом. Он непрерывно ищет признания своей значимости, чем раздражает окружающих, что приводит, в конце концов, к отвержению и изоляции. Недостающее признание значимости начинает замещаться признанием воображаемым и надеждой на успех в некоем отдалённом будущем. Ситуация ухудшается, если нарциссист не достигает соответствия своим собственным внутренним стандартам. В этом случае он начинает ненавидеть работу или самого себя, нарывается на скандалы, в крайних случаях проявляются суицидальные наклонности.

В свободное время нарциссисты предпочитают виды деятельности, приносящие признание и восхищение — спорт, например, или выискивают себе редкие, особенные хобби. Отдыхать они предпочитают в самых дорогих местах, а если зарплата не позволяет, то в особенных местах, с эксклюзивной кухней, или в своеобычных отелях, или в заповеднике и т. п. Своим знакомым они практически никогда не рекомендуют эти места отдыха, а если и случается, то обязательно с критикой, показывающей, что их (нарциссистов) ничем невозможно впечатлить.

Обычно нарциссисты ограничивают свои контакты только теми людьми, которые важны для их карьерного роста. Сексуальные контакты подчинены той же самой цели, хотя от самих партнёров нечего особенного не ожидается. Руководители обычно поддерживают нарциссистов, хотя последние редко достигают особых успехов, поскольку работа для них второстепенна, она является лишь средством достижения цели. Нарциссист ищет последователей, которые, впрочем, никогда не должны проявлять собственной инициативы. Если нарциссист не может стать лидером, он стремиться занять роль серого кардинала, тайного советника. Свою работу, зону своей ответственности он воспринимает как часть самого себя, и если это у него отнимают, то, вполне вероятно, развитие соматических болезней. Нарциссисты обычно испытывают проблемы в основном в области контроля.

Супруги должны восхищаться нарциссистом, однако если они становятся свидетелями его карьерного падения, от них обычно избавляются и находят новых, обычно более молодых, способных восхищаться тем, что осталось. В случае хронического неуспеха нарциссисты склонны к развитию зависимостей от алкоголя или различных медикаментов.

Шизоидное «Я» разрывается между желанием быть уникальным, отдельным, отличным от других людей и стремлением к эмоциональной связи с ними. Шизоиды упорно ищут людей, способных их полностью принимать и понимать, даже без слов, и при этом не угрожающих их уникальной индивидуальности. В этом своём стремлении они часто принимают желаемое за действительное, в результате чего многие шизоиды одиноки. Если они теряют найденного партнёра, то очень редко отваживаются на установление других связей, ибо чувствуют, что такого же качества взаимоотношений им уже ни с кем не достичь.

Шизоиды обычно избегают small talk, предпочитая сразу переходить к сути дела, поскольку, имея затруднения в установлении контакта с другими людьми, не понимают, почему они должны заниматься тем, что всё равно не принесёт никакого результата. Если они не чувствуют, что находятся на «одной волне» с собеседником, то сразу замыкаются и не предпринимают дальнейших попыток установления контакта. Шизоиды часто способны чувствовать то, что лежит под поверхностью социальных отношений и ведут себя при этом так, как будто собеседник открыл им свою душу, что окружающим по большей части неприятно. Шизоиды реагируют на скрытую агрессию, зачастую неосознаваемую собеседником, равно как и на неосознаваемые им сексуальные фантазии, в результате чего люди считают их бестактными или чувствуют себя как бы просвечиваемыми рентгеновскими лучами.

Поскольку детали редко интересуют шизоида, он чаще способен замечать глобальные связи. Он склонен к созданию всеобъемлющих проектов, включающих, зачастую, весь мир. Эти проекты редко осуществляются, поскольку требуют работы над деталями. Однако если шизоид реализует их, то это обычно тяжело отражается на окружающих его людях, поскольку именно этих «мелочей» он не замечает.

Шизоиды испытывают проблемы в установлении границы между своим «Я» и «Я» другого человека, зачастую как бы не способны отделить другого от себя самого, полагая, что этот другой принадлежит им самым естественным образом. Они стремятся принадлежать к группам, где различия между людьми минимальны, особенно к религиозным группам вроде монашеских, или к учёным сообществам, воспринимающим науку как религию.

«Я» шизоидов чересчур ранимо, поэтому они часто защищаются скепсисом и цинизмом. С шизоидом-руководителем тяжело работать, так как подчинённые никогда не знают, что их ожидает: иногда им прощаются любые огрехи, иногда от них требуют наивысших достижений.

Поскольку шизоид охотнее имеет дело с идеями, нежели с людьми, идеальным для них в профессиональном плане является теоретическая наука, однако далеко не все способны работать в этой области да и потребность в теоретиках несколько ограничена, поэтому по большей части шизоиды занимают незначительные должности, лежащие существенно ниже их умственных способностей. Если работа шизоида увлекает, то он может работать в нерабочее время, дома и в отпуске. Отдыхать же от предпочитает в малолюдных местах, часто занимается туризмом, в городах отдыхает во внетуристский сезон.

Если работа увлекает шизоида, то благодаря развитой способности к абстракции, он может достигать высоких результатов, однако карьерный рост затруднён сложностями в установлении контактов и дефицитами в области так называемых soft skills. Шизоиды часто идеализируют руководителей и пытаются установить с ними тесные дружеские отношения, базирующиеся на ложном предположении, что другие люди имеют столь же высокие идеалы.

Шизоид стремится найти супруга, функционирующего с ним на «одной волне», тем не менее способен к изменам или к платонической любви, часто к более юному партнёру. В супруге больше любит не человека, а идею супруга, но требует всё возрастающей эмоциональной привязанности. Проблемы шизоида лежат в основном в области признания.

Депрессивное «Я» разрывается между стремлением заботиться о других и стремлением быть объектом заботы этих самых других. Депрессивного трудно сподвигнуть что-либо сделать, а когда он начинает что-то делать, то его трудно остановить. На окружающих депрессивный производит впечатление альтруиста, любящего окружающих более самого себя. Особенно приятен депрессивный работодателям, поскольку он ничего для себя не требует, ибо надеется, что другие нуждаются в нём и будут его любить, если он будет на них работать. По этой причине депрессивные зачастую перенимают на работе больше заданий, нежели они способны выполнить. Однако достижения способствуют лишь признанию, либо, в редких случаях, благодарности, но не любви, что вызывает разочарование и депрессию.

Депрессивные ограничивают себя в наслаждении во всех сферах, но способствуют наслаждению окружающих, идентифицируя при этом себя с ними. Всё это делает его предиспонированным к выбору социальных профессий. Депрессивный способен самоотверженно бороться за интересы других и требовать для них то, что он никогда не отважится потребовать для себя. Коллег, обладающих меньшей готовностью выложиться на работе, он считает плохими людьми.

Критерием успешности для депрессивного является количество приложенных усилий, а не полученный результат. Он с трудом отделяет работу от своего свободного времени, поскольку ему всё время кажется, что он мог бы сделать работу лучше.

В свободное время депрессивный постоянно готов что-либо сделать для других, очень любит принимать гостей. Однако выходные не любит, тяготиться тем, что в нём никто не нуждается. Постоянно готов к приходу знакомых и ожидает их звонков, но сам никогда первый не звонит — вдруг его отвергнут и не будут любить? Многие депрессивные в выходные дни очень много пьют и едят, не получая, впрочем, от этого никакого удовольствия, но в рабочие дни их мучат по этому поводу укоры совести. Незначительная часть депрессивных ищет для отпуска нечто вроде рая, разрешая себя побаловать, однако основная часть предпочитает дешёвые отели и изнуряет себя диетами. Тем не менее депрессивные возвращаются из отпуска разочарованными, поскольку мечты о рае никогда не реализуются. Свою неспособность радоваться они рационализуют критикой мелочей. Очень редко им удаётся познакомиться во время отпуска с людьми, способными к радости, и тогда они заимствуют часть радости у других.

Депрессивные руководители встречаются достаточно редко, поскольку им недостаёт инициативы, однако если такое случается, то такой руководитель всегда отстаивает интересы своих сотрудников. Обычно они поддерживают отношения с сотрудниками и после того, как те уходят из фирмы и готовы им помочь и советом и делом. Депрессивные руководители особенно поддерживают депрессивных сотрудников. Депрессивные руководители зачастую отказываются от карьерного роста, поскольку чувствуют ответственность за своих теперешних сотрудников, а если их принуждают идти на повышение, то тяжело переживают это.

Иногда депрессивные пытаются усиленно заботиться о своих родственниках и друзьях, становясь при этом часто навязчивыми и испытывая чувство, что они никому ненужны и никто их не любит. Они с трудом переносят старческое одиночество. От супругов требуют всё возрастающей эмоциональной привязанности, что, в конце-концов, приводит к семейным кризисам, но зачастую депрессивные не разводятся, поскольку чувствуют, что не выдержат эмоционального напряжения развода и ужаса одинокой жизни. В тяжёлых случаях депрессивные склонны к наркомании и алкоголизму. У депрессивных наблюдаются явные проблемы в основном в области приятия.

Обсессивное «Я» разрывается между стремлением беспрепятственно следовать всем своим желаниям и потребностям, невзирая на окружающих, и стремлением так контролировать эти желание и потребности, чтобы окружающие их принимали. Обсессивные фиксированы на чистоте и порядке. Они подавляют свои эмоции, что обедняет их отношения с другими людьми. Чувства воспринимаются ими как проявление беспорядка.

В качестве партнёров обсессивные ищут людей со сниженной способностью контролировать своё поведение, более того, они часто провоцируют импульсивное поведение другого — это помогает им сдерживать собственные импульсы. Обсессивные могут иметь в качестве партнёров даже своевольных истериков, если они способны контролировать их припадки.

В беседе избегают small talk, поскольку бояться, что нечаянно могут выболтать о себе больше, чем следует. Если обсессивный чувствует, что его не слушают, он может испытывать гнев или страх, поскольку теряет контроль над ситуацией. Он должен в любом случае воздействовать на собеседника, но обратное воздействие невозможно.

Обсессивные сотрудники высоко ценятся всеми диктаторскими режимами, поскольку проявляют выдержанность, надёжность, способны добиться своего, хорошо владеют собой и при этом покорно выполняют приказы. В наше время они, похоже, вновь становятся востребованными.

В своей педантичности обсессивные зачастую переходят мыслимые границы точности, но это позволяет им избавится от страха перед лицом неизвестности, не поддающейся контролю. Профессионально склонны не к теоретическим, но практическим профессиям которые, к тому же, позволяют контролировать окружающее, что создаёт чувство надёжности. Очень часто стремятся работать в охране, в полиции, а также в бухгалтерии и налоговой инспекции. Они прекрасно себя чувствуют в армии или военизированных организациях, где их постоянно контролируют и где они также могут кого-нибудь контролировать.

Обсессивный стремиться только выполнять приказания или их отдавать. Работа на равных в группе с ним практически невозможна. Принятие решений даётся обсессивным с трудом, они стараются их отложить, а когда принимают решение под давлением, часть склонны выбирать неверные решения. Им трудно выбросить какую-нибудь вещь — а вдруг она может понадобиться?

Обсессивные не слишком склонны к радикализму, но получив указание готовы всегда его исполнить, невзирая на его содержание, разница между уничтожением вредных насекомых в помещении и посылкой людей в газовую камеру для них несущественна, главное — операция должна быть выполнена. Впрочем, и результат не играет особого значения, самое важное — это процесс планомерного, подчиняющегося правилам и инструкциям, выполнения работы. Леность на работе для них смертный грех.

Среди обсессивных особенно часто встречаются коллекционеры, для которых любимый способ проведения отпуска — приведение в порядок своей коллекции.

Если у обсессивного есть автомобиль, то он скорее владелец его, нежели пользователь. Он чистит его, моет полирует, а если обладает техническими умениями, то совершенствует. Своё свободное время обсессивный тщательно планирует, чтобы не случилось ничего непредусмотренного. Такие люди предпочитают отдыхать в одном и том же месте, таким образом они чувствуют себя в безопасности. Если проводят отпуск в незнакомом месте, то предварительно собирают всю мыслимую информацию о нём и чрезвычайно раздражаются, если действительность не совпадает с обещанным.

Для обсессивного только его способ жизни есть единственно правильный, всё остальное он критикует, однако к жителям других стран относится толерантно, считая, что им просто следует ещё многому научиться. При этом он склонен к глобализациям: они все такие. Вернувшись домой из дальних странствий, рассказывает о том, какие цены были в стране пребывания.

Если обсессивный руководитель переходит на новую работу, то он прежде всего разрабатывает проект, как данное подразделение должно работать, при этом сложившиеся отношения и традиции его не интересуют, он всё ломает и перестраивает заново. Слишком компетентных сотрудников, равно как и сотрудников, имеющих своё мнение, не терпит и быстро их увольняет. Втайне обсессивный восхищается хаосом, поэтому подобный руководитель иногда позволяет работникам некоторые вольности, хотя и пытается таких сотрудников перевоспитать. Креативность других его раздражает и он её подавляет.

Если обсессивному не удаётся найти рабочее место, где у него в подчинении находился хотя бы один человек, он пытается практиковать власть в семье, а когда натыкается на сопротивление, становится агрессивным. В браке склонен к садо-мазохистическим отношениям, при этом редко разводится, хотя брак и не доставляет особой радости. Здесь, несомненно, присутствуют проблемы в области контроля.

Фобическое «Я» разрывается между стремлением реализовать свои желания и стремлением быть признанным другими. Фобические испытывают отвращение к любой активности, потому что бояться продемонстрировать свою некомпетентность. Они доверяют себе в значительно меньшей степени, нежели они действительно способны сделать. Фобические сомневаются в своих способностях даже в повседневных делах, которые являются для них рутиной. Они ищут партнёров, которые бы ими руководили, при этом тайно желают руководить сами. Иногда подобное руководство им удаётся с позиции слабого (естественно, в форме достаточно изощрённых манипуляций). Фобические не переносят обсессивных, считают, что последние их ущемляют.

Фобические сотрудники с готовностью позволяют собой управлять и всячески избегают конфликтов. Они стараются не выделяться среди прочих и не выносят инициативы. Любят работать в группах, огладываясь при этом всё время на остальных — как бы чего не вышло. Хуже всего им даётся работа в одиночестве, обязательно кто-то должен присутствовать, даже если он занимается чем-то другим — а вдруг что-то делается не так. Как следствие — эти люди мало креативны и скорее выступают адапторами, нежели инноваторами.

В свободное время они выходят из дома только тогда, когда имеется сопровождающий, в этом случае они слывут компанейскими людьми, если сопровождающего нет, они всё время просиживают дома, как депрессивные, ничем не занимаясь. Отпуск стараются проводить как можно дальше от дома, там где их никто не знает и ничего особенного от них не ожидает. Кроме того, отпуск ограничен по продолжительности, что также редуцирует страх.

Некоторые фобические развивают боязнь фобии — бояться чего-либо для них становится страшнее, чем первоначальная фобия. В этом случае они начинают вести себя экстремально — совершают в одиночку рискованные походы в горы или пытаются переплыть широкие водные пространства, прыгают с большой высоты и т. п.

Фобические редко выбиваются в руководители, хотя и стремятся к этому на осознанном уровне, однако на подсознательном уровне знают, что, в лучшем случае, они могут исполнять только вторые роли, что и демонстрируют окружающим. Если же им случается попасть на руководящие должности, то они неплохо с ними справляются, редуцируя страх тем, что, если один сотрудник совершит ошибку, то другой непременно его поправит. С подчинёнными пытается установить дружеские отношения, чтобы не терять лица, если приходиться спрашивать у них совета. Благодаря этим тесным отношениям и демократизму, фобический часто пользуется любовью у подчинённых. Такой руководитель иногда отваживается на собственные новые идеи и реализует их совместно с подчинёнными, которые заботятся о том, чтобы он не совершал ошибок.

Фобический руководитель заботится о своих подчинённых и если важный для него сотрудник увольняется, то стремится заполучить его обратно, даёт ему обещания, которые не может выполнить.

Уход на пенсию страшит фобического и он старается подготовиться к нему заранее, продумывая свои будущие занятия. Выйдя на пенсию, стремится переложить управленческие функции на супруга, который от подобного груза страдает. Фобический с трудом способен структурировать своё свободное время, поэтому ищет себе какие-либо занятия, охотно занимается общественной работой, где его с радостью принимают, поскольку он никогда не претендует на руководство.

Фобические женщины, выбившиеся в руководители, чаще остаются к концу жизни одинокими, что их, однако, не угнетает, ведь исчезают страхи за партнёра, а отсутствие секса для всех фобических является скорее облегчением жизни, поскольку элиминируются все связанные с ним страхи. В тяжёлых случаях возможен также уход в наркотическую или алкогольную зависимость. Здесь налицо явные проблемы в основном в области приятия.

Истероидное «Я» бьётся в сетях потребности в признании. Сложные отношения с обоими родителями предопределяют непрерывно сменяющиеся состояния истероида от желания быть признанным, замеченным, до ощущения полной своей ненужности и покинутости. Эта модель отношений с родителями в дальнейшем распространяется, экстраполируется на отношения со всеми остальными людьми. Чувства покинутости и собственной незначимости истероид компенсирует, развивая разнообразные формы манипулирования людьми.

Общаясь с другими, истероид стремится выдавить у них признание, он постоянно флиртует, применяет шарм, стремится импонировать собеседнику, который, однако, очень часто чувствует, что им манипулируют. Истероиды сразу интуитивно вычленяют сильные личности и либо провоцируют их на конфликт, либо тут же становятся их сторонниками.

Истероиды падки до всего нового, которое, однако, быстро им наскучивает. Они редко доводят задуманное до конца, часто меняют место работы. Ищут профессии, в которых сразу виден конечный результат. Охотно работают в туризме, торговыми представителями, артистами — там, где можно показать дружелюбие, не испытывая при этом никаких чувств. Часто страдают недостаточной компетенцией, всегда надеются заменить её шармом. Способ мышления истероида выглядит детским и нелогичным, они часто делают поспешные выводы, даже не пытаясь предварительно собрать необходимую информацию. Особенно тяжело даются им профессии, требующие самостоятельной работы. Разыскать, освоить и переработать чужие идеи они неспособны.

Истероиды иногда выдвигают оригинальные идеи, но никогда не реализуют их сами. В выборе профессии чаще всего подражают значимым в их жизни фигурам.

Своё свободное время истероид планирует очень неохотно. Лучшее времяпрепровождение для него — общение с другими людьми, он охотно ходит в гости, часто не будучи званым. Если удаётся познакомиться с незнакомцем и поговорить с ним, чувствует, что время не пропало, а прошло очень удачно. Истероида всегда тянет в многолюдные места: мужчины там выходят на охоту, а женщины — на поиски принца. Разнообразие сексуальных партнёров предпочтительно как для мужчин, так и для женщин.

Истероиды не планируют отпуск, спонтанно едут куда-нибудь, ищут неожиданности и часто попадают при этом в неприятные ситуации, о которых они позже с удовольствием рассказывают. С таким же удовольствием они рассказывают о всех доверенных им тайнах, чем испытывают на прочность отношения со своими знакомыми. Многочисленные знакомства, в том числе и сексуальные, они приписывают собственному шарму и искусству обольщения, что, впрочем, соответствует действительности, поскольку их они тренируют с детства.

Руководитель-истероид хорошо работает с обсессивными подчинёнными. Он генерирует множество идей, выполнение которых поручает подчинённым, которые вознаграждают его своим восхищением. При этом, однако, подчинённые не должны иметь собственные идеи, если они настаивают на них, им приходится увольняться. В организации дела у такого руководителя скорее царит хаос, поскольку он непрерывно продуцирует новые идеи, не дожидаясь реализации старых.

Истероидный руководитель не терпит конкуренции, если это мужчина, то он окружает себя женским персоналом, а сколь либо даровитых мужчин изгоняет. В организации при этом происходит много скандалов и налицо и большая текучка.

Истероид не чувствуют себя связанными местом работы или профессией и часто их меняет, но если его лишают работы, на которой он испытывал успех, то воспринимает это как катастрофу всей жизни.

Истероиды тяжело стареют и с трудом воспринимают ограничения, налагаемые возрастом. Если они занимались каким-либо видом спорта, в котором блистали и теперь не могут показывать прежних результатов, то переключаются на другие, менее требовательные к физической форме виды, что воспринимается ими как некое давление. И это усиливает их чувство неудовлетворённости жизнью. Для истероидов обоего пола характерно стремление всегда выглядеть молодыми, что с возрастом становится всё труднее реализовать. Престарелые истероиды одеваются по молодёжной моде, используют чересчур много косметики, пытаются говорить на молодёжном жаргоне, выбирают сексуальных партнёров намного моложе себя и стремятся показываться с ними на людях — всё это вызывает раздражение у окружающих, поскольку не ведут себя соответственно их возрасту и положению. Особенно болезненно переживают естественный процесс старения в прежнем особо привлекательные женщины — они «садятся» на противоестественные диеты, избегают прежних контактов, преувеличенно явно ищут общества откровенно неподходящих для отношений мужчин. Зачастую всё это приводит к печальным для их жизни последствиям. Однако те истероиды, которые не были особенно успешными в юные годы, воспринимают старение с облегчением, поскольку теперь им не нужно доказывать своё сексуальное превосходство. Но мим продолжает работать: теперь истероиды стремятся выглядеть лучше всех в своей возрастной группе.

Поведенческие мимы, соответствующие нормам давно прошедших лет и до сих пор присутствующие в культуре или передаваемые по наследству, налагаются на другие поведенческие мимы, которые человек усваивает ещё в детстве. Множество подобных мимов замечательно и подробно описано в психиатрической литературе, в особенности в этом преуспели представители транзактного анализа. Сюда относятся жизненные сценарии (например, Красная Шапочка, Спящая Красавица, Золушка и др.), геймы (например, Попался Сукин Сын, Да, Но…, Алкоголик, Дай Мне Пинка и др.), ритуалы, времяпрепровождения и т. п. Мы не будем подробно на них останавливаться. Часть этих мимов приведена нами в предыдущих книгах. Желающие могут также обратиться к работам Эрика Бёрна и его последователей. Нам бы хотелось здесь привести лишь один жизненный сценарий, всё чаще встречаемый нами в последнее время, и который должен вызывать беспокойство прежде всего у педагогов и родителей. Это сценарий «ложного Будды».

Работая с детьми и наблюдая за ними, мы в последние тридцать лет, всё чаще встречаемся с этим сценарием. Суть его достаточно проста — ребёнок уже в три года может достичь состояния «будды», когда он ничего по-настоящему не желает. Причём это состояние достигается не путём длительных медитаций, которых трудно ожидать от трёхлетнего ребёнка (от тринадцатилетнего, впрочем, тоже). Да, такой ребёнок может чего-то желать, но если вы его этого лишаете, не даёте, то он нисколько не расстраивается — нет и не надо. Если вы пытаетесь использовать это желаемое в качестве эквивалента обмена на нужное вам поведение, то терпите полное фиаско: ребёнок легко отказывает от предмета притязаний и вы лишаетесь ресурса власти. А поскольку воспитание детей во многом построено на эквивалентном (или не совсем эквивалентном) обмене, можно себе представить, какую воспитательную проблему ставят подобные дети педагогам и родителям — им не за что зацепиться в ребёнке!

Одновременно наблюдается снижение познавательной потребности. Впрочем, не только этой потребности — любая деятельность, требующая напряжения сил, чрезмерных усилий, или даже деятельность, результаты которой могут быть осязаемы только в отдалённом будущем, быстро прекращается или даже вообще не начинается. В более взрослом состоянии это относится даже к половой потребности — в основном поддерживаются связи, не требующие никаких усилий, взрослые очень часто пользуются платными вариантами «любви».

Ещё раз подчеркнём, что проблема состоит не в том, что человек ничего не желает. Кое-какие желания он все же испытывает. Проблема в том, что, в случае возникновения малейших препятствий на пути реализации этих желаний, деятельность по их реализации прекращается и при этом не возникает ни малейшего стресса, никакой фрустрации. Человек полностью спокоен и уравновешен, как достигший просветления последователь буддизма.

Как мы уже говорили, количество детей, реализующих этот сценарий, постоянно увеличивается. Однако он может дать о себе знать и в более позднем возрасте, очень часто в подростковом. И этот же сценарий всё чаще встречается у людей в пожилом возрасте — в этом случае человек начинает готовиться к смерти задолго до её наступления, постепенно добровольно отказываясь от всего, что ему раньше было дорого и, по сути, умирает ещё при жизни.