«Бедные» мужья, сыновья и дочери

«Бедные» мужья, сыновья и дочери

От старых женщин плавно перейдем к молодым. Сколько ни доказывай, что наши современницы сильней и выносливей мужчин и что словосочетание «слабый пол» давно устарело, женщина продолжает по своим врожденным особенностям быть намного слабее мужчины. И то, что ей пришлось сейчас взвалить на себя такую тяжкую ношу, должно, казалось бы, вызывать сочувствие, желание поддержать, ободрить, защитить. «Русская долюшка женская» никогда-то не была особо легкой, но сегодня груз, лежащий на женских плечах, вдобавок отягощен морально. Одно дело работать за двоих, быть детям и за мать, и за отца, потому что муж геройски погиб на войне. И совсем другое, если он оставил семью, не желая за нее отвечать (по современной статистике, 80 % детей — инвалидов брошены отцами), или печется о своем здоровье, когда речь идет о том, чтобы напрячься и подзаработать для семьи. Но на выпивку, курево, телевизор, компьютерные игры у него и сил хватает, и здоровья, и денег.

Казалось бы, это так очевидно, что не нуждается в дополнительных разъяснениях. Еще недавно и не нуждалось. Это, как почтение к старикам, было неотъемлемой частью нравственного кодекса более или менее окультуренного человека. А по-настоящему любящие, благородные сердца не только теоретически, но и своим реальным участием старались облегчить женскую долю. Духовные чада о. Иоанна (Крестьянкина) вспоминают, что он именно к женщинам испытывал какое-то особое сострадание, никогда не уставал их утешать и ободрять, одаривал такой отеческой любовью, что самая разнесчастная уходила от него окрыленной.

Сейчас не так уж редко можно наблюдать противоположную тенденцию. Несчастную женщину не только лишают сочувствия, но и норовят ее заклевать, свалить всю вину на нее. Дескать, муж пьет не потому, что из-за своего слабоволия стал жертвой оголтелой политики спаивания народа, а потому, что жена его пилит, недооценивает, лишает инициативы. И подросток не потому перестал ходить в церковь, что сегодняшняя подростковая субкультура «рока — секса — наркотиков» уводит от благочестивой христианской жизни, да и отец вкупе с другими родственниками никогда не поддерживали мать в ее попытках оградить ребенка от растления, а потому, что она «достала всех своей верой». Примеры подобного перевода стрелок можно наблюдать и в быту, и в публицистике. Сошлемся на статью Ю. Максимова «О семье, неофитах и компьютерных играх», полемизирующую с нашим очерком «Критика чистой радости» (ознакомиться с обеими работами можно на сайте «Православие.Ru»).

Мы нарисовали портрет женщины страдающей. Такие женщины, по крайней мере, нам попадаются очень часто, и обстоятельства их жизни мы знаем достаточно глубоко, поскольку наша психокоррекционная работа с ребенком предполагает тесный контакт с его семьей. Женщины описанного нами типа обычно бывают совсем не вздорными, покладистыми, милыми, интеллигентными, они теряются от грубости и хамского напора. Им присуще повышенное чувство ответственности, совестливость и альтруизм. Чего у них нет — и в этом, собственно, и состоит их проблема — так это твердости характера, умения дать в каких-то случаях решительный отпор. Поэтому им легко сесть на шею, что нередко и делают самые разные люди. Такие женщины вовсе не командиры. Наоборот, ими командуют все кому не лень. В том числе, к сожалению, и дети.

Надо было сильно постараться, чтобы превратить эту жертву в агрессора. У нас она «терпит, молится, исповедуется», пытается, по совету батюшки, «не обострять» <отношения>. То есть, избегает ссор. В трактовке уважаемого Ю. Максимова, она принимается непрестанно «обличать неправедный образ жизни своих родных», призывает выкинуть телевизор, разломать диски с компьютерными играми, вырвать <обратите внимание на подбор глаголов! — Авт.> пирсинг из пупка, назойливо приглашает сходить на литургию или исповедь, навязывает собственные мнения, сопровождая все это запретами, приказами, угрозами и ссорами. Вдобавок она еще глупа и невежественна. Ю. Максимов советует ей: «Прежде чем подсовывать Библию сыну, стоит самой для начала прочитать ее; и прежде чем призывать мужа принять христианство, самой как следует уяснить истины веры».

То есть воображение автора, нисколько не согласуясь с логикой выведенного нами характера, приписало нашей героине не совместимые с подобным характером свойства. Автор при этом ссылается на свой «скромный опыт» работы в воскресной школе для взрослых, где ему доводилось видеть немало таких неофиток. Спорить не будем. Может, в воскресную школу и на психологическую консультацию приходят совершенно разные люди. Скажем только, что у таких исступленно-истеричных особ, какой выглядит наша героиня в статье «О семье, неофитах и компьютерных играх» бывают совершенно иные результаты «построения близких на подоконнике». Муж под каблуком, дети боятся пикнуть, чтобы не вызвать очередной скандал. Если бы сварливой жене, изображенной в статье Ю. Максимова, активно не нравилось то, что ее муж регулярно (как написано у нас) засыпает с включенным телевизором под звуки выстрелов и сексуальные стоны, он бы не смел и помыслить о подобных усладах. Иначе «ящик» был бы обрушен ему на голову, и под эти стоны заснуть не удалось бы никому.

Так что полемизировать желательно с авторским текстом, идеями и образами, а не с фантомами собственного воображения. (Хотя второе, безусловно, легче.) Впрочем, куда интересней другое: почему полемист, так проникновенно говорящий о христианской любви, не проявил ее к описанной нами страдающей женщине, а наоборот, поспешил ее обвинить? Только ли мужская солидарность тому причиной? Конечно, сварливые, крикливые «генералы в юбке» тоже встречаются среди наших современниц (в том числе и в кабинете психолога), но, повторяем, мы-то описали совсем иной характер и иную судьбу.

Право же, стоило бы воздержаться от вышеприведенного примера, если бы это был некий частный случай. Но, увы, он свидетельствует об определенной тенденции.