Посттравматический стресс

Посттравматический стресс

Марк

Марк, пятидесятилетний топ-менеджер, поступил к нам в клинику после попытки самоубийства. Его жена начала процедуру развода, и у него возникло чувство, что рушится вся его жизнь. Он стал злым, враждебным, раздраженным, недоверчивым и постоянно пребывал в состоянии тревоги. Коллеги считали, что он «постоянно злится». Кроме того, он жаловался на непроходящую головную боль. Марк — ветеран войны во Вьетнаме, имеет боевые награды, служил в пехоте. На его счету более сотни убитых. Мне он рассказывал, что во Вьетнаме растерял свою человечность и что тот опыт сделал его бесчувственным.

В госпитале, по его словам, его мучили воспоминания о прошлом. Марк страдал от нарушений, вызванных посттравматическим стрессом. Когда от него ушла жена, он решил, что жизнь лишилась смысла. Симптомы выглядели довольно угрожающе, тем более что во Вьетнаме Марк получил травму головы. Я назначил SPECT.

Результаты вышли за рамки нормы. Мы обнаружили значительно повышенную активность базальных ганглиев в левой части мозга. Такой гиперактивности в этой области мне прежде видеть не доводилось. Левосторонние нарушения функций базальных ганглиев часто встречаются у людей, которые постоянно находятся в раздраженном или гневном состоянии. В этих случаях помогают препараты, стабилизирующие настроение, — такие, как литий, Tegretol или Depakote, снижающие раздражительность и помогающие успокоить «разогретые» участки в головном мозге. Марку я назначил Depakote. Почти сразу прекратились головные боли, а сам он стал спокойнее. Он прекратил «кидаться» на окружающих и стал способен заняться своим психологическим выздоровлением после развода и травм, полученных во Вьетнаме.

Мозг Марка — посттравматический стресс и головные боли

Трехмерное изображение — активный мозг, вид снизу. Обратите внимание на повышенную активность базальных ганглиев слева (помечено стрелкой).

Во время работы с Марком у меня сложилось впечатление, что пребывание во Вьетнаме перепрограммировало его базальные ганглии на постоянную работу в режиме «начеку». На протяжении всех 13 месяцев, которые он провел на войне, каждый день он должен был оставаться «начеку», чтобы его не убили. Все последующие годы у него не было возможности перепрограммировать свой мозг для работы в нормальном режиме. Психотерапия и лекарства помогли ему ощутить, впервые за последние 25 лет, что он на самом деле вышел из зоны боевых действий.