В своем праве

В своем праве

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо переключить внимание на самого обидчика. И попытаться понять, идентичен ли он тому классическому варианту, который обычно описывается в святоотеческой, художественной и мемуарной литературе. Или он в чем-то другой? Конечно, в разных произведениях описаны разные характеры, времена, места и обстоятельства. Но у тех, «классических», персонажей при всех различиях можно вычленить одно общее свойство — способность к раскаянию. Кто-то из обидчиков раскаялся быстро, кто-то не сразу, кто-то и вовсе на последнем издыхании, расставаясь с земной жизнью. Но все-таки они раскаивались! А нераскаянный человек воспринимался как страшный, сверхъестественный злодей, вызывал ужас и сомнение: человек ли это вообще? Про таких говорили, что они хуже лютых зверей. А как же иначе?! Все, в том числе самые темные и неграмотные люди, знали про двух евангельских разбойников. И ад, в который попал нераскаянный, не представлялся им аллегорией.

Сейчас нераскаянность в дурных поступках и даже преступлениях стала бытовым фактом. Уж на что эмвэдэшники люди бывалые, и то их нередко поражает полное отсутствие чувства вины у многих подростков. В том числе у совершивших особо тяжкие преступления! До них как будто не доходит смысл содеянного, хотя интеллект по формальным показателям не поврежден. Не будем надрывать сердце читателя душераздирающими историями, которыми изобилует «желтая» пресса. Приведем всего одну. В популярной телепередаче обсуждалось убийство школьниками молодого учителя. Может, штатные свободомыслы поспешат заявить, что такие вещи были всегда, просто не предавались гласности. Но, порывшись в памяти, мы не нашли ни одного подобного случая. Хотя в советское время старались получать информацию не только и даже не столько из официальных источников: слушали иностранные «голоса», читали «самиздат» и т. п. Теперь же подобной новостью никого особо не удивишь. Вот и в передаче убийство учителя подавалось пусть не как совсем рядовое событие, но в ряду безобразий рангом пониже — избиений учителей. Тоже мы, кстати, не припомним, чтобы ученики в недавнем прошлом (даже хулиганы, имевшие приводы в милицию) поднимали руку на педагогов.

Примечательна не только тема, но и ракурс обсуждения. Речь не шла о том, что необходимо как можно быстрее покончить с атмосферой вседозволенности, которая приводит к столь чудовищным преступлениям. Нет! Дискуссия велась по вопросу, казалось бы, абсолютно не дискуссионному: надо ли наказывать убийц отправкой в колонию. Сторонник введения в России ювенальной юстиции нарколог — правозащитник О.В. Зыков настаивал на том, что не надо (правда, в передаче он такой был один). Дескать, нет смысла изолировать несовершеннолетних преступников. Этих отправите в колонию — другие найдутся. Поэтому наказывать бессмысленно.

Услышав сии гуманистические заявления, мать убитого не выдержала и рассказала, как двое соучастников убийства (главного виновника все же изолировали) издеваются над ней и над ее дочерью, сестрой покойного. Окрыленные безнаказанностью, они не только не раскаиваются в содеянном, но чувствуют себя героями, которые все сделали правильно. Они смеются в лицо несчастной женщине; глумясь, припоминают подробности убийства: как корчился ее сын в предсмертной агонии, как это было «прикольно»…

И разве только подростки? Вспомните нашумевшую в конце 1990–х годов историю про бабушку, которая пыталась продать своего внука на органы. Ее показывали по телевизору, и очень многие люди потом говорили, что больше всего ужасала ее реакция. Ну да… пыталась продать… А что такого? Ну, понимала, что распотрошат… Так ведь деньги были нужны… Сейчас все крутятся, как-то выживают…

И лицо ее выражало невозмутимое спокойствие.

А в скольких вроде бы нормальных по социальному статусу семьях кто-то из ее членов ведет себя так, что его трудно отличить от уголовника! И при этом совершенно уверен в своей правоте!

Из телефонного разговора.

— Позовите, пожалуйста, Александра.

— Он еще не пришел с работы.

— А это его жена?

— Да.

— Здравствуйте, Катюша! Как Ваши близнецы? Сколько им? Уже полгода? Никак не выберусь на них посмотреть…

— А Вы их не увидите. Я через два дня уезжаю с ними к родителям на Урал.

— Ничего, приедете — тогда и повидаемся.

— Я не приеду. Саша нас выгоняет.

— Как?..

— Так. Говорит: «Убирайтесь! Это моя квартира! Мне надоел детский крик и твоя физиономия».

— Катюша, надо потерпеть. Мало ли что муж может ляпнуть сгоряча? И потом, у Вас на руках два малыша. Детям, особенно мальчикам, необходим отец!

— (после паузы) Мне не очень удобно Вам говорить, Саша ваш приятель… В общем, мне не хочется, чтобы первым словом моих детей стало слово из трех букв вместо слова «мама». А по-другому Саша со мной давно не разговаривает.

Краткое примечание: Саша (имя, естественно, изменено) — крупный чиновник одного из министерств, имеющий два высших образования.

Обидчиков «в своем праве» сейчас немало и среди женщин. Тоже по формальным критериям культурных, образованных, не состоящих на учете у психиатра. Но оскорбления, которые они наносят своим близким, какие-то запредельные, отдающие психопатологией. Признаться, мы очень рады, что занимаемся детьми, потому что душа, наверное, не выдержала бы «полного погружения» в чужую семейную жизнь с теми ее сторонами, которые сегодня принято высвечивать в кабинете психолога. Но все равно приходится много чего слышать и во многое вникать. Невозможно ведь выделить сугубо детские проблемы, поскольку ребенок живет в семье и зачастую варится в обстановке родительских конфликтов, сцен, скандалов.

В последние годы (по крайней мере, в нашей практике) заметно участились случаи женского «беспредела». Например, когда мать семейства открыто изменяет мужу, живет при этом на его содержании, унижает его в глазах детей («Что у вас за отец? Не мужик, а тряпка, ничтожество»). А сколько женщин сейчас, втянувшись в разгульную жизнь, спихивают детей на пожилых и престарелых бабушек, которые из последних сил этих детей тянут на свои грошовые пенсии! Да еще вместо благодарности выслушивают от обнаглевших мамаш бесконечные оскорбления и претензии.

А уже привычный для слуха штамп «социальное сиротство»?! Ведь за каждым таким случаем — конкретная трагедия конкретного ребенка. И в большинстве случаев — конкретная женщина, в этой трагедии повинная. Но вина не мешает ей жить. Во всяком случае настолько, чтобы она наконец опомнилась. Кто-то из этих матерей — кукушек даже неплохо себя чувствует. В тюрьме не сидит, по помойкам не бродит, где-то работает, думает о карьерном росте и даже о будущих «детях по желанию, а не по случаю».

Что же это стало со многими людьми? Почему они с такой легкостью делают больно (не только в переносном смысле), не раскаиваются и даже агрессивно утверждают свою правоту? Где соответствие известной кантовской формуле насчет звездного неба над нами и нравственного закона внутри нас? Попросту говоря, куда подевалась совесть? Или не подевалась, а крепко спит? Тогда чем вызван ее такой глубокий, прямо-таки смертный сон?