Глава 10 «БАШНЯ МОЛЧАНИЯ»

Для деятельного состояния высшего отдела больших полушарий необходима известная минимальная сумма раздражителей, идущих в головной мозг от органов чувств.

И. М. Сеченов

И. П. Павлов в процессе работы с собаками по методу условно-рефлекторной деятельности в обычных помещениях постоянно сталкивался в исследованиях со «сбоями». Достаточно было прогромыхать трамваю за окном или кому-либо войти в лабораторную комнату, пролететь мухе и т. д., как у животного срабатывал врожденный ориентировочный рефлекс, названный И. П. Павловым «что такое?», что отрицательно сказывалось на результатах эксперимента.

По планам И. П. Павлова была построена специальная лаборатория, получившая название «Башня молчания», в камеры которой из внешнего мира не поступало никаких раздражителей. Исследователи, находясь в другом помещении, с помощью пульта управления подавали испытуемым животным различные раздражители. Причем в камере была постоянная температура и освещенность.

С самого начала работы в «Башне молчания» И. П. Павлов и его сотрудники столкнулись с парадоксальным явлением: экспериментальные животные вместо того чтобы более быстро образовывать условные рефлексы, как предполагалось, впадали в глубокий сон и переставали «работать» вообще.

Чем можно объяснить развитие сна в условиях монотонии?

Давая объяснение этим состояниям, И. П. Павлов говорил, что слабенькие однообразные раздражения являются агентом, «который вызывает торможение на сцену. Поэтому мы бьемся с нашими собаками в камере, что эта обстановка для них является постоянно монотонной, а раз обстановка для них не представляет никаких колебаний, не требуется никакой деятельности, тогда, конечно, что же без толку сидеть, тогда спи по крайней мере. Это совершенно натуральный возбудитель тормозного процесса». Это и побудило И. П. Павлова более углубленно заняться изучением проблем гипноза и сна.

В исследованиях И. П. Павлов установил, что от состояния бодрствования до глубокого сна у собак возникают гипнотические фазы. Первая фаза гипнотического состояния — уравнительная — примечательна тем, что сильные и слабые раздражители вызывают одинаковую реакцию организма, тогда как в бодрствующем состоянии сильный раздражитель вызывает более энергичный ответ по сравнению со слабым. В данной фазе можно наблюдать явления каталепсии. За ней следует парадоксальная фаза, когда слабый раздражитель может вызывать сильный эффект (в этой фазе загипнотизированные люди могут слышать шорох разрываемой бумаги на задних рядах зала), а сильный — слабый (можно около уха загипнотизированного стрелять из пистолета). И, наконец, наступает третья фаза — ультрапарадоксальная, при которой характер ответа организма меняется: положительный раздражитель, ранее вызывающий возбуждение и положительную реакцию, приводит к торможению, а тормозные раздражители вызывают возбуждение.

Если говорить о человеке, наши понятия, как правило, связаны по ассоциации с противоположными им; счастье — несчастье, жара — холод, добро — зло, рай — ад и т. д. Но когда в центральной нервной системе начинает развиваться ультрапарадоксальная фаза, то сколько-нибудь сильное возбуждение одного представления (вызывает и усиливает) противоположное. «Вот как это понимается физиологически, — писал И. П. Павлов. — Пусть у вас одна частота ударов метронома есть условный пищевой положительный раздражитель, так как применение ее сопровождается едой, и она вызывает пищевую реакцию; другая же частота — отрицательный возбудитель, так как при ней еды не давалось, и она производит отрицательную реакцию, животное при ней отворачивается (от кормушки — В .Л.). Эти частоты ударов представляют взаимно противоположную, но ассоциированную и вместе с тем взаимно индуцированную пару, т. е. одна частота возбуждает и усиливает действие другой. Это есть точный физиологический факт. Теперь дальше. Если положительная частота действует на ослабленную чем-нибудь (а также находящуюся в гипнотическом состоянии) клетку, то она по закону предела, который тоже есть точный факт, приводит ее в тормозное состояние, а это тормозное состояние по закону взаимной индукции обуславливает возбужденное состояние, вместо тормозного, в другой половине ассоциативной пары, и поэтому связанный с ней раздражитель вызывает теперь не торможение, а раздражение... Это механизм негативизма или контролизма.

Собаке в состоянии торможения (гипнотического) вы подаете пищу, т. е. возбуждаете ее к положительной деятельности — еде, она отворачивается, пищу не берет. Когда вы еду отводите, т. е. возбуждаете отрицательно — к задерживанию деятельности, к прекращению еды, она тянется к пище».

Летом 1918 г. И. П. Павлов получил возможность изучить несколько десятков душевно больных. В частности он мог видеть больных с симптомом негативизма. Когда такому больному протягивают руку, чтобы поздороваться, он прячет свою за спину или просто отдергивает. Ему рассказали о больном, который получил сквозное пулевое ранение, не оставившее глубоких повреждений. Жаловался этот солдат на странность, происходившую с ним вследствие этого ранения. Он рассказывал, что, сохранивши обоняние целиком, он заметил в себе удивительное явление, что все приятные запахи стали для него отвратительными: например, не переносил запах духов, мыла, одеколона и страшно страдал, когда в палате начинали бриться. Параллельно с этим он заметил вещь, которой страшно стеснялся, что все отвратительные запахи стали для него приятны; проходя мимо уборной, с удовольствием нюхал исходящий из нее запах. А разбирался он в запахах хорошо. Он узнавал все, но эмоциональный компонент стал диаметрально противоположным. В общем, все вонючее стало приятным, а пахучее — вонючим, и это держалось у него в течение двух — трех лет в совершенно стереотипной, одинаковой форме.

Следует подчеркнуть, что свои открытия И. П. Павлов сделал не располагая электроэнцефалографией и другими электрофизиологическими методами. По сути, как сейчас принято говорить, он экспериментировал с «черным ящиком».

Сделав небольшой экскурс в область функционирования высшей нервной деятельности, вернемся к экспериментам в «башне молчания», точнее к испытуемым, проходящим исследование в «сурдокамере».