Неотправленные письма

Напишите ушедшему из вашей жизни человеку подробное письмо, в котором изложите все свои переживания, события и их влияние на вашу жизнь. Вы можете также задать вопросы этому человеку. Сочините от имени этого человека ответ, который вы боялись бы услышать. Представьте, что вы и этот человек одинаково раскаиваетесь. Напишете ему о своих хороших намерениях и от его лица сочините письмо о его добрых намерениях.

Переписывайтесь и дальше. Задавайте вопросы, получайте доброжелательные ответы. Ведите эту переписку до тех пор, пока не договоритесь друг с другом. В последних письмах попросите друг у друга прощения и попрощайтесь, поблагодарив за все хорошее, что было между вами. Сохраните ответное прощальное письмо – такое же светлое и благодарное.

Для избавления от любовной зависимости я помогаю пациенту осознать, что «безумная» любовь – это психическое расстройство. Укрепляю веру в возможность в первую очередь полагаться на себя. Договариваюсь, что пациент перестанет поощрять безответственное поведение партнера. Ввожу пациента в группу, в которой есть люди, страдавшие от любовной зависимости, в расчете на то, что они помогут сосредоточиться не на партнере, а на себе. В процессе группового тренинга уверенности и эмпатии обучаю пациента эффективным способам совладания с тревогой и стрессом.

Повышаю чувство ответственности пациента за собственную жизнь, увеличиваю его способность владеть собой и уменьшаю потребность манипулировать другими. Помогаю пациенту вернуть себе самоуважение, увеличив способность говорить «нет» и преодолев зависимость от психоактивных веществ или пищи. Изменяю негативные убеждения, запускающие аддиктивное влечение. Поощряю внимание пациента к своей внешности, улучшение отношений с детьми и коллегами, появление новых надежных друзей и духовных интересов. Как правило, в процессе кризисной терапии удается добиться освобождения пациента от тягостной зависимости и обеспечить личностную независимость в будущем.

При любовной зависимости терапевтической мишенью становится неосознанное сексуальное влечение к партнеру, которое необходимо вскрыть, дать возможность пациентке отреагировать его, разделить с ней аффект обиды по поводу ее сексуального отвержения и подкрепить уверенность в ее сексуальной привлекательности.

В случае сомнений пациентки в своей сексуальной привлекательности я обращаю особое внимание на восстановление пониженной самооценки, затем корректирую представление пациентки о себе как о существе, немыслимом вне пары, и наконец, организую тренинг эффективных форм полоролевого поведения, которые помогают в будущем установить новые высокозначимые отношения.

Важную роль в решении указанных задач играет кризисная группа, которая по сравнению с психотерапевтом имеет неизмеримо больше возможностей удовлетворить поистине ненасытную жажду признания пациентки. Такая пациентка пытается завладеть вниманием терапевтической группы, неуклонно сводя дискуссию к обсуждению собственных проблем, или демонстрирует свою компетентность, навязчиво давая советы участникам группы. Когда ей не удается удовлетворить свою повышенную потребность во внимании, она демонстративно обижается и неудержимо рыдает или покидает группу. В ходе терапии она осознает свое сексуальное влечение к партнеру и отреагирует его с помощью группы, которая разделяет ее переживания и подкрепляет ее уверенность в своей сексуальной привлекательности.

При оппозиционной реакции я подкрепляю имеющуюся у пациента тенденцию к разрядке аффективной напряженности, расслаблению и с самого начала лечения включаю пациента в групповой аутотренинг. Далее используется такой антисуицидный фактор, как нежелание доставлять удовлетворение своей смертью. Подобное представление я не оспариваю, но молчаливо поддерживаю. На заключительном этапе лечения в процессе аутотренинга и ролевого тренинга происходит тренировка контроля за агрессивными импульсами и собственной ответственности пациента за свое благополучие.

Психотерапия пациентов с навязчивым типом реакции затруднена имеющимися у пациентов тенденциями к интеллектуализации, рационализации и изоляции аффекта. После включения у пациента эмоциональной реакции (любой модальности) удается вскрыть страх расставания, замаскированный преувеличенной сознательной потребностью в независимости. Далее достигается отреагирование пациентом страха расставания, после чего аффективная напряженность, а вместе с ней и обсессивные проявления ослабевают. В заключение рассматриваются неопробованные способы решения кризисной проблемы, выявляются и корригируются неадаптивные установки.

В терапии пациентов с тревожной реакцией делаю акцент на установлении терапевтического контакта, раскрытии и отреагировании суицидоопасных переживаний, а также мобилизации личностной защиты. При этом вначале актуализируется такой антисуицидный фактор, как страх смерти, инвалидности, крови, боли. Далее в качестве антисуицидного фактора используется забота о близких и шире – тенденция к озабоченности за состояние и судьбу объектов идентификации. В качестве таких объектов я предлагаю «товарищей по несчастью» – участников кризисной группы. Впоследствии переключаю актуализированную тенденцию проявлять сочувствие и заботу на самого кризисного пациента. Это способствует повышению его ответственности за собственную судьбу и улучшению эмоционального самоконтроля.

При астенической реакции в качестве терапевтической мишени я использую тенденцию пациентов, особенно молодых, к уходу и аскетизму как психологической защите от сексуального влечения. Эта форма защиты в процессе проведения групповой кризисной терапии заменяется дружескими взаимоотношениями с лицами противоположного пола, что является более приемлемым для личности по сравнению с полным отказом от общения. На последующих этапах лечения в ходе ролевого тренинга оживляются или вновь усваиваются навыки полоролевого поведения, позволяющие пациенту переводить дружеские отношения в любовные.

Одни проглатывают обиду, другие – обидчика.

Сергей Крытый