2.4 «Женщина в полярной ночи»

Жизнь в Антарктиде во многих отношениях напоминает жизнь на темной, мертвой, замерзшей планете.

Р. Бэрд

Адмирал Ричард Бэрд в 1937 г. покинул базовую Антарктическую станцию и уединился на леднике Росса, в построенном для него членами экспедиции небольшом домике. В своей книге он рассказал о своих переживаниях в период зимовки (6 месяцев) в занесенном снегом домике (30). Цель этого оригинального предприятия — не только получить научную информацию о малоизученном в то время районе земного шара, но и «испробовать на себе воздействие тишины в условиях длительного одиночества и выяснить, какова она в действительности». Однако жизнь для Р. Бэрда в полярной ночи, в безмолвном окружении снегов превратилась в кошмарное существование. После 3-х месяцев одиночества адмирал оценил свое эмоциональное состояние как депрессивное. Он стал бояться отравления угарным газом от керосиновой печки, обвала крыши от снега и того, что он не будет своевременно спасен. Затем апатия так подействовала на него, что он перестал заботиться о еде, о поддержании тепла, гигиене своего тела. Он лежал в постели без всяких желаний, переживая различные галлюцинации. В его воображении рождались яркие образы членов семьи, друзей. При этом исчезло ощущение одиночества. Появилось стремление к рассуждениям философского характера. Часто возникало чувство всеобщей гармонии, особого смысла окружающего мира.

Христина Риттер (94), проведшая более 60-и суток в одиночестве на Шпицбергене, в своей книге «Женщина в полярной ночи», рассказывает, что ее переживания были сходны с теми, которые описал Бэрд. У нее возникали образы из прошлой жизни. В мечтах она рассматривала свою прошлую жизнь, как в ярком солнечном свете. Она чувствовала, что как бы слилась воедино со всей Вселенной. У нее развилось состояние любви к этой ситуации, сопровождавшееся очарованием и галлюцинациями. Она неохотно покинула Шпицберген. Эту «любовь» она сравнивает с состоянием, которое испытывают люди при приеме наркотиков или находящиеся в религиозном экстазе.

Г. Биллинг, проведший в Антарктике полтора года, в книге «Один в Антарктике», пишет: «Мир, в который я отправляюсь, так жесток и так прекрасен. Это обиталище высоких мыслей и идеалов, но едва ли всякий, кто там побывает, сохранит их... Каждый человек оказывается там наедине с собой, со своими мечтами, своей подсознательной жизнью, внутренним своим миром. Иногда пытаешься поделиться всем этим с кем-то, чувствуешь, что должен излить душу, но ничего не получается. Порой там так тяжко» (17, с. 56). Характеризуя свое психическое состояние от второго лица, он рассказывает: «Это не было паническим страхом, тоской по утраченной любви, одиночеством человека в ночи, состоящей только из звезд. То было тоскливое одиночество существа, оставленного его сородичами. Он чувствовал себя одновременно лисицей, волком, шакалом, гиеной, койотом, покинутым, отверженным бродягой, медленно бредущим среди лесов бессмысленности, пустынь молчания, пересохших рек отчаяния. Тошнотворное одиночество сжимало ему желудок, подступало к горлу, делало бесчувственным его члены, ожесточало сердце. Во рту был едкий привкус желчи» (17, с. 68).

Во всех случаях географической изоляции, будь то жизнь в одиночестве на острове, в Арктике и Антарктике, небольшой лодке или на плоту, у разных людей возникают необычные психические переживания по своему феноменологическому характеру имеющие много общих черт.