15.5 Обнаженность нервов

Их мимозоподобность, однако, не является результатом аутистического ухода от жизни, а лишь проявлением чрезмерной чувствительности.

П. Б. Ганнушкин

Грубым, импульсивно-возбудимым и эпилептоидным лицам, руководствующимся в своем поведении влечениями и инстинктами, противостоят сенсетивные (лат. sensus — чувство, ощущение) личности. Главная черта характера лиц данной группы — повышенная чувствительность. Но не грубые чувства волнуют этих людей, а те, что мы обычно связываем с отзывчивостью и гуманностью. Это особо застенчивые, необыкновенно нежные, тонко чувствующие натуры с глубокими, а не показными эмоциональными реакциями. Они более жалостливы, чем другие, больше поддаются растроганности. В беседе с ними сразу видно, как глубоко захватывают их чувства, которые отчетливо отражает их мимика.

Сенситивным людям свойственна робость, застенчивость, тревожность, склонность к продолжительным переживаниям. При повышенной моральной требовательности к себе у них нередко занижен уровень притязаний. В ряде случаев развивается комплекс неполноценности. Будучи крайне ранимыми мимозоподобными натурами они страдают от всякого грубого соприкосновения с действительностью, от любой несправедливости. Причем не только по отношению к ним, но и к другим людям. Особая чувствительность при душевных потрясениях может вызвать у них депрессию.

Характерологические особенности сенсетивной личности Ф. М. Достоевский ярко показал в образе Сони Мармеладовой («Преступление и наказание»). Перед читателем Соня предстает как альтруистическая, глубоко сопереживающая, душевная и в то же время застенчивая, скромная, ранимая личность. Из сострадания к отцу, больной мачехе и ее детям, она жертвует своей девичьей честью, чтобы спасти их от голодной смерти. В то же время для нее самой это сопряжено с глубокими душевными страданиями, которые порой ей кажутся невыносимыми. О ее душевных муках можно составить представление по диалогу между ней и Раскольниковым:

«С Полечкой, наверное, то же самое будет, — сказал он вдруг.

— Нет! Нет! Не может быть, нет! — как отчаянная, громко вскрикнула Соня, как будто ее вдруг ножом ранили. — Бог, бог такого ужаса не допустит!..

— Да скажи мне наконец, — проговорил он, почти в исступлении, — как этакой позор и такая низость в тебе рядом с другими противоположными и святыми чувствами совмещается? Ведь справедливее, тысячу раз справедливее и разумнее было бы просто головой в воду и разом.

— А с ними-то что будет? — слабо спросила Соня, страдальчески взглянув на него... Он все прочел в одном ее взгляде. Стало быть, действительно у ней самой была уже эта мысль. Может быть, много раз и серьезно обдумывала она в отчаянии, как бы разом покончить, и до серьезного, что теперь и не удивилась предложению его... И тут только понял он вполне, что значили для нее эти бедные, маленькие дети-сироты и эта жалкая, полусумасшедшая Катерина Ивановна, со своей чахоткой...»

Нравственным идеалом для Сони был Иисус Христос, она глубоко верит в Бога и в вере находит опору в жизни. Когда Раскольников со злорадством и со смехом высказывает мысль, что Бога может быть и нет, она болезненно реагирует на его выпад: «Лицо Сони вдруг страшно изменилось: по нему пробежали судороги. С невыразимым укором взглянула она на него, хотела что-то сказать, но ничего не могла выговорить и только вдруг горько-горько зарыдала, закрыв руками лицо». Она совершенно беззащитна, когда ее обвиняют в краже денег. Она приходит в ужас, теряет самообладание: «Нет, это не я! Я не брала! Я не знаю! - закричала она, разрывающим сердце воплем и бросилась к Катерине Ивановне...»

Исполненная сострадания, чувства любви, она способствует повороту души Раскольникова к добру, который происходит в конце романа. Сонечка следует за Раскольниковым на каторгу. Мотивация поведения ее обусловливается не только чувством самоотверженной любви к молодому человеку, но и характерологическими особенностями сенсетивной личности, которые не позволяют оставить в беде и горе другого человека.

Сенсетивной личностью, как, впрочем, и многие писатели, был и сам Ф. М. Достоевский. К нему в полной мере можно отнести слова Г. Мопассана о людях, у которых «содрана кожа и нервы обнажены».