Оптимизм и жизнь

Возможно ли, чтобы оптимисты жили дольше пессимистов? Может ли быть, что, приобретя в молодости оптимистичный стиль объяснений, вы будете здоровы в течение всей оставшейся жизни?

На эти вопросы нелегко дать ответы, обладающие научной ценностью. Нельзя просто показать на легионы пожилых людей и сказать, что большинство из них - оптимисты. Возможно, они являются оптимистами потому, что прожили долгую и здоровую жизнь, а не наоборот?

Прежде чем ответить на эти вопросы, мы должны были найти ответы на ряд других.

Прежде всего нужно было определить, остается ли стиль объяснений неизменным на протяжении всей жизни. Если предположить, что обретенный в молодости оптимизм способен влиять на ваше здоровье до старости, значит, уровень оптимизма должен сохранять стабильность. Чтобы выяснить это, мы с моей аспиранткой Мелани Бернс разместили в прессе объявление, в котором обращались к пожилым людям, сохранившим свои дневники с подростковыми записями, с просьбой предоставить их нам для изучения. На наше обращение откликнулись 30 человек. Мы проанализировали содержимое дневников с помощью методики CAVE, воссоздав подростковый стиль объяснений этих людей. Кроме того, каждый доброволец подробно описал для нас свою нынешнюю жизнь, рассказав о состоянии здоровья, семье, работе. Мы обработали эти материалы и составили для каждого еще один профиль стиля объяснений, соответствующий нынешнему возрасту. Была ли связь между двумя этими профилями?

Мы обнаружили, что стиль объяснений хороших событий через 50 лет претерпел коренные изменения. Один и тот же человек мог, например, раньше считать такие события подарком судьбы, а сейчас - личным достижением. Но стиль объяснений плохих событий, как оказалось, остался неизменным. Женщины, которые в подростковом возрасте писали, что мальчики не интересуются ими, потому что они «непривлекательны», через 50 лет считали, что внуки не ходят к ним в гости по той же самой причине. Восприятие плохих событий, наша теория трагедии, остается без изменений на протяжении жизни.

Эта находка приблизила нас к тому моменту, когда мы смогли бы спросить: влияет ли стиль объяснений молодого человека на его состояние здоровья в более поздние периоды жизни? Чего еще нам не хватало для того, чтобы поставить такой вопрос?

Нам требовалась многочисленная группа людей, отвечающих ряду требований.

   1. У них должны быть сохранившиеся с детства записи, содержащие достаточное количество причинных суждений, которые мы могли бы обработать по методике CAVE.

   2. Мы должны были быть уверены, что в тот период, когда они высказывали эти суждения, они были здоровы и успешны. Это было необходимо, так как, если бы к тому моменту они уже испытали серьезную неудачу или перенесли тяжелую болезнь, это могло сделать их как пессимистичными, так и менее здоровыми. Иначе рано приобретенный оптимизм безусловно коррелировал бы с более долгой и здоровой жизнью, но объяснялось бы это тем, что болезни и неудачи в раннем возрасте ведут в дальнейшем к ослаблению здоровья. Нас такой вариант не устраивал.

   3. Участники эксперимента должны были регулярно проходить медицинские осмотры, чтобы мы могли проследить динамику состояния их здоровья на протяжении жизни.

   4. Наконец, нам нужны были участники довольно преклонного возраста, чтобы по результатам исследования мы могли бы прогнозировать сохранение здоровья на протяжении длительного периода жизни. Где бы мы могли найти людей, отвечающих всем этим требованиям?