Обзор существующих понятий

Плавно переходя от одной системы научных представлений к другой, я наконец получил возможность представить - надеюсь, достаточно ясно - понятие, играющее чрезвычайно важную роль в рассматриваемой нами теории психиатрии. Это понятие динамизма, которое, как мне кажется, символизирует большой шаг вперед в понимании психических механизмов, уже давно являющихся предметом тщательного исследования.

Прежде всего, мне хотелось бы еще раз вернуться к уже рассматривавшимся нами понятиям, играющим определенную роль в определении понятия динамизм. Мы исходили из того, что живой организм может рассматриваться с точки зрения действия трех основных факторов: сосуществование с естественной окружающей средой, организация и функциональная активность. Мы говорили о человеке как об организме, нуждающемся в контакте с другими людьми, во взаимодействии с которыми осуществляется функциональная активность, а также происходит частичное проникновение в его личность мира культуры, таким образом, становящегося частью самого человека, т. е. организующегося внутри его.

В качестве фундаментальных терминов нашего анализа мы ввели понятия переживания, эйфории и двух видов периодически возникающего напряжения - напряжения потребности и напряжения тревоги, мимоходом упомянув о третьем виде напряжения, о котором более подробно мы поговорим in extenso ( полностью - лат.) позже - напряжении сна.

Мы рассматривали эти воды напряжения в качестве чувственных компонентов сознания, а также по отношению к окружающей среде как интегративные или разъединяющие тенденции, характеризующие ситуации, в рамках которых может осуществляться активность (т. е. поведение), направленная на удовлетворение потребностей. Кроме того, мы отметили, что разрядка напряжения, сопровождающаяся реализацией - т. е. удовлетворением потребности - его чувственного компонента, на ранних стадиях постнатальной жизни требует проявлений заботы, сигналом к чему являются такие действия младенца, как «плач от голода», «плач от холода» и т. д. При обсуждении потребностей младенца мы выделили потребность в кислороде, в воде, в питательных веществах, в поддержании определенной температуры тела, и - шире - потребность в целостности, свободе тела и в беспрепятственном протекании физиологических процессов, последние из которых, вероятно, можно сформулировать как потребности в отсутствии боли и ограничений свободы телодвижений. На этом мы отвлеклись от основной темы нашего разговора, дабы отметить, что отсроченная разрядка растущего напряжения, представляющего опасность для жизни, стимулирует возникновение напряжения страха, которому соответствует особый вид плача - «плач от страха», и что это напряжение страха может достигать максимума, чувственный компонент которого носит название ужаса, а активность, его сопровождающая, на более поздних этапах жизни будет носить название поведения в состоянии гнева.

Мы подчеркнули, что, поскольку для удовлетворения каждой из потребностей младенца необходима забота о нем другого лица, все они в целом на интерперсональном уровне могут рассматриваться как обобщенная потребность в заботе. Но в процесс удовлетворения потребности в заботе, равно как и в сопровождающую его разрядку первоначально присутствовавшего напряжения, разумеется, вмешивается тревога. Мы с вами достаточно детально проанализировали взаимосвязь между плачем ребенка и проявлением заботы, необходимой для удовлетворения его потребностей, а впоследствии и процессами дыхания и кормления, начальная фаза которых проходит в ротовой области или рядом с ней. Таким образом, мы подошли к понятию зоны взаимодействия, обеспечивающей сосуществование младенца как с физико-химической, так и с интерперсональной средой, уделяя особое внимание оральной зоне, в том числе и звукам, издаваемым младенцем. Мы упомянули о значении «с объективной точки зрения» идентичных видов плача - «плача от холода», «плача от голода» и т. д., каждый из которых играет роль предназначенного для матери сообщения о наличии у младенца потребности в заботе, но для ребенка каждый из них имеет свое собственное значение, так как в основе любого конкретного проявления лежит отдельное переживание. Иными словами, для младенца различные виды плача означают нечто более конкретное, нежели обобщенная потребность в заботе, хотя мать воспринимает их именно так.

Как я уже говорил, у нас есть веские причины считать, что переживание, представленное в простейшей, примитивнейшей форме, т. е. прототаксическое переживание кратковременного состояния организма, обладает признаками или неотъемлемыми характеристиками зоны взаимодействия, воздействие на которую породило это переживание; таким образом, переживание, возникшее в области губ, четко характеризуется своим «происхождением» и в связи с этим кардинально отличается от переживания, появившегося на кончике пальца. Прототаксическое переживание в известном смысле отражает общее состояние организма на протяжении большого отрезка времени, в том числе и события, происходящие с ним, вернее, их воздействие на зоны взаимодействия.

После этого мы рассмотрели целый ряд поведенческих проявлений младенца, неизбежно возникающих в процессе кормления, что дало нам возможность оценить их роль в развитии его переживаний. В связи с этим мы также уделили некоторое внимание очень важному понятию знака и двум его основным типам: сигналу и символу, последний из которых является знаком других знаков или целой их категории. Кроме установленного ранее сигнального характера «плача от голода», «плача от холода» и т. д., который носят эти действия для младенца, мы выявили четыре различных сигнала, имеющие в своей основе переживание, возникающее при соединении губ младенца и материнского соска или – это относится к четвертому сигналу - при их разъединении; этими сигналами являются переживания присутствия между губами хорошего, приносящего удовлетворение соска, присутствия между губами хорошего, но не приносящего удовлетворения соска, присутствия между губами неподходящего соска и присутствие между губами плохого соска. Дифференциация знаков других знаков или их категорий, т. е. символов, была проиллюстрирована примером «схватывания» образа хорошей матери и образа ее двойника, вызывающего у младенца тревогу, плохой матери, с последующей дифференциацией запрещающих жестов, в значительной степени ее характеризующих.

В связи с этим мы особо подчеркнули взаимосвязь знака с его обладателем или интерпретатором, предупреждая возможную ошибку объективации видимых характеристик чего-либо как столь же неотъемлемо связанных с субъективной реальностью (или ей идентичных), как и отдельная модель переживания событий младенцем или любым другим живым организмом. В связи с этим вы можете вспомнить мой комментарий по поводу дорожных знаков, которые с объективной точки зрения являются всего лишь оловянными табличками, развешенными на столбах, и представляют собой лишь пятна краски, но в глазах человека они приобретают некое значение, особенно если среди ваших прошлых переживаний присутствовало обучение вождению, включавшее способы избежания контактов с полицией. Оловянная табличка на столбе, поставленном рядом с дорогой, для полиции играет роль знака, но та же самая табличка вместе с начертанными на ней изображениями, для нас является знаком только в том случае, если у воспринимающего ее человека она вызывает ассоциацию с вложенным в нее смыслом. Знак принадлежит человеку.

Этот аспект взаимосвязи между знаком и его интерпретатором был подробнее рассмотрен при изучении процесса передачи матери информации о наличии у младенца потребности в заботе при помощи вербальных компонентов некоторых его действий, которые переживаются им как поведение, направленное на удовлетворение этих потребностей или на освобождение от тревоги, и которые лишь несколько позже в результате обобщения будут переживаться им как поведение, обусловливающее появление хорошей матери или «изгоняющее» плохую мать, если ее вдруг «вызывают» его плач или другие действия. На этом основании присутствие соска между губами рассматривалось как обязательное условие создания ситуации, необходимой для осуществления процесса кормления и утоления голода и жажды, напряжение которых, будучи обусловлено появлением потребностей, может быть концептуализировано в роли движущей силы, интегрирующей эти интерперсональные по своей природе ситуации и выполняющей работу по их поддержанию, пока это необходимо. После этого мы с вами исследовали тревогу в ее динамическом аспекте и обнаружили, что она представляет собой не интегративную, а разъединяющую тенденцию, вектор которой направлен на противодействие влиянию любой интегративной потребности.

Заимствовав, таким образом, из физики очень емкое понятие трансформации физической энергии, являющейся единственным известным мне видом энергии, и охарактеризовав при помощи векторов два из трех основных видов напряжения (сон я пока не рассматриваю), я наконец получил возможность сформулировать понятие динамизма.