14.3 Анализ опыта формирования экспедиций

Люди — самая неопределенная величина в Антарктиде. Самая тщательная подготовка, самый образцовый план могут быть сведены на нет неумелым или недостойным человеком.

Р. Амудсен

Если вернуться к истории формирования экспедиций, в которых сложился неблагоприятный эмоциональный климат, то станет ясно, что при подготовке каждой из них отбор будущих участников проводился недостаточно продуманно. Так, начальником американской экспедиции Первого Международного полярного года был назначен лейтенант кавалерии Грили, не интересовавшийся исследовательской работой и имевший смутное представление об Арктике. В помощь ему выделили одного известного путешественника, много лет проведшего в странах тропического пояса. Вдобавок ко всему неопытный руководитель получил в свое подчинение не исследователей-полярников или моряков, а солдат-пехотинцев, которые также не имели ни малейшего представления об Арктике.

При подготовке к плаванию в Антарктиду корабля «Бельжика» начальник экспедиции Жерлаш де Гомери поручил сформировать экипаж вербовщику, который набрал разноплеменную толпу искателей приключений. При заполнении анкеты в графе «Опыт плавания во льдах» у всех значилось: «Новичок». Во время зимовки в Антарктике де Гомери утратил интерес ко всему, заперся в своей каюте, отдав на откуп командование штурману Р. Амундсену. Он все чаще впадал в продолжительное забытье и уже не мог, а может быть, и не хотел выйти из этого состояния: судьба обошлась с ним жестоко — вместо того чтобы в салонах Антверпена и Брюсселя пожинать славу полярника-первооткрывателя, он сидел в ловушке, среди полярной ночи, на самом краю света. Его раздражало собственное бессилие, а апатия команды выводила из себя.

По-видимому, недостаток организаторских способностей и у начальника экспедиции «Италия» адмирала У. Нобиле в критической ситуации не позволил предотвратить раскол в лагере «Красная палатка». Многие итальянцы только во время экспедиции впервые увидели снег. Оценивая экипаж дирижабля «Италия», У. Нобиле писал: «Укомплектовав экипаж, полного удовлетворения я, однако, не испытывал. Дело в том, что группа, которой предстояло помогать мне в рубке управления, была далеко не так однородна, как на дирижабле «Норге». Результаты такой неоднородности не замедлили сказаться» (133, с. 136).

Э. Бишоп набрал команду в таверне из малознакомых ему моряков. Упоминавшийся инцидент агрессии в космосе не стал неожиданностью. Врачи-психологи Центра подготовки космонавтов им. Ю. Гагарина возражали против включения в экипаж для работы на орбитальной станции «Мир» астронавта Дж. Линеджера, капризного, высокомерного, честолюбивого, малообщительного, вспыльчивого и эгоистичного. У американца не было друзей ни на Земле, ни в космосе. «Таких, как Дж. Линенджер не берут в космонавты», — сказала Елена Кондакова сразу после полета на корабле «Атлантис», в экипаж которого так же входил К. Линеджер. Американские медики настаивали, о чем вскоре пожалели.

Инцендент произошел в ситуации, когда вышли из строя воздушные фильтры и система охлаждения в модуле «Квант». Российские космонавты В. Циблиев с А. Лазуткинм в духоте и жаре, не считаясь со сном, искали трещины в трубах. На еду не оставалось времени, решено было до поры отменить тренировки на тренажерах, чтобы не повышать тем самым содержание углекислого газа в атмосфере станции.

Дж. Линеджер как ни в чем не бывал рано ложился спать, не пропускал обедов и ужинов и, несмотря на возражения русских, по-прежнему топал на бегущей дорожке. Он отказывался заниматься уборкой станции и сдавать кровь на анализы. А главное — вел себя так, словно на «Мире» нет никакой аварийной ситуации, и проводил все время за экспериментами, в которых был заинтересован. Американцы дают указание Дж. Линеджеру: «Отложить часть научной работы и помочь русским с разгрузкой «Прогресса». Приказ приводит астронавта в ярость. Во время выхода в открытый космос, Джерри охватил панический ужас. В какой-то момент В. Циблиев не выдержал его истерических реакций и пустил в ход кулак. От синяка под глазом Джерри спас шлем.

Пробыв на орбите три месяца, он отказался общаться по радио с представителями НАСА. Директор американский программы Ф. Кальбертсон попытался уговорить Джерри. Тот выдал длинную тираду, состоящую из сплошных жалоб. «Я никогда не слышал ничего подобного, сказал один из медиков НАСА. — Еще немного и я бы попросил забрать его оттуда». Срывающийся на крик голос Джерри в Центре управления вызвал подозрения о развивающейся паранойе.

На «Мире» Джерри окончательно понял, что космос не для него. После полета он уволился из НАСА и намерен баллотироваться в конгресс.

Отбор специалистов для работы на гидрометеорологических станциях в полярных и высокогорных районах еще не поставлен на достаточно научную основу. Основной мотив, определяющий решение завербоваться в полярные экспедиции, по данным И. Ф. Рябинина, романтико-познавательный (40%). «Конечно, — пишет И. Ф. Рябинин, — это люди высоконравственные, к тому же с хорошо развитым воображением. Но, к сожалению, на зимовки их часто приводят лишь литературные мотивы, не свои» (157, с. 17). 20% зимовщиков в качестве мотива называют желание в корне изменить свою жизнь: уйти от семейной драмы, покончить с дурными привычками, приобрести уверенность в себе. В общем люди с личностными комплексами или психопатической акцентуацией характера. Когда их надежды на изменение образа жизни не оправдываются, от них можно ожидать черствости, мнительности, замкнутости, эгоизма и других психопатических проявлений. Многие называют материальный и другие мотивы.

Как видим, при организации этих экспедиций отсутствует тщательный отбор, в результате в состав гидрометеорологических станций зачастую попадают психопаты. В тех случаях, где руководители придавали большое значение психологическому отбору, экспедиции проходили, как правило, успешно.

Так, Р. Скотт, будучи опытным моряком, подготовку к своей первой экспедиции в Антарктику начал с того, что в 1900 г. отправился в Норвегию, чтобы встретиться с известным всему миру исследователем Арктики Ф. Нансеном и посоветоваться с ним. Ядро первой экспедиции было решено создать из военных моряков, вокруг которого сплотился бы весь состав экспедиции. Помощником Р. Скотта стал лейтенант Ч. Ройдс. Затем к ним присоединился лейтенант А. Армитедж, который участвовал в качестве второго помощника начальника экспедиции, проведшей три зимовки на Земле Франца-Иосифа в 1894—1897 гг. Так же тщательно были подобраны Р. Скоттом и участники второй экспедиции.

Готовясь к своей первой экспедиции, Р. Бэрд посетил прославленного исследователя Антарктики Р. Амундсена. Р. Бэрд писал: «Он серьезно советовал мне проявить крайнюю осторожность в выборе людей» (29, с. 42). Небезынтересно, что страх перед «экспедиционным бешенством», якобы связанным с полярными зимовками, побудил Р. Бэрда включить в список имущества первой экспедиции двенадцать смирительных рубах.

Об отборе людей в состав второй экспедиции Р. Бэрд пишет «Лучше, чем я убийственная ежедневная работа выделила наиболее достойных. На остальные, немногочисленные места я попытался тщательно отобрать людей, принимая во внимание выносливость человека (в полярной экспедиции выносливость — одно из самых ценных качеств), его заслуги перед экспедицией, его характер и насколько тот или иной человек подходил под общий психологический тон экспедиции» (30, с. 100).

О том, как формировался личный состав станции «Северный полюс» И. Д. Папанина говорит так: «Гидробиолог Петр Ширшов и магнитолог-астроном Евгений Федоров были мне известны как люди трудолюбивые, талантливые, смелые, упорные, прекрасно знающие условия Арктики. Несмотря на свою молодость, эти двое ученых не были новичками в Арктике; они принимали участие в северных походах, в работах полярных станций, и потому включение их в состав дрейфующей экспедиции было всеми встречено одобрительно.

Не меньше знал я Э. Кренкеля — неутомимого радиста, прославившегося на весь мир во время походов в Центральном полярном бассейне и в работах на полярных научно-исследовательских станциях.

Больше всех из своих будущих товарищей я знал Е. К. Федорова, тогда еще совсем молодого человека, комсомольца. Мы проработали с ним вместе в 1932—1933 годах на Земле Франца-Иосифа в бухте Тихой, где я в то время был начальником полярной станции, а в 1934 году вместе с ним уехали на Мыс Челюскин, где работали до 1935 года» (140, с. 15).

Приведенные наблюдения позволяют сделать вывод о том, что для обеспечения нормальных взаимоотношений между членами экипажа или экспедиции в экстремальных условиях необходимо тщательнейшим образом подбирать людей. Такая точка зрения утвердилась в настоящее время у многих специалистов, работающих в космонавтике, на полярных научных и гидрометеорологических станциях, на подводном флоте и др. Однако до настоящего времени не всегда проводится психологический отбор лиц, для работы в групповой изоляции в экстремальных условиях. В результате в состав экспедиций зачастую попадает определенное количество психопатов, которые создают невыносимые условия жизни для других. В ряде случаев возникает необходимость эвакуации их со станции в условиях полярной ночи, что сопряжено с большими трудностями и риском.