ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ СОПОДЧИНЕНИЯ АКТИВНОСТЕЙ, РЕАЛИЗУЮЩИХ СОЦИОГЕННЫЕ ПОТРЕБНОСТИ

ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ СОПОДЧИНЕНИЯ АКТИВНОСТЕЙ,

РЕАЛИЗУЮЩИХ СОЦИОГЕННЫЕ ПОТРЕБНОСТИ

Мы разобрали принципиальный физиологический механизм, благодаря которому приобретенные, социогенные, специфические человеческие потребности, вернее, активности, вызванные их неудовлетворенностью, подчиняют себе активности, вызванные неудовлетворенностью врожденных потребностей.

Теперь надо сказать, что, когда достижение объекта одной из приобретенных потребностей создает условия, без которых невозможно удовлетворение другой приобретенной, то активности, реализующие эти различные социогенные потребности, соподчиняются так же.

Например, и потребность в заботе о другом (отдать другому, а нередко и взять у другого, для его, а не только своей пользы), и потребность использовать другого являются социогенными, приобретенными в обществе. Но забота о другом оказывается залогом возможности использовать при острой необходимости помощь другого.

Люди, имеющие достаточно адекватно сформированные для жизни среди людей потребности, не пренебрегая предлагаемой им помощью, никогда не злоупотребляют ею, не претендуют на нее ("мне никто ничего не должен!") и предпочитают все-таки заботиться о других, прежде, чем принимать заботу о себе.

Забота о других в качестве объекта потребности подчиняет себе активность по осуществлению потребности использовать другого.

ПРИМЕР № 86. БЕРЕГИ ЖЕНУ - ПОЛЮБИШЬ ТЕЩУ! Должно быть вы тоже обратили внимание на то, что, сделав другому что-то хорошее, мы чувствуем к нему большую симпатию, нам кажется, что он лучше к нам относится. Сделав дурное, начинаем хуже относиться к человеку, “чувствуем” его отрицательное отношение к нам. При этом он может быть ни нашего дурного, ни хорошего не заметил. Может быть, не знает, что мы к этому дурному или хорошему причастны. Может быть вовсе своего отношения к нам не менял.

Чем больше хорошего вы делаете супругу, тем лучше относитесь к его родителям. Чем больше портите его жизнь, тем больше не любите его родителей. Правило это в обратную сторону, как и все правила, силы не имеет. Нелюбовь к родителям супруга или любовь к ним не значит, что вы плохо или хорошо относитесь к супругу.

Собираясь сделать другому приятное, мы начинаем чувствовать его доброжелательство. Едва замыслив плохое - испытываем его неприязнь, хотя в нем еще ничего не изменилось.

Это примеры соподчинения активностей по удовлетворению приобретенных при жизни потребностей.

Теперь надо напомнить, что вся жизнедеятельность человека есть конкуренция мотивационных и условнорефлекторных активностей. Конкуренция за воспринимающие аппараты, за проводящие, тонизирующие и эффекторные нервные пути, за влияние на внутренние органы и двигательные комплексы, за управление поведением.

Доминирующая активность может подчинить себе весь организм и все поведение человека, и своей активностью не допускать формирования скрытых доминант. Но она же может овладеть только тем или иным комплексом эффек-торных или других структур и образованию скрытых доминант не препятствовать. Тогда последние, потенцируя реализуемую доминанту, могут до времени обусловливать извращенное реагирование на сигналы, требующие осуществления скрытой доминанты.

Именно такое по физиологическому механизму происхождение имеют истерические выпадения функций: афония, парезы конечностей, истерические параличи, выпадение из памяти целых пластов событий, связанных общим, индивидуально значимым содержанием - истерическая амнезия. Таково происхождение псевдодеменции, истерического пу-эрилизма, таков механизм формирования негативных симптомов при шизофрении.

ПРИМЕР №87. СОВПАДЕНИЕ ИЛИ ТОРМОЖЕНИЕ ТОРМОЗЯЩЕЙ МОТИВАЦИИ? У меня есть ничем не проверенная догадка, построенная на результатах анкетирования (опросником Леонгарда), результатах анализа поведения и анамнестического расспроса страдающих рассеянным склерозом, что в основе этого заболевания, вероятно наряду с другими, мне неизвестными, лежит тот же физиологический механизм, приводящий к глубокому внутреннему торможению иногда даже жизненно важных функций.

Все, страдающие рассеянным склерозом обнаруживали достоверную значительную акцентуацию по демонстративности, в их поведении бросались в глаза истерические черты, в анамнезе нередки были типичные для истерика, вытекающие из эгоцентризма конфликты и истерические способы их разрешения.

Исследование не носило специального систематического характера, и, к сожалению, от него не сохранилось ничего, кроме выводов или впечатления.

Эта догадка запечатлелась еще и потому, что, дважды мне, тогда начинающему психиатру с дремучей бородой и легендарной в сельском районе, где я работал, репутацией “гипнозера”, пришлось лечить женщин, страдающих рассеянным склерозом, инвалидов 2-й группы.

После общеобнадеживающего однократного сеанса гипноза я назначил им курс никотиновой кислоты. Одной -в порошках по 0,1 х 3 раза в день, в течение месяца. Другой - внутривенно (5% раствор никотината натрия) по 1,0 с глюкозой через день, 10 инъекций. И обе почувствовали себя "совершенно здоровыми", хотя до того из-за множественных порезов не вставали с постели. Одна из них слегла вновь через год. С другой я больше не встречался, но знаю, что она была клинически здорова и через два года, когда я из этого района уехал.

Я ли им помог? Чем? Может быть это было совпадение? Я не знаю.

Никотиновая кислота была, как мне представлялось, в обоих этих случаях средством, скорее впечатляющим сосудистой реакцией на нее, то есть опосредующим косвенное внушение, а не вызывающим положительных соматических сдвигов непосредственно.

Все стало бы понятным, если допустить, что я лечил истериков или что здесь действует тот же механизм.

Тогда и моя борода, и репутация, и сеанс гипноза, и реакция на никотиновую кислоту, и все, что вместе называют надеждой, выступая в качестве сигнала возможности удовлетворения всех жизненно важных нужд, формируя мощную доминирующую мотивационную функциональную систему, затормозили какую-то тормозящую мотивацию и так оказали растормаживающее влияние на какую-то неизвестную мне мотивацию. (Я тогда этого не понимал, и вел себя интуитивно.)

Благодаря этому растормаживанию прежде ставшие вытормаживающими, ведшие к выпадению функций раздражители вновь приобрели (у одной временно, у другой - не знаю) свое первое сигнальное значение. Они перестали вызывать и усиливать выпадение сигнализируемых функций.