Глава 3 СОЦИАЛЬНАЯ ИЗОЛЯЦИЯ

Одиночество обосновалось в нашем доме. Не будем стыдливо скрывать этого ни от себя, ни от других. Сама жизнь ставит ныне перед нами непростые вопросы, ответы на которые можно дать лишь с полной мерой трезвости и откровения.

Н. Покровский

В XX в. в литературе все чаще стали появляться слова «некоммуникабельность», «недостаток общения». Современное высокоразвитое общество стран перестает быть тем, чем ему положено быть хотя бы по смыслу, заключенному в этих словах. Известный американский драматург Теннис Уильямс признался: «Все мы отбываем заключение в одиночной камере своего «Я». Писательское творчество антисоциально, ибо писатель может говорить свободно только наедине с самим собой. Для того чтобы оставаться самим собой, он должен запереться в одиночестве, а для того, чтобы установить контакт с современниками, он должен порвать всякие контакты с ними и в этом всегда есть что-то от безумия» (7, с. 29).

«Западное общество, — пишет М. Стуруа, — все более превращается в сумму индивидов, где количество не переходит в качество, где атомы и молекулы не сцепляются друг с другом. Люди уходят в себя, как улитки, превращаясь в вещь в себе, навечно сданную в камеру хранения человеческого эгоизма» (156, с. 3).

Как считает философ Н. Покровский, «одиночество принадлежит к числу тех понятий, реальный жизненный смысл которых, казалось бы, отчетливо представляется каждому сознанию, однако подобная ясность обманчива, ибо она скрывает сложное, противоречивое философское содержание, как бы ускользающее от реального анализа» (146, с. 8).

Все исследователи сходятся на том, что одиночество в самом общем приближении связано с переживанием человека, оказавшегося оторванным от сообщества людей, семьи, исторической реальности гармоничного природного мироздания. Но что стоит за понятием «одиночества»? Идет ли речь о физической изолированности или же о нарушении контекста сложных духовных связей, объединяющих личность с ее социальным окружением? Своеобразной аксиомой всех современных теорий одиночества, по мнению Н. Покровского, стало признание того, что физическая изолированность субъекта далеко не всегда соседствует с одиночеством. Наиболее остро современный человек ощущает одиночество в ситуациях интенсивного и подчас принудительного общения в городской толпе, в кругу собственной семьи, в среде друзей. Выдвинутый в 50-е годы американским социологом Дэвидом Рисменом термин «одинокая толпа» превратился в знамение нашего времени. «Одиночество, — пишет Н. Покровский, — в отличие от объективной изолированности человека, которая может быть добровольной и исполненной внутреннего смысла, отражает тягостный разлад личности, господство дисгармонии, страдания, кризиса «Я» (146, с. 8).