«Поговорим о чем-нибудь приятном…»

«Поговорим о чем-нибудь приятном…»

А все же, в чем тут дело? Апостол-то и вправду призывал радоваться (1 Фес. 5, 16). И Сам Господь учил: «Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры» (Мф. 6, 16). Но почему же лицемерием веет как раз от современных призывов к всегдашнему радованию? И почему то, что говорят иные православные психологи и миссионеры, так напоминает советы наших и зарубежных либералов? Ведь, казалось бы, Православие диаметрально противоположно либерализму. А тем не менее, в этом пункте они странным образом сходятся.

Помнится, одна тележурналистка, у которой сын стал наркоманом, совершенно серьезно уповала на «терапию радостью». Специалисты, обучавшие несчастных родителей такой «технике» на соответствующем семинаре, говорили, что взрослым ни в коем случае нельзя прибегать к наказаниям или запретам. Даже недовольного выражения лица у них быть не должно, если они хотят вытащить ребенка из наркозависимости. Нужно просто перекрыть положительными впечатлениями негатив, толкающий молодых людей к психоактивным веществам. «Побывав на семинаре, я полностью поменяла линию поведения, — рассказывала журналистка, мать 20–летнего наркомана, — и стараюсь почаще устраивать дома маленькие праздники: вкусный торт, ужин со свечами… Главное — никаких нотаций, чтобы не портить ему настроение, не вызывать депрессию».

Мы спросили:

— И как? Помогает?

— Пока не очень, — вздохнула она. Но тут же улыбнулась, видимо, вспомнив семинарский тренинг, и добавила: — Но наши отношения стали менее напряженными. Я ведь теперь его не напрягаю. Так что уже есть чему радоваться.

А вот круглый стол, проводившийся то ли филиалом партии «Яблоко», то ли какой-то другой подобной организацией в характерной для них обстановке евроремонта, кофе — брейков и грантовых проектов. Тема — «Ребенок и компьютер». Однако даже самые осторожные высказывания насчет компьютерной зависимости вызывают острую реакцию. «Что вы, что вы! Разве можно вернуться в каменный век? Да, в интернете много порнографии, но с этим ничего не поделаешь, у нас открытое общество, и оно имеет свои издержки. Зато ребенок — инвалид может, не выходя из комнаты, побывать в Лувре, посетить Диснейленд, увидеть мир. Радоваться надо таким потрясающим новым возможностям, а вы все видите в черном свете…»

Вспомните, что наши любители «открытого общества» говорили всякий раз, когда намечалось какое-то очередное антинародное нововведение. Опять нытье? Опять алармизм? Давайте поговорим о чем-нибудь приятном. Неужели у нас нет более радостных тем для разговоров? Правда, в последнее время, когда либеральная интеллигенция взяла курс на подготовку «оранжевой революции» в России, она вдруг развернулась на 180 градусов и старается подогреть протестные настроения. Но это просто политическая уловка. Если им удастся добиться своего, поверьте, они опять будут радоваться, несмотря ни на что. Как в гайдаровские времена, когда цены взлетели настолько, что многим кусок сыра стал не по карману, а либеральный бомонд радостно лакомился устрицами и наслаждался тем, что его пир «пиарили» по телевизору на всю страну.

Или вот такая зарисовка. «Что вы говорите? Какая борьба? Какая информационная война? Да, вы правы: в подростковые журналы страшно заглянуть. Там и ужасные непристойности, и уродливый жаргон, и реклама наркотиков. Ну, так Вы и не заглядывайте! Детей жалко? А как же! Конечно, жалко. Ну, так дайте им альтернативу. Радостную, светлую. Пусть услышат шорох листьев, журчание ручья. Миллионные тиражи? Что поделаешь — деньги… А вы попробуйте предложить что-нибудь взамен. Только зачем омрачаться? Зачем вступать в борьбу с ветряными мельницами и расходовать последние силы? Мы ведь призваны к радости».

Это мог сказать чиновник из нынешнего Министерства культуры, правозащитник, женщина, которая проводит полжизни в салоне красоты и знает, что огорчения прибавляют морщин. А сказал священник, приехавший из сибирской глубинки, которого мы встретили на одной православной конференции. Тоже сторонник «терапии радостью».

Спросим себя: что общего в вышеописанных эпизодах, кроме призывов радоваться тогда, когда ситуация, мягко говоря, к этому не располагает? А то, что в них исключена (почему-то хочется сказать «запрещена») борьба. Исключено противодействие злу. И даже напоминание о зле — не каком-то там абстрактном, далеком, а близком и конкретном — расценивается как бестактность. Бывает, заговоришь о некоем явлении, с которым, казалось бы, невозможно смириться. И слышишь в ответ: «Давайте не будем о плохом. Ведь мы в таком месте… в такой день… мы же не для того тут собрались». Но в другом месте, в другой день и для того люди, которые это говорят, вообще не собираются. Не хотят они ничего слышать о неприятном. Как ребенок, угревшись в кроватке, не хочет вылезать из — под одеяла и по морозу в полутьме тащиться в школу.

Только речь идет не о детях, а о взрослых. Да и «кроватка» находится вовсе не в теплой комнате, а как раз в сугробе. Известно, что замерзающий человек, когда его оставляют последние силы, погружается в сон и уже не хочет из него выходить. Его тормошат — он отмахивается, бормочет: «Отстаньте… мне хорошо…» На побелевших губах мелькает подобие улыбки. Такое состояние в психиатрии называют «холодовым идиотизмом». Если позволить замерзшему человеку спать дальше, он очень быстро погибнет. А если его насильно, против воли разбудить, есть надежда на спасение.

Увы, описанный выше симптом сегодня широко распространен. Не избежала его и церковная среда. (Хотя, конечно, активно противодействующих злу людей здесь гораздо больше, чем где бы то ни было.) В последние годы наметилась даже некоторая весьма опасная тенденция к сорадованию с теми, кому Церковь должна была бы противостоять или от кого, по крайней мере, ей следовало бы держаться подальше.

В программах борьбы со СПИДом, к которым усиленно (и, к сожалению, порой небезуспешно) привлекают Русскую Православную Церковь, руководящая роль принадлежит ЮНЕСКО и Фонду народонаселения ООН — организациям, которые на протяжении десятилетий спонсируют и всячески поддерживают геноцидную и антихристианскую политику «планирования семьи», ловко интегрированную в самые разные программы. В том числе и в пресловутую программу АНТИ-СПИД.

Одним из наиболее ярких примеров радостного содружества явились анти-спидовские семинары для священников и миссионеров, на которых в течение довольно длительного времени (не знаем, как сейчас) раздавались журналы, выпущенные «СПИД-инфо-связью». Достаточно было бегло проглядеть их, и становилось понятно, как, по замыслу ООНовских кураторов, должно выглядеть сотрудничество традиционных конфессий и борцов со СПИДом, претворяющих в жизнь принципы современного гуманизма. В тех первых опытах это было выражено с солдатской прямотой. Статьи о церковных таинствах и молитва «Отче наш» соседствовали с рекламой множества художественных фильмов о содомитах. Фотографии храмов — с кадрами из этих фильмов. И каждая из сторон, вероятно, радовалась чему-то своему. Интересно только, чему они радовались вкупе…

А еще на семинарах православные батюшки знакомились с тренингами, кочующими из одной «профилактической» программы в другую. Например, с упражнением «степной огонь», которое якобы предупреждает «чуму XX века». Участники должны прикоснуться друг к другу. Эти прикосновения, по условиям тренинга, символизируют половой контакт. А потом каждый «контактер» вытягивает жребий в виде свернутой бумажки, на которой написано, заразился он СПИДом или нет. Кто не заразился, радуется.

Когда на круглом столе, посвященном роли Православной Церкви в борьбе со СПИДом, новосибирский педагог Н. Г. Щетилова возмутилась подобными тренировками, ей был дан весьма характерный ответ. «Это же форменная провокация! — сказала она. — Дети примеряют на себя сперва роль развратников, а потом — смертельно больных. Да еще в такой растормаживающей, возбуждающей обстановке. Вы понимаете, какой удар наносится по детской психике?» И услышала, что она излишне подозрительна, придирается к нормальной детской игре (как будто речь шла об игре в салочки). И вообще, у нее мрачный, нехристианский взгляд на жизнь, мало любви и радости.