Чем хорош пессимизм?

Пессимизм окружает нас повсюду. Некоторые люди испытывают его воздействие постоянно. Всем, кроме, пожалуй, отъявленных оптимистов, свойственны его приступы. Является ли пессимизм одной из колоссальных ошибок природы, или в установленном порядке вещей у него есть свое место?

Пессимизм может укреплять нашу связь с реальностью, когда мы в этом нуждаемся. Во многих сферах жизни оптимизм может быть не оправдан. Время от времени мы сталкиваемся с поражениями, которые были неизбежны, и, если при этом продолжать смотреть на мир сквозь розовые очки, можно успокоить себя, но нельзя ничего изменить. В некоторых ситуациях, например во время управления самолетом, требуется не жизнерадостность, а безжалостно реалистичная оценка. Иногда нам необходимо трезво оценить свое положение, сократить расходы и инвестировать во что-то часть средств, а не искать оправдание своим привычкам.

Когда Кридон спросил, могу ли я что-то сделать с пессимизмом, типичным для руководства Metropolitan Life, я беспокоился не столько о том, смогу ли я обратить пессимизм в оптимизм, сколько о том, не принесу ли я тем самым вред. Может быть, в какой-то степени пессимизм руководителей важен для их работы. Должен же кто-то притормаживать чрезмерно азартные, нереалистичные планы. Эти пессимисты поднялись на верхние ступени карьерной лестницы - то есть что-то они делали правильно.

Той ночью, размышляя над словами Джона, я снова задал себе вопрос, долгое время мучивший меня: почему эволюция вообще допустила существование депрессии и пессимизма? Оптимизм определенно играл некую эволюционную роль. Лайонел Тайгер в своей любопытной книге Optimism: The Biology of Норе утверждает, что человеческий вид был отобран в процессе эволюции благодаря своим оптимистичным иллюзиям относительно реальности. Благодаря чему еще смог эволюционировать вид, который сажал семена в апреле и ждал, терпя засуху и голод, до октября; который оставался один на один с атакующими мастодонтами и стихией с одной лишь палкой в руке, который начинал стройки, завершение которых могло потребовать жизни нескольких поколений? Лишь способность действовать, надеясь, что реальность окажется лучше, чем обычно, могла сделать возможным такое отважное, или безрассудное поведение.

Или можно посмотреть на это так: многие люди убеждены, что Бога нет, что единственные цели в жизни - те, которые люди сами ставят перед собой, и что когда они умирают, то обращаются в прах. Если это так, то почему среди этих людей столько жизнерадостных лиц? Может быть, способность не замечать хранящиеся глубоко внутри негативные убеждения является нашей защитой от нависшей над нами депрессии.

Но в чем тогда роль пессимизма? Возможно, в том, чтобы корректировать наши действия в тех случаях, когда излишний оптимизм может привести к ошибкам, то есть в том, чтобы более тщательно оценивать реальную ситуацию.

Мысль о том, что депрессивные более адекватно воспринимают реальность, в то время как люди, свободные от депрессии, могут произвольно искажать ее, кажется необычной. Как терапевт я был убежден, что моя работа заключается в том, чтобы оказывать помощь людям, находящимся в состоянии депрессии и возвращать им способность радоваться жизни. Я полагал, что буду нести им счастье и истину. Но что, если счастье и истина - антагонисты? Может быть, то, что мы считали хорошей терапией для депрессивного пациента, не более чем навязывание иллюзий, заставляющих пациента думать, что его мир лучше, чем он есть на самом деле.

Существуют убедительные доказательства того, что депрессивные люди через печаль приходят к мудрости.

Десять лет назад Лорен Эллой и Лин Абрамсон, в ту пору аспиранты Пенсильванского университета, поставили эксперимент, в котором наделяли людей разной степенью контроля над освещением. Одни участники в полной мере контролировали свет, который зажигался каждый раз, когда они нажимали кнопку, и никогда не зажигался без нажатия. Другие были лишены этой возможности: свет горел независимо от того, нажимали ли они кнопку.

Людей из обеих групп просили оценить с максимальной точностью, в какой степени они контролируют ситуацию. Люди в состоянии депрессии были очень точны в своих оценках и в том случае, когда обладали контролем, и в том, когда он у них отсутствовал. Испытуемые в нормальном, не депрессивном состоянии, потрясли нас своими ответами. Они точно оценивали ситуацию, когда она находилась под их контролем, но будучи беспомощными, они не теряли уверенности и продолжали считать, что в значительной мере обладают контролем.

Посчитав, что включение света и нажатие кнопки не является достаточно значимым для людей процессом, Эллой и Абрамсон добавили в эксперимент материальное стимулирование. Когда свет горел, испытуемый получал деньги, когда не горел - он их терял. Однако это не устранило искажений восприятия среди испытуемых, не испытывающих депрессии; скорее эти искажения усилились. Когда по условиям эксперимента все участники имели определенный контроль над ситуацией, но в силу сформулированной особым образом задачи все равно теряли деньги, люди без депрессии считали, что контролируют ситуацию в меньшей степени, чем на самом деле. Когда задачу сформулировали так, чтобы участники выигрывали деньги, не подверженные депрессии испытуемые сообщали, что они контролируют ситуацию в большей степени, чем в действительности могли это делать. С другой стороны, депрессивные люди были устойчивы в своем мнении и очень точно оценивали ситуацию, независимо от того, выигрывали они или проигрывали.

В последнее десятилетие были получены подтвержденные данные, свидетельствующие о том, что люди в состоянии депрессии - большинство из которых пессимисты - точно оценивают степень контроля, которым они обладают. Не подверженные депрессии люди - по большей части оптимисты - уверены, что имеют больше контроля над ситуацией, чем на самом деле, особенно, когда они беспомощны и вовсе не способны что-либо контролировать.

Еще одним свидетельством в пользу того, что депрессивных людей печаль наделяет некой мудростью, является оценка собственных навыков. Несколько лет назад журнал Newsweek сообщил, что 80 % американцев считают, что по уровню своих социальных навыков находятся в верхней половине рейтинга. Эти люди, должно быть, не были подвержены депрессии, если результаты исследования, проведенного Питером Левинсоном и его коллегами из Орегонского университета, являются достоверными. Исследователи организовали дискуссионный стол с участием людей в депрессивном и в нормальном состоянии, после чего им предложили оценить самих себя. Насколько они были убедительны? Насколько располагали к себе? По мнению наблюдателей, участвовавших в эксперименте, депрессивные люди были не слишком убедительны и привлекательны; низкие социальные навыки являются симптомом депрессии. При этом они ясно видели свои недостатки. Удивительными оказались результаты людей, не испытывающих депрессию. Они заметно переоценивали свои навыки, считая себя гораздо более убедительными и привлекательными, чем это виделось наблюдателям.

Есть еще ряд свидетельств, связанных с памятью. Как правило, в состоянии депрессии испытуемые запоминают больше негативных событий и меньше позитивных, чем испытуемые в обычном состоянии. Но кто из них прав? То есть если бы реальное количество негативных и позитивных событий в мире было известно, кто из них продемонстрировал бы более точную картину прошлого, а кто - более искаженную?

Обучаясь на терапевта, я хорошо усвоил, что бесполезно расспрашивать депрессивных пациентов об их прошлом, вы не получите адекватного представления об их жизни. Все, что вы можете от них услышать, это как их не любили родители, как они терпели неудачи в своих деловых начинаниях, в каком жутком месте они жили и т. д. Но что, если они правы? Это легко проверить в лабораторных условиях; нужно предложить людям тест, который организован так, чтобы они 20 раз ошиблись и 20 раз дали правильный ответ. После чего спросить, как они справились с заданием. Данные свидетельствуют о том, что депрессивные пациенты достаточно точны; например, они могут сообщить, что 21 раз ответили верно и 19 раз ошиблись. При этом люди, свободные от депрессии, оказываются не свободны от искажений прошлого. Они могут сообщить вам, что ошиблись 12 раз и 28 раз ответили правильно.

Последняя категория свидетельств, касающихся того, являются ли депрессивные люди печальнее, но умнее, связана со стилем объяснений. Судя по объяснениям недепрессивных субъектов, поражение, как говорится, всегда сирота, а у победы тысяча отцов. Люди же в состоянии депрессии открыто признаются и в успехах, и в поражениях.

Эта модель постоянно воспроизводилась во всех наших исследованиях стиля объяснений: искаженное, перекошенное восприятие ситуации испытуемыми без депрессии и точное, взвешенное - депрессивными. В анкете, с которой вы познакомились в главе 3, вы должны были указать причины негативных и позитивных событий, которые представлены там в равных пропорциях. Вы подсчитали показатель (X - П), то есть разницу между вашими средними результатами оценки позитивных и негативных событий. Как выглядит ваш конечный результат по сравнению с результатами депрессивных людей? У них примерно одинаковый стиль объяснений тех и других событий; то есть их оценки немного выше средних для персонализированных, устойчивых и генерализованных объяснений как хороших, так и плохих событий. В итоге разность (X - П) у них близка к нулю, они объективны.

У испытуемых без депрессии этот показатель гораздо больше нуля, что свидетельствует

об искаженном восприятии. Если произошло неприятное событие, это вы мне подстроили, скоро все пройдет, и случившееся имеет отношение только к данной ситуации. Если событие позитивное, то это я сделал, так будет всегда, и это поможет мне во многих других случаях. То есть для не подверженных депрессии людей неприятные события оказываются внешними, неустойчивыми и специфичными, тогда как приятные - внутренними, устойчивыми и универсальными. И чем оптимистичнее их суждения, тем больше они искажены. В противоположность им, человек в депрессии считает, что его успехи вызваны теми же факторами, что и его неудачи.

Таким образом, имеется очевидное свидетельство того, что люди, свободные от депрессии, искажают реальность в выгодном для себя направлении, а депрессивные личности воспринимают реальность адекватно. Какое отношение имеет к проблеме оптимизма- пессимизма свидетельство, относящееся к депрессии? Статистически большинство депрессивных людей по оценке стиля объяснений попадают в разряд пессимистов, большинство свободных от депрессии - в разряд оптимистов. Это значит, что обычно оптимисты искажают реальность, а пессимисты, как высказался о них Амброз Бирс, «видят мир правильно». Пессимисту кажется, что он во власти реальности, тогда как оптимист обладает мощной защитой от нее, что позволяет ему поддерживать хорошее настроение перед лицом неумолимо безразличной Вселенной. Важно помнить, однако, что это среднестатистические отношения и что пессимист не владеет особым ключом к пониманию действительности. Некоторые реалисты, меньшинство, являются оптимистами, а некоторые носители искажающего взгляда, тоже меньшинство - пессимистами.

Может быть, свойственная депрессивным людям точность лишь лабораторный курьез? Я так не думаю. Скорее всего, это явление ведет нас к глубинному пониманию того, чем на самом деле является пессимизм. Это первая надежная подсказка к вопросу о том, почему у нас вообще бывает депрессия, почему в процессе эволюции депрессия не исчезла, а сохранила свои позиции. Если пессимизм лежит в основании депрессии и самоубийства, если он ведет к неэффективной работе, низким достижениям и, как мы увидим далее, к ослаблению иммунитета и здоровья в целом, то почему он не исчез столетия назад? Какой полезной для человеческого вида функцией обладает пессимизм?

Возможно, пессимизм продемонстрировал свои преимущества на последнем этапе нашей эволюции. Мы - животные Плейстоцена, ледниковой эпохи. Наш эмоциональный облик формировался под влиянием климатических катастроф, продолжавшихся сотни тысяч лет: сменяющие друг друга волны холода и тепла; засухи и наводнения; изобилие и внезапный голод. Наши предки, выжившие в Плейстоцене, возможно, обязаны этим своей способности постоянно заботиться о завтрашнем дне, воспринимать солнечные дни как прелюдию к суровой зиме, тревожиться. Мы унаследовали мозг этих предков и, соответственно, их способность замечать в первую очередь тучу, и лишь потом ее серебряную окантовку^О.

20 В оригинале: silver lining . Имеются в виду отливающие серебром края тучи, набежавшей на солнце. Словосочетание silver lining используется в качестве поэтического синонима к проблеску надежды, это часть фразы-пословицы every cloud has a silver lining (у каждой тучи есть светлая подкладка ). Ее русскоязычный эквивалент - нет худа без добра . - Прим. пер .

Иногда, в некоторых жизненных аспектах, этот укоренившийся пессимизм оказывается полезен. Представьте крупную успешную компанию. В ее штате представлен весь спектр типажей, каждый из которых играет свою роль. Во-первых, есть оптимисты. Исследователи, разработчики, планировщики, маркетологи - все они должны быть провидцами, фантазерами, визионерами. Они должны придумывать то, чего еще не существует, исследовать пространство за пределами зоны действия компании. Если они этого не сделают, это сделают конкуренты. Теперь попробуйте вообразить компанию, состоящую только из оптимистов, сосредоточенных исключительно на возможностях, открывающихся в будущем. Это была бы не компания, а катастрофа.

Любой фирме нужны и пессимисты, люди с ясным видением и точным пониманием ситуации. Их задача - следить, чтобы оптимисты не отрывались далеко от суровой реальности. Казначей, бухгалтера, финансовый директор, менеджеры, инженеры по технике безопасности - у всех них должно быть четкое представление о том, что компания может себе позволить и с какими опасностями она может столкнуться. Их роль - предупреждать, их знамя - желтый флаг.

Необходимо уточнить, что эти люди не обязательно должны быть закоренелыми пессимистами, стиль объяснений которых оказывает постоянное негативное влияние на успешность и здоровье. Некоторые из них могут быть подвержены депрессии, но кое-кто, может быть, даже большинство, несмотря на хмурую осмотрительность, которую они проявляют на рабочем месте, в других обстоятельствах вполне могут быть веселыми и жизнерадостными. Некоторые из них просто осторожные и взвешенные люди, которые именно на этих качествах строили свою карьеру. Джон Кридон никогда не предполагал, что его исполнительный корпус будет состоять из убежденных пессимистов, ставших нетрудоспособными из-за беспомощности. Но разница заключается только в степени пессимизма. Если бы эти руководители как группа были бы протестированы на предмет пессимизма, то их мировоззрение оказалось бы в основном, но не радикально, пессимистичным.

Такие умеренные пессимисты,- назовем их профессиональными пессимистами,- по-видимому, эффективно используют свойственную им точность (это их профессиональный ресурс), не испытывая каких-либо страданий, которые присущи пессимистичному характеру: приступов депрессии, недостатка инициативности, слабого здоровья и неспособности достичь высокого положения.

Таким образом, в успешной корпорации есть свои оптимисты, мечтатели, продавцы и творческие личности. Но корпорация - это форма современной жизни, которая нуждается и в пессимистах, реально смотрящих на вещи, чья работа состоит в том, чтобы напоминать об осмотрительности. Однако я хочу подчеркнуть, что во главе корпорации должен стоять генеральный директор, достаточно мудрый и достаточно гибкий, чтобы уравновешивать оптимистичное видение тех, кто занимается планированием, с жалобами тех, кому приходится все это исполнять. Кридон был именно таким директором, и его сетования на работающих в компании пессимистов были вызваны тем, что ему ежедневно приходилось примирять эти противоположности.