ПРИМЕР № 133. ДЕВУШКУ Я НЕ ЗАПОМНИЛ.

ПРИМЕР № 133. ДЕВУШКУ Я НЕ ЗАПОМНИЛ.

Девушка в метро за окном моего вагона была так привлекательна, что я вырвался и успел влететь к ней в электричку, отправлявшуюся в противоположную сторону.

Она была третьекурсницей ВГИКа и ехала на экзамен.

Казалось, ей не мешало мое общество и мне было радостно идти рядом с ней по Москве. И я был в отпуске.

Девушка была захватывающей. Но Москва была утренней. Мне не было скучно. И я не суетился.

Может быть от этого возникло то, сначала неудобное, а потом жутковатое ощущение.

Девушка едва уловимо и беспрерывно “меняла лица”. Я ничего для этого не делал. Напротив, меня испугала догадка, что она целиком оказывалась в моей, чужого человека, власти. Изо всех сил сама “лезла” в эту парадоксальную и совершенную зависимость.

Она мне нравилась, но делала все, чтобы... понравиться мне. Меня, потрясти. И дело было совсем не во мне. Кто угодно мог быть на моем месте. Лихорадочно, и совсем теряя себя, нащупывала она образ, который бы покорил попутчика. До меня ей не было дела, но она может быть и невольно, и наверное невольно, присваивала этот образ. Меняя лица, в зависимости от моих, заметных ей реакций. Пока я не был бы покорен...

Я не люблю стеснять людей и рядом с несвободным человеком сам ощущаю себя в клетке.

Складывалась нелепая ситуация. Чувствовалось, что, обнаружь я сколь-нибудь заметную увлеченность ею, она потеряла бы ко мне интерес, тут же начала бы мной тяготиться. Пожалуй, обдала бы демонстративной, обижающей пренебрежительностью. Пока же я оставался невовлеченным, уязвленной и какой-то беззащитно зависимой оказывалась она. Словно жаловалась и упрекала в слепоте: “Ну что ж вы все не видите, что я такая хорошая?!”

Она была действительно артистка. Она не умела, не могла не привлекать. В этом своем натиске она была невольна, как Мальвина. Оставить человека необвороженным было выше ее сил.

Но профессионалом она еще не стала. Ощущение жути рождало то, что она не выбирала своей зависимости, наверно и не сознавала ее, так что любой мог дергать за ниточки. Да и дергать не надо. Только не пожалеть ее и не подыграть. Чувствуешь возможность быть политым помоями пренебрежительного холода и держишься на дистанции доброжелательным и слегка отстраненным зрителем. Дергает на все лады девушка себя сама.

Я не знал как уйти. Хотелось не уязвить ее и поддержать перед экзаменом ощущением победы, но и быть обиженным тоже не хотелось. Помогло то самое: "cum grano salis".

Я извинился, что задерживаю, спросил ее телефон и пожалел, что завтра мне уезжать из Москвы.

Виноват, я не помню девушку. Но вот это жутковатое ощущение, от того, как она, стремясь завладеть другим, попадает в полную от него зависимость и тем большую, чем меньше тот к этому прилагает сил и чем случайнее человек для нее, запало в душу надолго.

В погоне за одобрением демонстрант вынужден от чего угодно отказываться, иногда идти на любой героизм, совершать действительные подвиги.

Безразличность для демонстранта результатов его дел. В отличие от человека, деятельность которого управляется комплексом потребностей первого Я и вытекающими из них сознательно поставленными целями, демонстранту глубоко безразличны результаты его жертв, героизма, подвигов.

Сами эти результаты для него бесполезны и не приносят ему удовлетворения, как собаке бесполезно ношение ошейника, поноски или бросание с гранатами под танк. Обычно, и сам того не осознавая, он гонится только за последующим одобрением, им и удовлетворяется.

Артист, позабывший себя. В результате, будучи рабом одобряющих, а с формированием Я-идеала рабом собственной позы, внутренне не нуждаясь ни в ком, чьего одобрения ищет, демонстрант часто выглядит и всегда себя мнит и утрированно заботливым, и утрированно эмоциональным и утрированно нравственным и утрированно каким угодно, в соответствии с одобряемым или самоодобряемым. Если одобряется все негативное, то он утрированно равнодушен, безнравствен и так далее.

Несформированность потребностей? За демонстративностью может скрываться совершенная несформированность специфически человеческих потребностей, кроме потребности в одобрении.

Несформированность навыков? За демонстративностью может скрываться и отсутствие навыков объективизировать и реализовать, а впоследствии осознавать собственные импульсы, даже когда речь идет о потребностях в объектах и сигналах объектов природных потребностей.

Трудности осознания и реализации сексуальных потребностей. Особые трудности у демонстранта возникают с осознанием и реализацией формирующейся при жизни (и в своей биологической составляющей), уже в сознательный период сексуальной потребности.

Он то играет ее, то тормозит реализацию. Чаще удовлетворяет не так, не тогда, не с тем, а удовлетворяя ее в действительности, удовлетворение чаще обесценивает или отчуждает от своего Я.

Чужие для демонстранта - свои. Даже, когда в досознательный период жизни и человеческие потребности, и навыки их реализации у демонстранта сформированы (это бывает чаще), и тогда их реализация оказывается заторможенной в среде, не принимаемой за враждебную, чуждую, античеловеческую.

В чуждой среде демонстрант способен тогда проявлять самую изощренную изобретательность и активность.

“Свое” общество парализует его инициативу.

Невключенность в человеческую среду. Так как в большинстве естественных общественных условий одобряемое не охватывает всех нужд человека, а одобрение не влечет за собой удовлетворения конкретных потребностей демонстранта, но только устраняет часть препятствий для их самостоятельной реализации, то демонстрант оказывается обычно неудовлетворен. Невключенный в свою среду он, всегда человечески неприспособлен.