СЛОМАТЬ РЕБЕНКА...

СЛОМАТЬ РЕБЕНКА...

Сломать, подменив воспитание дрессурой, сделать ребенка лишенным инициативы, машиноподобно действующим безликим функционером, удобным общественным орудием, “винтиком” очень нетрудно.

Сломать ребенка в очень послушную и легкую игрушку совсем пустяк. Для этого достаточно только не интересоваться его особенностями, его инициативой, не уважать его непохожесть на нас. Свое удобство и свою позу привычно, поступком предпочитать ему.

Достаточно только не любить его. Или не уметь любить. Или только не уметь уважать и любить самих себя. Просто жить, как в известной песенке, где “старый осел молодого везет”.

Ничего лучшего в своем рвении угодить всем не нашел этот дед, начавший с того, что, как и следует, ехал с внуком на осле.

Мама - первый представитель общества, с которым встречается ребенок, во взаимодействии с которым практически осваивает, узнает свою общественную среду, ее отношение к нему и отдельным его проявлениям.

В общении с матерью он поведением, а потом эмоционально усваивает первые общественные оценки его активности.

Отношение, рождающее отношение, или воспитание повадкой. Мать, со всей сложностью ее (осознанных и неосознанных, биологических и социогенных, контролируемых в проявлениях и невольных) интересов, направленностей, привычек, одни проявления ребенка поддерживает, положительно подкрепляет - поощряет, то есть облегчает, другие лишает своей поддержки, подкрепляет отрицательно - вольно или невольно наказывает, то есть затрудняет.

Это облегчение и затруднение, поощрение и наказание осуществляется ею поминутно и чаще неуследимо. Выражает ее недемонстративные, действительные отношения. Осуществляет то, что она как человек, то есть представитель и активный продукт общества, собой представляет.

Мать вовсе не обязательно знает, и чаще не знает, что из проявлений ребенка, как и чем она облегчает, а что затрудняет.

Наше сознательное воспитывание, очень часто находясь в противоречии с нашими же недемонстративными отношениями и оценками, не оказывает планируемого влияния на воспитуемого. Иногда влияет негативно или только на осознанные поведенческие проявления. Не обеспечивает их необходимым энергетическим, эмоциональным тонусом, то есть оставляет легко истощаемыми.

В последнем случае у воспитуемого складывается сложная внутренняя ситуация. Его сознательное поведение тогда не выражает индивидуально значимых потребностей, плохо энергетически обеспечено и истощаемо. А индивидуально значимые, сформированные недемонстративными проявлениями матери потребности не реализуются. Они для человека остаются незнаемыми или неодобряемыми им.

Неудовлетворенность таких потребностей на физиологическом уровне создает скрытую доминанту, которая, со временем усиливаясь, начинает ослаблять, вплоть до полной невозможности, конкурирующую активность, лежащую в основе сознательного поведения.

Принимаемое человеком за нужное и осуществляемое сознательным поведением оказывается в таком случае неудовлетворяющим его неосознанных потребностей, не имеющим приспособительного смысла для него, то есть в действительности человеку ненужным. Нужное же ему остается неузнанным им, нереализуемым, неполучаемым.

ПРИМЕР № 80. РАЗЛАД...

...Опять - не наши настроения.

Мне жаль себя и жаль весну...

И в серых лужах отраженья

Снуют... А я переверну!..

Переверну и передерну,

Расставлю знаки невпопад,

Заставлю радостные горны

Трубить со слякотью... вразлад.

Я обману себя и хмарь.

Я, как и вы, солгу. Не струшу!

Страшней наведываться в душу -

Не мной придуман календарь.

(1975 г.)

У ребенка от рождения есть потребность в материнском (или просто человеческом) тепле. В ощущении биения материнского сердца, в контакте с той средой, из которой он на свет появился. Он очень чутко ощущает колебания состояния, эмоциональности, настроения матери, ее удовлетворение, удовольствие.

Положительные эмоции, спокойствие, хорошее настроение матери, удовлетворяет его потребность в эмоциональном контакте с ней. Взвинченность, неудовлетворенность матери вызывают его неудовлетворенность, его отрицательные эмоции - “трудное состояние”.

Когда наказание становится поощрением... Но более всего ребенка неудовлетворяет игнорирование его, равнодушие к нему, отсутствие эмоциональных реакций на него, незанятость им. Когда, кормя грудью, его, как куль, держат на руках занятые чтением или болтовней с кем-то. Когда, на прогулке идут с ним, забыв в его руке безвольную руку, как веревку, занятые коровьей жвачкой супружеских обид или страстным решением абстрактнейших, конечно же “необходимейших” взрослым проблем. Проблем, помогающих, не замечая, переносить реальность и назойливое от брошенности, монотонное гуденье и хныканье этого малыша.

Ребенок очень хорошо чувствует независимость от него эмоционального реагирования любимых им. Чувствует, когда его присутствие и активность не влияют на изменение нашей эмоциональности, не вызывает реакций на него. Он переживает это труднее, пожалуй, чем мы равнодушие любимой, предательство друга или потерю признания, понимания людьми, одиночество среди них, рядом с ними.

Проявления инициативы, активности ребенка, во-первых, подкрепляются в общении эмоциональным реагированием матери. Ее безразличие, снижая степень удовлетворения потребности в эмоциональном контакте, оказывается тогда большим наказанием для него, чем отрицательные реакции.

Сознавая или не сознавая это, мать, любящая ребенка и занятая им, поддерживает такую его внутреннюю и поведенческую активность, которая ей нравится, и затрудняет ту, которая ей неприятна.

Эмоционально поощряемая и так облегчаемая активность ребенка чаще повторяется, тренируется, затверживается.

Наказываемая негативным эмоциональным реагированием матери, то есть затрудняемая активность ребенка возобновляется все реже, пока не затормаживается вовсе, ни становится почти невозможной.

Любящая, всегда занятая ребенком мама невольно поминутно наказывает равнодушием те проявления малыша, которых в общении с ним не замечает. Тем самым состояния и действия ребенка, игнорируемые всегда согревающей его своим интересом матерью, наказываются постоянно и теряются ребенком в первую очередь. Безо всяких специальных мер.

Если же ребенок лишен глубокого недемонстративного интереса к нему, то любое, даже отрицательное эмоциональное реагирование матери, в отличие от наказания равнодушием, оказывается для него поощрением. Тогда даже эмоциональное, в гневе физическое “наказание” оказывается удовлетворяющим его потребность в эмоциональном контакте.

На фоне холодного равнодушия или показного, для уверения себя в заботливости, засюсюкивания и затискивания эмоциональное наказание становится поощрением тех действий, которые вызвали гнев.

Не умеющая любить, эгоцентричная, собой, точнее своей позой, занятая мама, постоянно не утоляет потребность ребенка в эмоциональном контакте. Реагируя на него эмоционально только, когда он мешает или делает что-то ей неприятное, бедняжка систематически и последовательно, сама того не сознавая, вытренировывает, поощряя вниманием, в ребенке именно то, что ей не нравится.

Если малыш может привлечь неформальный, эмоциональный, живой интерес матери только криком, тем, что обмочился, болезнью, а позже непослушанием или проказой, просьбой есть, пить или “на горшок”, тогда он чаще кричит, чаще мочится, чаще просится “на горшок” без надобности, просит есть, пить, не слушается, проказничает “назло” и часто болеет.

Равнодушие матери залог частых болезней ребенка, его непослушания, “трудности”, “нервности”, капризности, а для нее постоянных тревог, бессонниц и истерической издерганности.

Боящиеся потревожить свой покой, носящиеся со своей “ранимостью”, берегущие себя от забот мамы обрекают себя тем самым на гораздо большие и более мучительные заботы и хлопоты, чем того требует необходимость и чем выпадает на долю мам, не берегущих себя от трудностей. Действительно заботливых, умеющих любить и любящих.

Маленький ребенок, чувствуя, что занятая хлопотами на кухне мама постоянно сочувствует с ним, незримо слышит его, ощущает, как и чем он занят, ведет себя с ней, как сытый с едой, которой у него избыток. Спокойно играет. Время от времени окликает мать. Прибегает что-нибудь показать или “просто так”. Но, ощутив, что мать, увлекшись чем-то, перестала удерживать его в поле своего эмоционального внимания, по неуловимым признакам почувствовав (так чувствует хозяина собака), что она на него не реагирует, ребенок становится беспокойным. Тот же малыш тогда может превратиться в капризного, назойливого, в панике требующего преувеличенной и полной занятости только им.

Вот и получается, что заботливые мамы преспокойно занимаются своими делами и, кажется, детям почти не уделяют внимания.

А мамы, не умеющие быть внимательными, любить, вечно рвутся на части, почти не имея возможности отойти от своего дитяти, ревниво захватившего их в свое распоряжение. А ребенок у них и болен, и капризен, и издерган вечно.